Маринов уклонился от каких-либо обязательств и, выпроводив непрошеных гостей, немедленно связался с С. С. Бирюзовым, чтобы решить, как быть. Он выразил опасение, что англичане и американцы пойдут и на другие шаги, которые иначе как попытки захватить важные для Болгарии объекты, например аэродромы страны, нельзя было расценить.
С. С. Бирюзов заверил болгарского главкома, что союзники не так глупы, чтобы открыто обострять обстановку там, где присутствуют войска целого фронта Красной Армии, и посоветовал главнокомандующему ответить гибко, что, дескать, в Болгарии находится командование советских войск и без согласования с ним выполнить какое-либо требование болгары не могут.
Сам по себе такой визит союзников был очень далек от каких-либо общепринятых правил дипломатической и воинской вежливости. Он, конечно, являлся своеобразным отражением идей и целей известного всем "балканского варианта" У. Черчилля, как и расценили этот англо-американский визит у нас в Генштабе и там, на месте, советские военные представители. Когда в Софии состоялась вторая встреча И. Маринова с англо-американской группой офицеров, наши работники заявили, что в помощи союзников надобности не имеется. Ответ не был галантным, но являлся до предела ясным и определенным. Его правильно поняли те, кому он адресовался. Визитеры отправились восвояси.
Жизнь и своеобразные условия. освободительной миссии Красной Армии вынуждали, таким образом, Генеральный штаб и наши фронты решать по ходу операций и некоторые международные вопросы. Забегая вперед, скажу, что этот весьма своеобразный род деятельности, который военной организации вроде бы и несвойствен, давно уже получил отражение в организационном строении Генштаба. Дипломатическая работа - в ограниченных, конечно, пределах и в рамках сугубо военных вопросов-с началом войны стала неотъемлемым элементом деятельности генштабистов.
Телеграмма о событиях в Софии была, разумеется, доложена В. М. Молотову. Она вскоре вернулась к нам с его резолюцией. По существу действий никаких замечаний не было сделано. Но за форму ответа мы и наши представители получили внушение. В левом верхнем углу было написано: "Не следует говорить, что в союзниках "надобности не имеется". Надо сказать, чтобы союзники предварительно согласовывали такие вопросы в Москве, а в Болгарии не вступать с ними в переговоры, а вежливо указывать - договоритесь в Москве".
Я передал эту резолюцию в штаб 3-го УФ и подумал, что дипломатия и впрямь дело тонкое: иной раз и хочется сказать покрепче, а приходится выбирать выражения да еще отвесить пристойный поклон или сделать реверанс. Нарком иностранных дел учил нас обходительности, и больше таких ляпсусов у нас не допускалось.
Но данное происшествие этим не кончилось. В один из последующих дней мы с А. И. Антоновым докладывали И. В. Сталину положение на фронтах. В кабинете находился и В. М. Молотов. И. В. Сталин внимательно нас слушал и, когда дело дошло до Болгарии, принялся за коробку "Герцеговины Флор", чтобы набить табаком папирос свою неизменную трубку. Не повышая голоса, он, обращаясь к нам, сказал:
- Надо и Генштабу знать основы международного права и порядок обращения при контактах с представителями других государств.
Мы с Алексеем Иннокентьевичем смекнули, в чем дело: вероятно, Молотов рассказал Сталину о "тонкой" дипломатии военных.
Говорить в таких случаях полагалось А. И. Антонову, как старшему по положению и званию. Он ответил, что в Генштабе есть специальный орган, который занимается такими вопросами и поддерживает тесную связь с Наркоминделом. Это управление спецзаданий, хорошо известное товарищу Сталину. Что касается международного права, то мы, конечно, лучше знаем военное право, чем международное.
И. В. Сталину ответ явно не понравился.
- Так я и знал, что вы этого не понимаете,- сказал он, сердито постукивая мундштуком папиросы о крышку коробки.- Речь не о том, не про управление... И занимается-то оно в основном представительскими вопросами. Мы говорим о вас руководителях Генштаба.
Затем, чуть помедлив, он добавил:
- Да и не только Генштаба... Речь идет о военных, которые сами ведут переговоры с иностранцами или участвуют в переговорах, разрабатывают важные военно-дипломатические документы. Вот они-то и должны знать, как это нужно правильно делать, чтобы достойно представлять нашу страну. Поняли теперь, о чем пекусь? Не о приемах и банкетах. Здесь-то вы лицом в грязь не ударите... А что касается "военного права", о чем тут упоминалось, то мы об этом уже не раз слышали: многие военные считают, что их право - только на штыках.
Он замолчал, набил наконец табак из папирос в свою трубку и принялся не торопясь ее раскуривать. Весь вид Верховного Главнокомандующего показывал, что разговор на данную тему завершен.
Надо сказать, что предъявленные нам требования были справедливы. В то время ни одни крупные переговоры с представителями других государств не обходились без участия военных, и в первую очередь представителей Генштаба. Тегеранская, Ялтинская и Потсдамская конференции являются ярким тому подтверждением. В Генштабе всегда тщательно готовились к таким мероприятиям и изучали, конечно, основы международного права.
Генштаб в течение всей войны поддерживал самую непосредственную и постоянную связь с Наркоминделом. Особенно она была тесной в конце войны и в первые годы по ее окончании, когда пушки умолкли, а голоса дипломатов вновь зазвучали в полную силу. Мне, в частности, нередко приходилось отрабатывать или согласовывать документы с такими корифеями советской дипломатии, как М. М. Литвинов, И. М. Майский, А. А. Громыко и другие. У каждого из них было чему поучиться, хотя это совершенно разные люди по своему характеру и методам работы. Мы, генштабисты, соприкасавшиеся с ними и другими представителями нашей дипломатической службы, благодарны им за понимание и большой вклад, который они внесли в дела военно-политического характера.
Англичане и американцы не раз еще пытались влезть в болгарские дела. К главкому болгарской армии продолжали наведываться группы офицеров этих стран. Одна из них прямо попросила сообщить данные о советских войсках. И. Маринов почувствовал, чем такой запрос пахнет, и отправил посетителей к С. С. Бирюзову: он-де лучше знает положение и полнее ответит на вопросы. Дело закончилось вежливым выдворением непрошеных гостей из полосы действий 3-го Украинского фронта, т. е. за пределы Болгарии.
Тогда начался подобный же зондаж в болгарских войсках на территории Греции. Там появился некий майор, который требовал от болгарского командования передать власть им, англичанам, а не Отечественному фронту Греции, предлагал помощь союзников. Одним словом, наши англо-американские партнеры по антигитлеровской коалиции вели разведку, добивались укрепления позиций сил западной ориентации и ослабления советского влияния на Балканах.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
