Умелой рукой чуть натянув поводья, служанка божья, темнокожая дочь копьеносца, осаживает свою четверку перед быстро приближающимся поворотом.
И вот ее обходит вторая колесница – на голову, на голову и шею, на полтуловища опережает могучая четверка бессловесных слуг Гераклидовых, лучших в битве, колесницу, которой правит амазонка! То мчится Латро. Так мчался Диомед [250]– но только по прямой дороге.
Перед Латро бегут, точно испуганные дети, тысячи воинов, испытанных в боях героев, что сокрушили варваров на равнинах Беотии; все бегут, подобно стыдливой и печальной Астрее, заслышавшей всесокрушающую поступь Посейдона; все расступаются, словно волна морская, разрезаемая носом "Арго". И никто не преследует летящего над землею Латро – потому что не может.
Но зачем богине столько пыли и такой отчаянный бег коней? Какие ревнивые надежды несет отважный возничий колесницы сероглазой Афины?
Дивную урну, дар бога, получит ее слуга, но затем преподнесет ее царице-девственнице – упрочая мир между городом Тезея и его старинными врагами [251]. Иппофода получит вазу сияя, радостная, ибо с честью выполнит свой долг, и заговорит устами хромого сына Элиды, великого своего советчика. По его же совету она, царственная во всем, посвятит сосуд, освободив его прежде от роскошного масла, Светлому богу.
Но едва успела сказать слово мира сия дочь войны, как прозвучал трубный глас битвы. Глуп тот, кто смеется над Гераклидами, ибо сила Геракла живет даже в приемных его сыновьях. Точно могучий Геракл ударил своей палицей – так своей колесницей рассек толпу Латро, на полной скорости влетев в священный город. Некогда в замерзающей Колхиде Ясон посеял драконовы зубы, и из распаханной земли тотчас встали сотни вооруженных воинов, готовых драться. То же случилось и на рыночной площади, когда тот, кого я опекал когда-то, выхватил из кучи яблок и гранатов четыре острых меча, тяжелые луки и колчаны, полные стрел. И жалкие рабы сразу превратились в воинов.
И сразу аргивяне, заклятые враги Лаконии, запросили помощи у мужественных сынов Спарты, могучих, в бронзовых доспехах, желая наказать тех, кто нарушил священное перемирие. Объявив, что никакой его вины в происшедшем нет и он к тому же потерял огромную сумму из-за сорванных состязаний, царевич Павсаний приказал своим слугам броситься в погоню…
Кто осмелится утверждать, что здесь не замешаны всемогущие и бессмертные боги? Ио, моя рабыня, мудрая не по годам и ставшая мне истинной наградой за все хорошее, что я пытался сделать Латро, отвела меня к хромому Эгесистрату, который ныне служит переводчиком у царицы амазонок.
Он оплакивал свою исчезнувшую жену.
– Я потерпел неудачу, Синтия, – громко стонал он. – Пред собою ты видишь уже зловонный труп, а не человека. О да, серебряная колесница слишком тяжела! А Латро всегда одерживает победу. И не станет женщина, которая так долго его желала, пытаться победить его, тем более теперь, когда она покорила наконец сердце своего возлюбленного. Да, я был подкуплен и поклялся служить богине собственных врагов, но не смог достойно служить ей. Свой конец я предвидел еще в далекой Фракии – а теперь ее слуги вышвырнут меня с моего родного острова и пять их мечей принесут мне смерть.
Прорицатель Тизамен отдал мне эти два свитка, принадлежавших, как он выразился, "широкоплечему панкратиасту".
– В этих свитках он взывает к милосердию Светлого бога, всегда столь великодушного. В них этот родившийся под несчастливой звездой Латро отдает оскорбленному богу всю свою жизнь.
Царица одногрудых дочерей войны настояла, чтобы свитки были приложены к ее дару – той прекрасной урне, которую она преподнесет богу. Его жрецы согласны, и завтра она совершит жертвоприношение, а потом, полностью удовлетворенная, отправится к себе на родину.
Фемистокл Афинский встретит неласковый прием, когда вернется в свой город в венце фиалковом: многие из его земляков считают, что он продался Спарте, несмотря на его горячие протесты. Его нынешний приятель Симонид от него удалится и будет по-прежнему молоть на своей мельнице зерно поэзии.
Регента Спарты всюду будут восхвалять за чрезвычайную проницательность и за обещание выступить против сыновей Персея [252]. Всем теперь известно, что тот финикийский корабль, на котором уплыл Латро, вез добычу Павсания.
А еще говорят, что именно благодаря его командованию спартанцы избегли финикийской стали и по своей расчетливой нерешительности только мешали в узком проливе, не давая другим вступить в битву. В общем, по слухам, властолюбивый Павсаний выиграл раз в десять больше, чем потерял. Кое-кто из тех, с кем я позже беседовал в Кипариссе, заметили, что на уносящем Латро финикийском судне рядом с ним стояла изящная женщина с луком в руке.
Они не решаются назвать ее Артемидой, отважной сестрой Светлого бога. Но то, что победила серебряная колесница, никто отрицать не может. Будет ли то правдой или же пустой сказкой, покажет время, но верно то, что Павсаний, сын Клеомброта, считается дважды героем среди любящих военные хитрости греков.
Я же, бедный слуга Светлого бога, покровителя муз, вместе со своей рабыней вернусь в Семивратные Фивы. А может быть, отправлюсь в путешествие на далекую Сицилию, славящуюся своими стадами, в качестве эмиссара к славному Гиерону [253], известному своими победами. Если так случится, то я прошу милостивую Ино [254], хранительницу морских дворцов, благословить меня. Позволь же нам, о прекрасная Ино, плыть без опаски в великий город Сиракузы, во владения Ареса.
Воин Сидона
ПОСВЯЩАЕТСЯ СЭРУ РИЧАРДУ БЕРТОНУ
Эфиопы же носили барсовые и львиные шкуры. Луки их из пальмовых стеблей имели в длину не менее 4 локтей. Стрелы у них маленькие, камышовые, на конце вместо железного наконечника — острый камень, которым они режут камни на перстнях для печатей. Кроме того, у них были копья с остриями из рога антилопы, заостренными в виде наконечника. Были у них и палицы, обитые железными шишками. Идя в бой, они окрашивали половину тела мелом, а другую — суриком.
Геродот
Воин Сидона
Предисловие
Несколько лет назад я взялся за увлекательнейшую задачу: перевести два древних текста с папирусных свитков, найденных в подвалах Британского музея и принадлежащих моему другу Д. A. Когда я поставил последнюю точку в моем (правда предварительном) переводе второго, то посчитал работу законченной.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
