Осенью 1977 года Дин Рид отправился в пылающий Ливан и почти два месяца жил в районе боевых действий в прифронтовой зоне на юге Ливана. По его же словам: «Я видел борьбу и видел трагедию. В палатке рядом со мной жили 12-летние арабские мальчики, которые уже были солдатами. За все это время не было ни одного дня, когда бы нас не атаковали израильские вояки, не обстреливала израильская артиллерия, не сбрасывала бомбы израильская авиация.
В Ливане я написал две песни – «О, Иерусалим!» и «Моя родина» – о самозабвенной преданности палестинского народа своей земле, его борьбе за свободу, его страданиях, заботах и надеждах.
Тогда же в беседах с председателем Исполкома Организации освобождения Палестины Ясиром Арафатом у меня родилась мысль снять фильм о несгибаемых защитниках лагеря Телль-Заатар, которые в течение 52 суток отражали атаки правых экстремистов…»
Между тем активная прокоммунистическая деятельность Дина Рида вновь обратила на себя внимание советского руководства. По рекомендации ЦК ВЛКСМ было решено наградить певца-бунтаря медалью Советского комитета защиты мира «Борцу за мир». Поэтому в начале января 1978 года Дин специально приехал в Москву для получения награды. Поселился в своей любимой гостинице «Украина», где весь персонал его хорошо знал и любил. Зная об этом, Дин даже пошел на необычный шаг: он дал один-единственный концерт для сотрудников гостиницы, исполнив два десятка самых популярных своих песен, включая: «Вчера», «Когда я был молодым», «Венсеремос», «Гуантанамера», «Свадебную песню», «Элоиза», «Будь моим братом», «Пусть всегда будет солнце» и др. 9 января Дину в торжественной обстановке была вручена медаль Комитета защиты мира.
Стоит отметить, что поклонники творчества Дина Рида встретили эту новость двояко. С одной стороны, Дин считался у нас одним из самых популярных артистов зарубежной эстрады, с другой – людей отпугивала его активная поддержка любых инициатив советского руководства. В народе бытовало мнение, что артист должен дистанцироваться от власти, а не душить ее в объятиях. Но Дин как будто не замечал этих разговоров и продолжал свою ярую прокоммунистическую деятельность. За это наши власти его активно пропагандировали: фирма «Мелодия» регулярно выпускала его пластинки, телевидение транслировало его концерты и фильмы с его участием, пресса писала о нем восторженные статьи, для его концертов выделялись самые престижные концертные залы Москвы – Театр эстрады, ГЦКЗ «Россия».
Из-за политической ангажированности Дина Рида недолюбливали многие отечественные артисты. Одним из таких «недругов» американского певца был Владимир Высоцкий. Вспоминает предприниматель В. Туманов:
«В один из вечеров мы с Володей (Высоцким. – Ф. Р.) приехали к нему домой на Малую Грузинскую, зашли в квартиру, включили телевизор. На экране – известный тогда международный обозреватель. Володя смотрел-смотрел и говорит: «И где только они такие рожи находят?! Ну явно на лице – ложь». Володя предложил мне сесть в другой комнате. Каждому предстояло составить список из ста фамилий – самых неприятных, на наш взгляд, людей. Первая четверть у нас совпадала, хотя порядок был разным, примерно семьдесят процентов фамилий у нас были одни и те же, а под четырнадцатым номером у нас с Володей был один и тот же человек – Дин Рид…»
В числе других артистов, не любивших Дина, был поляк Даниэль Ольбрыхский. Каждый раз, когда он встречался с Эве Киви, первое, что он делал, – интересовался: «Когда ты бросишь своего коммуниста?» Но расставаться с Дином Киви и не думала. Более того, когда в 1977 году он набрался смелости и подал на развод с Вибке, от которой у него был ребенок – дочь Наташа (говорят, разрешение на это ему пришлось просить у самого Хонеккера), Киви была согласна выйти замуж за Дина. Но только при условии, что они уедут из Советского Союза на Запад, например, в Испанию. Но у такого поворота событий нашлись противники. Ни в Москве, ни в Берлине не были заинтересованы в том, чтобы активный борец за мир ушел из-под их влияния и предался семейной идиллии с женой-красавицей в какой-нибудь Севилье. Поэтому было сделано все возможное, чтобы Дин даже мысли не допустил о подобном повороте событий.
В ноябре 78-го имя Дина Рида снова всколыхнуло весь Советский Союз. Дело в том, что в конце октября тот приехал на свою родину, в США, чтобы показать там свой последний фильм – «Эль Кантор» («Певец»), посвященный памяти чилийского певца Виктора Хары, зверски замученного пиночетовской хунтой. Главную роль в фильме играл сам Дин Рид. Демонстрация картины состоялась в стенах Миннесотского университета, куда актер приехал по приглашению студентов. После показа фильма Дин принял участие в мирной демонстрации в городке Делано, чем навлек на себя гнев тамошних властей. В числе двух десятков демонстрантов его арестовали за «нарушение общественного порядка» и бросили в кутузку. В Советском Союзе этот арест люди расценили как личное оскорбление, поскольку совсем недавно Дину была вручена медаль Советского комитета защиты мира. 11 ноября в газетах было опубликовано открытое письмо президенту США Д. Картеру с просьбой отпустить певца на свободу. Под этой петицией стояли подписи именитых людей: Майи Плисецкой, Максима Шостаковича, Ильи Ойстраха, Юрия Темирканова, Евгения Нестеренко. Судя по всему, президент это письмо не читал. Но ситуация и без этого «разрулилась» благополучно. 13 ноября Дин Рид предстал перед судом присяжных в округе Райт (штат Миннесота) и был признан невиновным. Об этой радостной вести сообщили практически все советские газеты, даже «Пионерская правда».
В начале 1979 года Дин Рид снова в Москве. Он принял участие в новогодней елке в Кремлевском Дворце съездов, а 9 января дал концерт в переполненном Дворце молодежи. Два дня спустя он уже выступает в редакции «Комсомольской правды», а перед самым отъездом поет в кинотеатре «Энтузиаст». Пробыв в СССР около недели, Дин вернулся в ГДР, откуда вскоре отправился на один из рыбацких островов в Северном море, где приступил к написанию сценария очередного фильма. В апреле прошли гастроли Дина Рида в Чехословакии.
В конце лета Дин снова приехал в Москву. Поселился в гостинице «Юность». Все свободное время посвящал репетициям с белорусским ВИА «Верасы», с которым ему вскоре предстояло отправиться на гастроли на БАМ, где проходил фестиваль «Огни магистрали».
На БАМ Дин уехал 4 августа и пробыл там более двух недель. Концерты проходили прямо в тайге, на импровизированных площадках (однажды Дин пел даже на крыше поезда). Вот как об этом вспоминает бессменный переводчик артиста Олег Смирнов:
«Привезли нас в Тынду. В программе значилась встреча с мэром города, женщиной, явно замученной текучкой. И вот Дин ее спрашивает: чем знаменит ваш город? Она ему сначала про соцсоревнование, про проблемы питания, а потом вдруг и говорит: „В СССР мы держим первое место по сифилису и гонорее“.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
