А другаго же посла, скораго вѣстника посла Олегъ Резанский со своим написанием к вел(икому) к(ня)зю Олгерду[Я Олкгирду {здесь и ниже).] Литовскому: «Радоватися пишу тобѣ. Вѣм бо, яко издалече мислил еси московского князя Димитрия изгонити, а Московскою землею владѣти. Нынѣ же приспѣ время твое, яко великий царь Мамай грядет на него и на землю его. Нынѣ же приложимся к нему, к царю тому Мамаю. Вѣм бо, яко тобѣ царь Москву даст, а иныя грады от твоея власти, а мнѣ даст Коломну[Испр. по У. Е Колюмно, Я Камомно.] и Володимеръ и Муромль, иже от моея власти. Но азъ уже послах своего посла к царю Мамаю с великою честию и с дары. Еще и ты пошли к нему посла своего Кация, имаеши дары,[Испр. по У. Е, Я добре.] и пиши к нему книгу свою, елико сам вѣси, паче мене».
Олгирд же слышав, рад бысть велми 20за велику похвалу20[20–20 Испр. по Т. Е, Я но велико захвалю. У но много похвали.] другу своему Олгу Резанскому, и посла Олгирд з безчисленными дары к царю Мамаю и писа //л.294, об. к нему: «Вел(икий) к(ня)зь Олгерд Литовский, под твоею мил(остью) присяжникъ ти есть и много тя молит. Слышах, господине, що[Я что.] хощеши казнити своего служебника московского князя Дмитрия. Того ради молю, царю, вѣм бо велику творит пакость князь вел(икий) Московский твоему улуснику[Испр. по Я. Е услужнику.] князю Олгу Резанскому, да и мнѣ пакости дѣет. Молим оба, да приидет держава царствия твоего на отоки сыя, да приидет твое смотрение нашея грубости от московского князя Дмитрия».
Помышляше в собѣ, глаголюще, Олгъ Резанскый: «Егда услышит князь Дмитрий царево пришествие и нашу присягу к нему, то отбѣжит в Великий Новгород или на Двину. А мы сядем на Москвѣ и на Коломнѣ. Егда же царь[Доб. по У.] приидет, а мы его з болшими дары усрящем[Я срящем. У стрещем.] и умолим его, и возвратится царь, а мы собѣ княжение Московское царевым повелением разделимо, видѣв, яко ярлыкъ царь Мамай дати имат народом нашим по нас». А не вѣдяху, что помышляху, что глаголаху, яко несмысленныи младыи дѣтища, не вѣдуща Божия силы и владычня смотрения. Поистиннѣ рече: «Аще кто ко Богу вѣру держит з добрыми[Слово повторено дважды.] дѣлы и во правду в сердци имѣяй, не может быти без многихъ врагъ».
Князь же Дмитрий Ивановичъ образ смиренномудрия нося, небеснаго желая от Бога будущих благъ. Не вѣдый еще, еже совѣщаша на него ближнии его совет зол. О таковѣх бо рече пророкъ: «Не сотвори сусѣду своему ни ближнему своему зла и ни рый, ни подкопывай под другом своим ямы. Сам бо горше в ню вверженъ будеши».
Приидоша послове от Олгерда и Рязанского к безбожному царю Мамаю и принесоша дары многи ему и написанные[Испр. по Т. Е написание, Я написани, У писание.] книги. Царь Мамай восприя дары с любовию и написанных книг разслухав и послов чествовав,[Испр. по У. Е частвовав.] отпустив, и писание отписав Олгерду //л.295 Литовскому и Олгу Резанскому: «Елико написасте ко мнѣ, и на дарѣх ваших хвалю вам, и елико хощете отчизны руския, тѣм одарю вас. Но токмо присягу имейте ко мне и[Испр. по У. Е, Я со.] стрѣтте мя со своими силами, елико где успеете, да одолеете своего недруга. Мне убо сила ваша — пособие не удобно, аще бым хогѣл своею силою древный Иерусалим плѣнил,[Испр. по У. Е, Я плѣнити.] якоже и халдѣи. Не о чти вашею рукою распужен будет князь Дмитрий Московский, и огрозится имя ваше во странах ваших. Мнѣ убо, царю, достоигѣ побѣдити подобнаго собѣ и довлѣет ми царская честь. Рцѣте князем своим, „яко иду к нимъ со миром, только срящут мя с вой своими“».
Слышав же то вел(икий) князь Димитрий Иванович, яко грядет на нь (о таковых бо Патерикъ рече: «поистиннѣ бо отсѣкошися своея масличыны и приса- дишася к дикой масличыне») безбожный же царь Мамай со всѣми силами, неуклонно яряся на вѣру христианскую и ревнуя безглавному[Испр. по Я. Е беззаконному, У беглавному.] Батию, князь великий Димитрий Иванович велми опечалився о безбожных нахождению. И став пред святою иконою Господня образа, юже возглавии[Испр. по Я. Е во возглавии, У возплакав.] его стояше, и, пад на коліну свою, начат молитися: «И аще смею молитися, Господи, смиренный раб твой? То к кому простру уныние мое? Но на тебе надѣюся, Господи, 32Боже мой32[32–32 Я, У нет.] и возверзу печаль мою. Ты бо свѣдителю, владыко, яко отцемъ нашимъ, иже наведе на ны и на вся грады ихъ злого Батия. И еще бо, Господи, тому страху и трепету в нас сущу велику. И нынѣ Господи, не до конца прогневайся на ны, вѣм бо, Господи, яко мене ради хощеши всю землю нашу[Доб. по Я. Е нет. У рускую.] погубити. Азъ бо согрѣших пред тобою паче всѣх человѣкъ, сотвори убо, Господи, слез моих ради, яко Иезекиино, укроти, Господи, свирепому сему еже на ны воздвиглся». И рече, «на тя, Господи, уповахъ //л. 295 об., и не изнемогу». И посла по брата своего к(ня)зя Володимера Андреевича, во своей бо бяше ему обители в Боровици, и по всей землѣ розславъ гонцѣ, и по вся воеводы мѣстныя. Повелѣ имъ скоро быти к себѣ на Москву.
Князь Андреевич Володимеръ прииде вборзѣ на Москву и вси князѣ и воеводы прияхаша на Москву. Князь Дмитрий Иванович, поем брата своего к(ня)зя Володимера Андреевича и приидоша скоро к преосвященному митрополиту Киприяну: «Вѣси ли, отче нашъ, настоящую сию бѣду, яко безбожный царь Мамай грядет на нас, неуклонным образом ярость нося?». Митрополит же к великому князю рече Дмитрию Ивановичю: «Повеж ми, господине, чим ся еси ему не исправилъ?». Князь же великий Дмитрий Иванович рече: «Испытахомся, отче, до велика, яко все по отецъ наших преданию, еще же ноипаче воздах ему». Преосвященный же митрополит рече к вел(икому) князю: «Видиши ли, господине, попущением Божиим, а наших ради согрешений идет плѣнити землю нашу, но вам подобает, княземъ нашим православным, тых нечестивых дарми утолити, четверицею усугубити. Аще того ради не смирится, ино[Испр. по Я. У, Е то.] Господь его смирит, того ради Господь гордым противится, смиренным же дает благодать. И тако же случися великому Василию в Кесирии. Егда злый отступникъ Июлианъ, идый к Персомъ, хотя разорити град его, святый же Василий помолися со всѣми христианы Господу Богу и собра много злата и посла к нему, дабы его утолити моглъ того преступного злого. Он же паче возъярився, и Господь посла на него воина своего Меркурия. Изби Меркурий Божиею силою того отступника злого Юлиана со всѣми силами его. Ты же, господине, возми злато, еже имаеши, и пошли противу// л. 296 ему, паче исправися».
Князь же великий Димитрий Иванович избраннаго своего юношу, доволна сущи умомъ, именем Захарию Тутышына[Испр. по Я. Е Тушишина, У Тютишева.] и вда ему два толмача, умѣюща языку еллинску, злата много отпусти с ним ко царю Мамаю.[Я далее тому.] Захария же доиде[Испр. по У. Е, Я даде.] землѣ Рязанское и слышав, яко Олегъ Рязанский и Олгерд Литовский приложистася к царю Мамаю, посла вѣстника тайно к великому князю Дмитрию.
Князь же вел(икий) Дмитрий, слышав ту вѣсть, нача сердцем двизатися, наполнися ярости и горести, и нача молитися: «Господи Боже мой, на тя надѣюся, правду любящого. Аще ми врагъ пакости д£ет, то подобает ми противу ему терпѣти, яко искони врагъ роду человеческому. Сии же друзи мои искрении тако умыслиша на мя. Суди, Господи, межи има и мною, азъ ни единого зла сотворих, разве дары и чти приях, а ихъ тако же даровахъ. Суди, Господи, по правде моей, и да скончается злоба гръшных».
И поем съ собою брата своего Володимера, иде к преосвященному митрополиту второе, повода ему, яко Олгердъ Литовский князь и Олег Резанскый сово-купистася на ны. Князь же вел(икий) прослезився и рече: «Аще пред Богом согрѣшилъ есмъ и пред человѣки, а к ним ни едины черты по отецъ своих закону не преступих. В£си бо, отче, яко доволенъ есм своими отокы, а имъ кую обиду сотворих, не в£м бо, что ради умножишася на мя стужающии ми». Преосвященный же митрополит к вел(икому) к(ня)зю рече: «Сыну мой, господине, просвѣти си[Испр. по Я, У. Е ся.] с веселием сердце.[Испр. по Я. Е сердцем. У сердца.] И законъ Божий чтеши и твориши правду, яко праведенъ Господь, и правду возлюби. Нын£ же обыйдоша тя, яко пси мнози, и суетно и тщетно поучаются, ты же именем Господним противися им. Господь правдивъ и будет ти во правду помощникъ. А от всевидяща //л. 296, об. ока владычня где можеши избыти от крѣпкии[Испр. по У. Е крепости. Я крѣпки.]руки его?». Князь же великий Дмитрий Иванович и з братом своим, княземъ Володимером, и с всѣми рускими князѣ и воеводами здумаша, яко сторожю тверду уготовати в полѣ. И посла на сторожю избранных своих и крепких оружникъ — Родивона Ржевского, Иякова Андреева Волосатого, Василия Тупика,[Испр. по Я, У. Е Тупи.] многих и крепких юнот. Повели имъ на 42Тихой Сосне42[42–42 Испр. по У. Е, Я Тихом Сосъе.] стеречи со всяким усердием и под Орду ехати и языка добывати, и истинну услышати царева хотения.
