На сей раз Ратленду предстоит действовать в США. На тихоокеанском побережье этой державы проживало очень много "сынов солнца", среди которых насчитывалось и немало тайных агентов японской разведки. Именно на последних и должен был выйти Ратленд. Причем не просто выявить их, а завязать с ними контакты, добиться абсолютного доверия, проникнуть в их самые сокровенные планы… От Ратленда ждали ответов на такие важные вопросы, как, например, прогнозы наиболее вероятных действий японского императорского флота на Тихом океане в случае войны или характер возможного использования японской авиации на этом театре военных действий.
…В Лондоне прекрасно понимали, что столь наивным было бы ожидать того, что японцы раскроют свои военные тайны пусть даже сверхсекретному и супернадёжному агенту. Но в конторе на Даунинг-стрит [91] сидели отнюдь не те пустые головы, каких изобразил в своем нашумевшем шпионско-сатирическом романе "Наш человек в Гаване" знаменитый английский прозаик Грэм Грин. Опытные разведчики-теоретики специально для Ратленда разработали сложную и хитроумную операцию, по плану которой Ратленду отводилась роль английского авиационного эксперта, работающего над секретными проектами для американского флота, которого денежные затруднения якобы заставили предложить свои услуги японцам. Чтобы отвести любые подозрения с их стороны, он должен был передавать подлинную информацию, причерпнутую из американских технических журналов, соответствующим образом препарируя ее и преподнося как военные секреты. Затем Ратленду следовало "стать" тайным агентом морской разведки США, уведомить о своей "вербовке" японцев и слёзно умолять помочь специально сфабрикованными материалами, которыми он якобы будет кормить "простаков янки"…
Руководство "Интеллидженс Сервис" законно считало такую комбинацию вполне правдоподобной. Ведь жажда денег плюс моральная нечистоплотность, по мнению японцев, настолько характерны для западных шпионов, что превращение бывшего английского летчика в агента-двойника не могло быть расценено японцами как нечто из ряда вон выходящее. Разведывательные данные, к которым Ратленд таким путём получал доступ, представляли огромную ценность для Лондона, ибо анализ даже заведомо сфабрикованных вероятным противником сведений позволял приподнять завесу над его ДЕЙСТВИТЕЛЬНЫМИ секретами. С другой стороны, информация о целях японского шпионажа в США могла оказаться своего рода ключом к разгадке стратегической ориентации японского командования. Ратленду же, помимо всего прочего, было поручено создать и собственную агентурную сеть из числа моряков и дельцов, часто посещавших Японию. На худой конец он всегда мог сослаться на задание американцев. Короче говоря, британская секретная служба по своему обыкновению попросту приняла все меры предосторожности, чтобы надежно гарантировать себя от любых последствий в случае возможного провала своего агента…
Ратленд обосновался в Лос-Анджелесе в начале января 1938 года, и ему довольно быстро удалось завязать целую кучу нужных знакомств в местных прояпонских кругах, а затем и среди самих японцев. Впрочем, здесь не было ничего удивительного: человек, который в прошлом столько лет провел в Японии, вполне понятно мог сохранить к ней свои симпатии, и ктому же хотел обновить знание полюбившегося ему языка. Среди нового окружения нашлись и интересовавшие Ратленда лица. Что же касается шпионской легенды, то есть "денежных затруднений", то их причины были налицо: отдельный особняк с экзотическим садом и огромным бассейном, который англичанин приобрел в одном из самых фешенебельных районов Лос-Анджелеса — Беверли-Хиллз; целая коллекция самых современных легковых автомобилей и собственный спортивный самолет; дети, учившиеся в лучших закрытых пансионах; наконец — нередкие кутежи в дорогих ресторанах, и прочее, и прочее, и прочее…
К моменту создания в США так называемого Британского центра координации безопасности (БЦКБ — цикл мероприятий по координации усилий английской и американской разведывательных служб во время II МВ) Ратленд развил бурную деятельность в качестве агента-двойника японской и американской разведок. Причем через некоего д-ра Динсея посланец "Интеллидженс Сервис" поддерживал контакт непосредственно с крупным американским разведчиком капитаном I-го ранга (подполковником) Захариасом, занимавшим в то время пост начальника военно-морского округа Сан-Диего, скрывая, конечно, от него свою подлинную миссию в Соединенных Штатах, но всячески выпячивая эту связь перед японцами. Одновременно он исправно поставлял Лондону ценнейшие сведения о японских замыслах и планах на всем Тихом океане.
В марте 1940 года в США прибыл начальник новообразованного БЦКБ — Уильям Стефенсон, и Ратленд был передан в его полное оперативное подчинение. Связь эта была так тщательно законспирирована, а разведчик вел свою неимоверно трудную игру настолько умело, что даже собственные агенты БЦКБ в Лос-Анджелесе, осуществлявшие контрразведывательные функции, с тревогой доносили своему руководству о "подозрительном англичанине, который поддерживает сомнительные знакомства и живет явно не по средствам"…
По официальной версии, распространенной после войны, "сомнительный англичанин" в течение двух лет до нападения на Пирл-Харбор настойчиво предупреждал британскую разведку о неминуемом нападении японцев на английские военно-морские базы на Дальнем Востоке. В своих донесениях он беспрестанно подчеркивал, что японцы будут прежде всего стремиться вывести из строя линкоры и крейсеры с помощью массированных ударов морской авиации. Он обращал внимание руководства на возросшую роль палубной (авианосной) авиации в будущих войнах, и всячески предостерегал правительство своей страны от посылки на Дальний Восток тяжелых кораблей без мощного авиационного прикрытия. Более того, Ратленд заполучил в свои руки весьма исчерпывающие данные о поразительных успехах японских конструкторов, создавших лучшие в мире морские самолеты — истребитель А6М2 "Zero" и летающую лодку-бомбардировщик "Каваниси" Н8К. Однако британское военное ведомство накануне войны вопреки ожиданиям Ратленда поступило совершенно иначе: оно направило в Сингапур два линейных корабля — "Принс оф Уэлс" и "Рипалс", не озаботвшись перебросить туда же хоть сколько-нибудь современных самолетов. В результате после начала боевых действий оба корабля были очень быстро потоплены японской морской авиацией, как и предсказывал Ратленд, а сингапурские военно-воздушные силы, укомплектованные несколькими сотнями морально устаревших истребителей американского производства Брюстер "Буффало" ("летающие гробы"), были уничтожены в нескольких скоротечных сражениях и не представляли для японцев никакой угрозы до самого конца войны…
Японская летающая лодка-бомбардировщик "Каваниси" Н8К
Известие о предсказанной им гибели двух британских линкоров в Южно-Китайском море Ратленд встретил в Лондоне, куда он отправился на свой страх и риск, чтобы добиться аудиенции на высшем уровне и предупредить руководство страны и империи о надвигающейся опасности. 2 декабря, то есть за пять дней до бомбардировки Пирл-Харбора, Ратленда принимают высокопоставленные дица "Интеллидженс Сервис", но успеха майору это не приносит никакого. Начальство ведет себя очень странно, и даже подозрительно — оно пренебрежительно заявляет ему приблизительно так: "Вы не можете сообщить нам ничего нового, чего бы мы не знали. Не суйте нос не в свое дело, и всего хорошего". Обескураженный таким приемом разведчик ретируется, но ровно через неделю после неудавшейся аудиенции бывшего стратегического агента, майора авиации, кавалера нескольких высших орденов, арестовывает военная полиция на основании статьи 18-В постановлений военного времени по подозрению в шпионаже в пользу… японцев!
Сразу после ареста Ратленда отправили в лагерь для "подозрительных лиц" на острове Мэн, куда в тот период стараниями МИ-5 (британской контрразведки) было уже заключено несколько тысяч человек, и где наш герой провел без малого два года. Однако в конце сентября 1943-го его внезапно освободили, и Ратленд уехал на купленную им сразу же после освобождения тихую ферму в Карнарвоншире. Его семья осталась в Штатах, впрочем, жена и дети не стремились с ним соединиться даже после войны, в самой Англии находился только лишь старший его сын — молодой врач, практиковавший в Лондоне. Чем именно занимался Ратленд все эти годы после своего освобождения — было неясно, однако загадочная смерть шпиона в 1949 году до сих пор окутана мраком тайны.
…В тот день, 29 января 1949 года старший сын Ратленда, Томас, получил от отца письмо, в котором тот просил его срочно приехать к нему на ферму. Ратленд даже подробно описал в этом послании по какой именно тропинке лучше дойти на ферму от ближайшей деревни. Но этой встрече так и не суждено было состояться: в ночь на 30 января Джеймс Фредерик Ратленд, как было зафиксировано в полицейском протоколе, "…покончил жизнь самоубийством", отравившись газом в номере третьеразрядной гостиницы в… Лондоне! Причем явно действуя по указанию сверху, полиция не сочла нужным хотя бы формально доискиваться до причин загадочного "самоубийства" бывшего негласного сотрудника "Интеллидженс Сервис".
