С северной частью Шотландии все было гораздо хуже. Ее просто сожгли, оставив после себя пепелище. Жгли как англичане, так и орден, так и сами шотландцы, боящиеся распространения некромантов с берегов вглубь страны. Даже сжигали живых людей при отступлении, дабы те не достались в качестве материала противнику.
И вот теперь, когда они зависли в воздухе недалеко от одной из цитадели зла, Хэммет и остальные порой задавали себе вопрос — какой из зол по-настоящему меньшее? И насколько сильно они уже стали его частью? То, что стали, даже не обсуждалось. Хорошие люди сидели в домах со своими семьями и пытались выжить, защитив тех, кто дорог. Или стояли во главе сопротивления, пытаясь помочь страдающим людям любыми возможными способами.
А они здесь, в этом дирижабле. Пытаются провернуть дело, последствия которого предугадать совершенно невозможно.
— Думаю, пора, — выкинув недокуренную сигару вниз, профессор обернулся к кузнецу и другим подоспевшим на палубу.
— Новый план, — поправил воротник на плотной серой шинели Хэммет. — Я, Виктор и Катерина пойдем на встречу. Уильям остается с Ангусом. А Салим, как было сказано раньше, прикрывает «герра Гроссе» с расстояния.
Путешественники были сбиты с толку. Предполагалось, что Уильям пойдет на встречу вместо Катерины, которая должна остаться с гномом.
— Чем вызвано такое решение? — недовольно спросил бывший крестоносец.
Не то чтобы он хотел лезть в крепость, но оставаться на обочине не хотелось.
— У меня предчувствие, что дирижабль собьют. Я хочу, чтобы ты защитил моего друга, — коротко объяснил Михаил, и от этого бывший крестоносец почувствовал себя пристыженным.
Но лишь на мгновение. Ибо профессор редко делал что-то просто так, под порывом чувств. Вопрос, к сожалению, уже считался решенным. Поэтому солдату пришлось промолчать.
— Я не хочу туда идти, — возразила Катерина. — И Салим тоже не пойдет. Нам достаточно ужасов, что мы насмотрелись в твоей крепости, Виктор.
— Поверьте, у моей организации все теперь предельно скучно, — с улыбкой, пока порыв ветра развевал волосы с седыми висками, сказал доктор. — Сомневаюсь, что мы увидим хоть один старый добрый сшитый из двух-трех частей труп.
Рыжеволосая вскоре сдалась, горестно вздохнув.
— У нас отнимут оружие на входе, — высказала она предположение, когда автомобиль, на котором они должны были добраться до замка, спустили на тросах вниз на разбитую дорогу.
— Сомневаюсь. Герр Гроссе и его люди крайне уверены в себе. И уверены в нашем благоразумии, — вновь не согласился Франкенштейн.
— А у нас оно присутствует?
— Мы суем голову в пасть льва. Мы противостоим простым аксиомам гениального Дарвина.
Что он хотел этим сказать, женщина даже не стала интересоваться, вместо этого полностью сосредоточившись на предстоящей встрече.
Спускаться пришлось также на платформе, которую согнал на землю сидящий за рулем Хэммет.
Ирландские дороги были ужасны по сравнению с английскому. Трясло так, что даже тренированную убийцу неприятно замутило от тряски.
Фонарь справа от капота освещал пространство далеко вперед. И каждый из присутствующих то и дело ловил взглядом странные силуэты, что оказывались либо иссохшим деревцем, либо большим камнем. А один раз Хэммет даже притормозил, ибо кто-то бросил самодельное чучело, которому место было в поле. Впрочем, это могло быть и не чучело…
— Где вы так хорошо научились управлять этой штукой? — просто для проформы спросила Катерина.
— А что ей, собственно, управлять? — в своей манере вопросом на вопрос ответил профессор.
Но здесь она была вынуждена согласиться, что ничего сверхестественного тут не наблюдалось. Две педали и штурвал, если, разумеется, именно так его называют…
Мост через глубокий ров был поднят. Казалось, что замок необитаем. Или хозяева не собираются их впускать. Скорее попытаются убить прямо здесь и сейчас.
Лишь после третьего гудка негромким клаксоном, установленным снаружи и заканчивающимся небольшим рупором, мост начал медленно опускаться.
— Чтобы там не произошло… — подал голос с заднего сиденья доктор, — я с вами от начала и до конца.
Такое заявление заставило Катерину в удивлении обернуться. Подобные слова казались дикостью от любого из их компании. Но из уст некроманта, что проводит эксперименты на людях, подобное слышать еще более дико.
— Не бойтесь, мной движет банальный расчет, — тут же вернул все на «круги своя» Франкенштейн.
Рыжеволосая решила ничего не говорить. Ее мысли занимало происходящее. Взгляд скользил по стенам вокруг, ища дозорных. Но никого не было. Впереди во дворе лишь открылись двери, ведущие вглубь крепости.
Плутать по коридорам не пришлось. Все прочие двери были наглухо закрыты. Даже без сопровождающего путешественники оказались в месте назначения.
Стоило им переступить порог зала, как двери позади захлопнулись.
По бокам располагались стулья, где сидели мужчины и женщины в костюмах, что годятся для высоких приемов. Смокинги, платья, несколько раз мелькали традиционные одежды представителей других народов.
И в конце располагалось кресло герра Гроссе. Годы не пожалели старика. Теперь в его голове было проводов, ноги давно стали железными, и к ним шло еще больше кабелей, присоединенных к аппарату за его спиной.
Несмотря на физическую немощь, его глаза были такими же живыми, как и при последней встрече. Отчего картина становилась еще более жутко. Катерине сложно было физически смириться с тем, что кто-то может так существовать. Даже демоническая форма Борджиа казалась образцом естественности.
Отвращение переполняло ее, заставляя невольно накинуть капюшон сильнее, глубже пряча в нем лицо, словно дряблые иссохшие руки собирались ее немедленно коснуться.
— Виктор, мой мальчик, — откинувшись поудобнее на спинке, Гроссе позволил себе беззубую улыбку.
Все прочие присутствующие бесстрастно смотрели на вошедшую троицу. У большинства отсутствовали оригинальные конечности, солидная их часть была заменена металлическими. Некоторые пошли дальше, меняли себе часть лица или все лицо. Черепную коробку. Что творилось под одеждой, даже не хотелось думать.
— Учитель, — стоявший вперед доктор сделал шаг вперед навстречу старику.
— Что же задержало тебя в Мертвом мире? Ты пропустил столько интересного…
— Наши общие враги, учитель, — коротко пояснил Франкенштейн.
Хэммет и Катерина молчали, наблюдая за происходящим. Дело было за доктором. Это, если все пойдет наперекосяк, должно стать его Лебединой песней. Словно осознавая это, Виктор не собирался упускать своего шанса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
