Румянцевский музей в 1919 г.
965
Николай Георгиевич (Егорович) Машковцев (1887–1962) — искусствовед, автор трудов по русской живописи, сотрудник издательства «Мусагет», музейный работник (был хранителем в Государственной Третьяковской галерее в 1917–1927 гг., заместителем директора в 1927–1930 гг.), антропософ (ездил в 1913 г. в Гельсингфорс на лекции Р. Штейнера и, возможно, был знаком с М. Бауэром). Работал в Музейном отделе Наркомпроса с момента его основания, где руководил подотделом провинциальных музеев (Кончин Е. В. Революция в Мертвом переулке. С. 331–360). См. в мемуарах И. Э. Грабаря: «Я пригласил к себе хранителей Румянцевского музея Я. И. Романова и Т. Г. Трапезникова, а из Третьяковской галереи Н. Г. Машковцева, и мы начали вместе комбинировать коллегию. <…> Мы стали собираться сперва втроем с Машковцевым и Трапезниковым <…> и мы обсуждали дела, передававшиеся нам по принадлежности из общего делопроизводства Наркомпроса. 26 мая 1918 года был организован 32‐й отдел Наркомпроса — музейный. Дел с каждым днем становилось все больше и больше <…> Мы в нашей коллегии, переименованной вскоре в „Отдел по делам музеев и охране памятников искусства и старины“, всецело ушли в работу, отвечавшую точному смыслу этого длинного названия. Мы „музействовали“ и „охраняли“ <…>» (Грабарь И. Моя жизнь: Автомонография. Этюды о художниках. М.: Республика, 2001. С. 263–265). Благодаря Машковцеву Белый в сентябре 1919 г. также получил работу в Музейном отделе Наркомпроса: «Машковцев, устроив меня в Музейный отдел, поручает работу „История движений коллекций в великой фр<анцузской> революции“» (РД. С. 453). См.: Горина Т. Н. Н. Г. Машковцев — историк искусства, художественный критик, педагог // Машковцев Н. Г. Из истории русской художественной культуры: Исследования, очерки, статьи. М.: Советский художник, 1982. С. 7–16.
966
Это могли быть издания: Штейнер Р. Как достигнуть познаний высших миров. М.: Духовное знание, 1918; Штейнер Р. Путь к посвящению, или Как достигнуть познания высших миров / Пер. с нем. В. Лалетина; редакция и биографический очерк д-ра Штейнера Е<лены> П<исаревой>. Калуга: Типография губернской земской управы, 1911.
967
Фамилия К. Н. Бугаевой по первому ее браку. «Христианский кружок» по пятницам отмечен Белым в «Проекте расписания года <занятий антропософского общества> <1918 год>» (Автобиографические своды. С. 761–765).
968
См. о деятельности антропософского общества, занятиях, собраниях и кружках в «Воспоминаниях о Московском антропософском обществе (1917–23 гг.)» М. Н. Жемчужниковой (Минувшее. Вып. 6. М., 1992. С. 7–53), дневниковые записи З. Н. Канановой, мемуары М. В. Волошиной «Зеленая змея» (С. 208–317). См. также: Андрей Белый. Проект расписания года <занятий антропософского общества> <1918 год> (Автобиографические своды. С. 761–765).
969
Ср. запись Белого за январь 1918 г.: «С января особенно расцветает во всех смыслах наша антропософская жизнь; кружки, интимные собрания, собрания для гостей (открытые), беседы; <…> частые собрания в помещении „А. О.“ <…>; постоянные длительные часы эвритмии, переходящие в живые, многочасовые беседы <…>. Мы радостно смотрим вперед. Наконец для меня это время — начало личного сближения с К. Н. Васильевой: и встречи в Библиотеке, где она отсиживает часы, и на эвритмии — превращаются в сердечные беседы» (РД. С. 439).
970
Михаил Павлович Столяров (1888–1946) — философ, поэт, переводчик, литературовед; член Правления Русского антропософского общества. В 1918 г. он вел кружок по книге Р. Штейнера «Философия свободы» (1893) (Андрей Белый. Проект расписания года… // Автобиографические своды. С. 761–765). Выступления М. П. Столярова описаны З. Д. Канановой, входившей в его кружок. См., напр., в записи за 1 декабря 1923 г.: «<…> произнес блестящую речь, одним взмахом перенеся всех ступенью выше. Он говорил о том, что, становясь антр<опософом>, каждый из нас должен был отречься от своих старых привычек и желаний, и как бы подняться в сферу неподвижных звезд, где высота и некоторый холодок, который необходим, который так и нужен» (Из «Фрагментов» дневника Зои Дмитриевны Канановой. С. 252).
971
Белый использует слово «hitzen» (прим. переводчика).
972
Отсылка к идеологии литературной группы «Скифы» (вряд ли известной М. Бауэру), вдохновителем которой в 1916 г. стал Иванов-Разумник и в работе которой Белый принимал активное участие. См. предисловие Иванова-Разумника к первому выпуску альманаха «Скифы», в котором врагом «скифов» назван «Мещанин — всесветный, „интернациональный“, вечный» (1917. Сб. 1. С. XI), и его статью-манифест «Испытание в грозе и буре» (впервые: Наш путь. 1918. № 1. С. 131–158), в которой, в частности, рассматривается мировая миссия «скифов», противостоящих буржуазному либерализму Европы (см.: Александр Блок: Pro et contra: Личность и творчество Александра Блока в критике и мемуарах современников. Антология / Сост., вступит. статья, прим. Н. Ю. Грякаловой. СПб.: РХГИ, 2004. С. 259–287.
973
Не исключено, что Белый намеренно обыгрывает фамилию дорогого Бауэру Христиана Моргенштерна (Morgenstern). В примечании к посвященному ему стихотворению «Ты надо мной — немым поэтом» (1918), открывающим сборник «Звезда. Новые стихи» (Пб.: ГИЗ, 1922), Белый отметил: «„Моргенштерн“ значит „Звезда утра“» (Стихотворения и поэмы. Т. 1. С. 383).
974
Имеется в виду прежде всего увлечение Андрея Белого сестрой А. А. Тургеневой Натальей Алексеевной Поццо (урожд. Тургеневой; 1888–1943) и охлаждение отношений с женой Р. Штейнера М. Я. Сиверс (см.: Спивак М. Андрей Белый — мистик и советский писатель. С. 91–106; Андрей Белый и Наташа Тургенева: Роман в письмах. М.: Рутения, 2020). Белому казалось, что Бауэр был посвящен в проблемы его личной жизни и ему сочувствовал.
975
Байрейт — город в Баварии (Германия), в котором жил Р. Вагнер и где в 1876 г. был построен театр для представления его опер. Атмосферу культа Вагнера, царившую в Байрейте (ложь, лицемерие, нивелирование личности), обличил Ф. Ницше в эссе «Der Fall Wagner» («Казус Вагнер», 1888). Белый, в свою очередь, в «Материале к биографии» использовал ницшевский образ Байрейта для обличения атмосферы Дорнаха в период охлаждения отношений с М. Я. Сиверс и А. А. Тургеневой: «<…> я ощущаю круг людей, которыми дирижирует М. Я. <Сиверс>; этот круг людей воспринимаю я, как „двор“ М. Я.; в Антр<опософском> О<бщест>ве впервые меня тяготит мной ощущаемая „придворная атмосфера“, которой я объявляю войну; я говорю себе: „Э, да это — Байрейт“. Мое положение при этом дворе я ощущаю, как положение Ницше при Вагнере; доктора я не приравниваю к Вагнеру, но М. Я. я приравниваю к „Байрейту“; многие из ее проявлений мне кажутся — фальшиво-приподнятыми; <…> я с удивлением вижу, что „Наташа“ и „Ася“ (особенно „Ася“) тоже внутренне как бы приняты в этот придворный штат; и в этом смысле находятся в другой линии антропософии, которую я называю „антропософией догматической“; во мне происходит крах всей „антропософской догмы“; и впервые слагается новый очерк „антропософии“, как путь свободы и
