смертей и разрушений, чем любой другой тиран, любая другая диктатура или тоталитарное государство в истории человечества.
- Это заканчивается. - Она постучала указательным пальцем правой руки по столешнице. - Это заканчивается сейчас. Может быть, не сразу, если окажется, что мы недооценили их оборонительную мощь, но это закончится. - Ее палец снова постучал. - Это не очередная звездная нация, с которой мы сражаемся. Не в этот раз. Это рак, и мы собираемся вырезать его и прижечь рану. Чего бы это ни стоило, мы сделаем это.
Она позволила своей последней фразе осесть в их костях, затем сложила руки на столе и наклонилась вперед.
- Но мы не станем ими в процессе, - сказала она мягко, спокойно. - Мы будем помнить, кто мы такие. Мы будем помнить, что наши флоты и наши звездные нации сражаются с честью и чувством порядочности. Мы уничтожим Мезанское Соответствие и отправим его в кучу пепла в уголке Ада, предназначенном для извращений геноцида. Но когда мы это сделаем, мы также вспомним, что первоначальные рабочие руки, которые построили крепости Соответствия, принадлежали рабам. Рабам, у которых не было права голоса в том, что они делали, или как они это делали, или для кого. Потомки этих рабов, несомненно, все еще там, все еще без права голоса, без выбора, кроме как выполнять приказы Соответствия, и мы не будем убивать невинных только потому, что Соответствию все равно, кого или сколько людей, которых мы любили, оно убило. Так что, что бы еще ни случилось, нарушений эдикта Эридани не будет.
- Поверьте мне, когда я говорю, что понимаю желание превратить их планеты и места обитания в пепел. Чтобы заплатить им их собственной монетой. Стоять в стороне и смотреть, как они сгорают дотла. Я была там. Я так сильно хотела этого, что ощущала его вкус, как яд. И я почти сделала это.
Она почувствовала удивление не в одном из этих мысленных всплесков, когда признала это, но продолжала непоколебимо, встречаясь с ними глазами.
- В конце концов, я этого не сделала, хотя хорошо знаю, что на Соле есть люди, которые не в состоянии оценить сдержанность, проявленную Великим Альянсом. - Ее улыбка была мимолетной, и Сарнов фыркнул рядом с ней. - Но я этого не сделала. Может быть, я никогда бы этого не сделала. Я не знаю об этом, но я точно знаю, что не буду делать этого здесь. И я также не позволю никому из вас или кому-либо из наших мужчин и женщин нести бремя того, что они сделали это. Мы те, кто мы есть, и я хочу, чтобы мы остались именно такими, когда рассеется дым.
Она позволила этому на мгновение успокоиться, затем снова откинулась назад.
- И теперь, когда с этим покончено, - она улыбнулась гораздо теплее, - у капитана Ярувальски есть несколько деталей, которые мы должны обсудить в последнюю минуту.
Крепость "Фрэнсис Крик"
Орбита Чермака
Система Гальтон
- Расскажи мне, Данияр! - рявкнул контр-адмирал Леонард Спадафора, выбегая из шахты лифта на свою командную палубу.
Простой орбитальной крепостью обычно не командовал контр-адмирал, но во "Фрэнсисе Крике" не было ничего "простого", и корветтен-капитан Квинцио, тактический офицер "Крика", оторвался от своих дисплеев, услышав резкую команду своего командира.
- Все, что у нас пока есть, - это гиперслед, сэр. Это в шестнадцати световых минутах от Гальтона, сразу за пределами гиперграницы. И он большой. Очень большой. - Квинцио покачал головой, выражение его лица было мрачным. - Что бы это ни было еще, это не разведывательные силы.
- Понимаю.
Спадафора подошел к круглому колодцу, сложил руки за спиной и уставился вниз на огромный голографический дисплей в центре командной палубы. Кроваво-красный значок массивного гиперследа запульсировал по периметру дисплея, и его рот сжался. Это действительно было в шестнадцати световых минутах от звезды. Но это было всего в десяти световых минутах от Чермака, что идеально подходило для кратчайшего курса к единственной обитаемой планете Гальтона. Что означало, что Квинцио был прав. Это была не исследовательская группа, не кто-то, кто искал Соответствие.
Это был кто-то, кто знал, где находится Соответствие. Который достаточно хорошо знал астрографию системы, чтобы с такой точностью спланировать сближение. Ему было интересно, много ли еще они знают о своем враге, потому что он был уверен по крайней мере в одном. Этот стробирующий значок никогда бы не появился там, если бы корабли, которые он представлял, не думали, что у них есть огневая мощь, чтобы убить этого врага теперь, когда они его нашли.
Его лицо напряглось. Худший, самый темный кошмар Соответствия глянул на него с сюжета, и отчаяние захлестнуло его. "Крик" был командным центром, стержнем обороны Гальтона. И поскольку это было так, Спадафора даже лучше, чем большинство, знал, что система обречена. Сокрытие было ее единственной настоящей защитой, потому что никогда не было никакого смысла притворяться, что он может надеяться пережить огромную мощь объединенных флотов Великого Альянса, если они когда-либо обнаружат сердце Соответствия.
Теперь, очевидно, они это сделали. И, столь же очевидно, мужчины и женщины, готовые умереть в последней, отчаянной защите великолепного видения Леонарда Детвейлера, собирались сделать именно это.
Но затем он глубоко вздохнул, расправил плечи. Может быть, так оно и было. И, возможно, шестьсот стандартных лет пота, жертв и преданности должны были умереть вместе с ними. Но прежде чем они это сделают, они убьют как можно больше безродных ублюдков там, в этом гиперпространстве, сколько смогут.
- Тактика, раскручивайте клин, - сказал он.
- Да, сэр!
- А потом, связь, - холодно сказал он, - соедините меня с гросс-адмиралом.
КЕВ "Император"
Большой флот
Система Гальтона
- Ну, я полагаю, они знают, что мы здесь.
Тон Хонор Александер-Харрингтон был сухим, когда она стояла между Андреа Ярувальски и Меган Петерсен на флагманской палубе "Императора" с Нимицем на плече и смотрела на главный экран. Не первый раз она видела дисплей, почти в точности похожий на этот, но остальные были симуляциями на сессиях планирования и упражнениях, сгенерированными на основе записанных данных. Этот был в прямом эфире.
И это не было упражнением.
- О, я думаю, мы можем принять это как данность, ваша светлость. - Тон Ярувальски был еще более сухим, чем у Хонор. - Что я хотела бы знать, так это сколько из них испытывают внезапную острую потребность получить по темечку.
- Знаю, что мой коэффициент беспокойства
