16 марта 1814 г. Париж капитулировал. Наполеон стремился отстоять столицу, но его маршалы отказались сражаться и заставили его подписать отречение от престола. Наполеон был сослан на остров Эльба в Средиземном море.
Восстанавливая Бурбонов на троне Франции, союзные государи в то же время окончательно решили все, что касалось будущего существования Наполеона: ему было предоставлено право вместе с сохранением титула императора избрать для жительства какую-либо отдаленную от Франции область. Он избрал остров Эльбу и 10 апреля — за 11 дней до прибытия в Париж Людовика XVIII — отправился туда из своего дворца Фонтенбло, куда и приехал в тот же день, когда союзные государи вступили в Париж.
Опиц. Русские в Париже в 1814 году. Акварель начала XIX века.Таким образом, все было приведено в порядок, необходимость которого была вызвана обстоятельствами. Великодушный примиритель царей и Европы, добрый, навеки незабываемый для Французов Александр отправился через три дня после заключения знаменитого мира, то есть 21 мая, посетить Англию. Восторг, возбуждаемый его именем в это время, был повсеместный: Англичане не находили слов для изъявления своих чувств при виде избавителя Европы — так они называли Александра, — и в течение всего времени его пребывания в Лондоне (с 25 мая по 11 июня) праздники и общее веселье не прекращались. Точно так же был принят Александр и в Голландии, куда он приехал из Англии. Наконец, в половине июня, государь возвратился в северную столицу, после своего отсутствия, продолжавшегося полтора года. У Казанского собора, куда наши государи имели обыкновение приезжать после своих путешествий, толпы народа собрались задолго до его приезда, чтобы встретить своего несравненного государя. Всегда снисходительный и ласковый, он смиренно принял пылкие и шумные изъявления радости своих детей; они безумолчно кричали свое громкое ура, окружали экипаж, останавливали его при входе в церковь, целовали его ноги и одежду.
Гутьер. Король французский Людовик XVIII. Гравюра.Людовик XVIII Бурбон (1755-1824) — Французский король, правивший с 1814 по 1815 и с 1815 по 1824 гг. Он был возведен на престол после поражения наполеоновской армии.
Искренняя любовь и преданность всех сословий народа к Александру выразились через несколько дней гораздо возвышеннее и сильнее: Государственный Совет, Синод и Сенат, выполняя волю народа, решили поднести государю титул Благословенного и воздвигнуть ему памятник. Они явились к нему с этим предложением, но скромный и в полной мере достойный названия Благословенного, Александр отказался от почести, казавшейся ему приятной только потому, что она изъявляла чувства к нему народа. Вот достопамятные слова, в которых он благодарил за них: «Да соорудится мне памятник в чувствах ваших, как оный сооружен в чувствах моих к вам. Да благословляет меня в сердцах своих народ мой, как Я в сердце моем благословляю оный! Да благоденствует Россия, и да будет надо мной и над ней благословение Божие!»
В сентябре государь снова отправился в чужие края. В это время в Вене открылся назначенный конгресс. В следующем рассказе вы прочитаете о неожиданном происшествии, которое случилось прежде, чем закончились совещания.
Конгресс в Вене 1815 год
Ничто другое не может дать лучшего представления о замечательнейшем времени XIX столетия — о времени великого переворота, произведенного Русскими на политической арене Европы низвержением Наполеона, как описание Венского конгресса. От главного виновника этого переворота — императора Александра — до самых младших его участников — герцогов и князей Рейнского союза[560] — все явились на знаменитое совещание, которое своим величием, своим царственным блеском, своими необыкновенными праздниками напоминало рыцарскую Германию и ее великолепные сеймы. Среди всех съехавшихся владетельных государей и других членов царствующих домов первое место, несомненно, занимал Александр. Горделивая Австрийская империя, несмотря на все древние права своего старшинства, уступала на этот раз первенство хотя и юной, но так хорошо доказавшей свое могущество, России.
Итак, можно справедливо говорить, что с первого дня приезда государя в Вену внимание всех было обращено на него и на Русских. Пушечные выстрелы возвестили о его прибытии 13 сентября. Знаменитые вельможи и придворные Австрийские чины, всегда отличавшиеся своей важностью, теперь, казалось, вовсе забыли о ней и с непритворным нетерпением спешили во дворец встретить примирителя Европы. Среди них обращал на себя особенное внимание тот самый остроумный принц Де-Линь, который за двадцать восемь лет до того был одним из участников знаменитого путешествия императрицы Екатерины в Крым, и за пятьдесят до происходящих событий уже удивлял Европу своим умом и образованностью. Теперь ему было уже около 80 лет, но несмотря на глубокую старость, он бодро и весело явился встречать покрытого славой внука Великой и искренне любимой им государыни. Весело было смотреть на этого удивительного человека, сохранившего и в преклонных годах все те качества, которые делали его избранным человеком среди общества столь знаменитых особ прошедшего века, каковыми были Великая Екатерина и Великий Фридрих. И теперь при дворе Франца I, как и при дворе его предшественника Иосифа, он продолжал всех удивлять своим веселым и любезным нравом, своим приятным остроумием.
Вы хотите иметь доказательства последнего? Наверное, хотите, потому что вы еще помните, что говорил он об уме Великой Екатерины? Теперь послушайте, что сказал он о двух ее внучках — великих княгинях Марии Павловне и Екатерине Павловне, также прибывших в Вену для свидания с августейшим братом и также присутствовавших во дворце при его встрече. «Великая княгиня Мария, — говорил принц, — привязывает к себе сердца, а Екатерина — берет их приступом».
Так знаменитейшее из царских семейств Европы было предметом разговора Австрийских придворных в то время, когда гром пушек возвестил прибытие его главы. Прекрасная картина явилась в эту минуту перед глазами ожидавшей, нетерпеливой толпы! Император Александр и император Франц, встретивший своего знаменитого гостя в минуту его приезда, шли рука об руку между двумя рядами придворных, на лицах которых изображалось необыкновенное, живейшее участие, внушаемое в то время Александром каждому, кто хоть немного понимал значение переворота, произведенного им в Европе.
За двумя императорами, так превосходно доказавшими свой возвышенный образ мыслей в политических делах, шел столь же великодушный в бедствиях, как скромный в счастье, Прусский король. Он вел наших обеих прекрасных великих княгинь. За ними шло несколько королей и множество принцев и принцесс. В Вену съехались представители всех царствующих европейских домов.
На Венском конгрессе рассматривались многочисленные вопросы и дела. У каждого короля и принца была какая-нибудь просьба: одним надо было возвратить отнятые Французами земли, других — вознаградить за понесенные потери, третьих — за испытанное унижение; одним словом, все явились с вопросами, для разрешения которых требовалось большое искусство. Несмотря на это, совещания Венского конгресса достигли своей цели во всех отношениях — они удовлетворили каждое государство. Австрийская империя, Прусское, Неаполитанское и Сардинское королевства были восстановлены во всех своих прежних правах; Голландскую республику преобразовали в Нидерландское королевство; обиженные Наполеоном владетели Германии и Италии получили точное и справедливое разделение своих границ; Швейцария возвратила права свои; Россия также была частично вознаграждена за свои великие жертвы утверждением за ней Варшавского герцогства под названием Царства Польского. Из владений Германии был образован Германкий союз, членами которого были начиная с Австрии все царствующие дома Германии. Наконец, доброе сердце Александра подало мысль о Священном союзе[561], заключенном потом Австрией, Россией и Пруссией. Целью этого союза было поддержание независимости каждого государства на основах нравственности и священных истин Евангелия.
Несмотря на эти столь различные и столь важные вопросы, решаемые на конгрессе, августейшие лица, участвующие в нем, и все особы, принадлежавшие к их свитам, предавались самой искренней веселости, которую могло давать только чувство радости, ощущаемой всеми при мысли об избавлении от всеобщего утеснителя. Вена представляла собой картину беспрерывных праздников, которые были тем приятнее, что в каждом из них было что-то необыкновенное. Например, 23 сентября Австрийский император давал праздник в честь инвалидов в саду Аугартенском. Заслуженные и изувеченные воины обедали в присутствии монархов и всего двора. Посреди них возвышалась колонна, бывшая точной копией той колонны, какую намеревались воздвигнуть в Москве из орудий, отнятых у неприятелей. Внизу этого почетного памятника, так очевидно свидетельствовавшего о победе Русских над общим врагом, стояло изображение государя, венчаемого славой. Умилительна была эта картина для Русских, особенно в те минуты, когда они видели слезы, блиставшие на глазах императрицы Елизаветы Алексеевны и великих княгинь.
