На полностью выздоровевшего Кальдмеер не походил. – Желаю здравствовать.
– Можно и так сказать. – Ротгер Вальдес без намека на свою всегдашнюю улыбку стоял в дверях, переводя взгляд с регента на Кальдмеера и обратно. – Адмирал, чего от вас хотят?
– Маркиз Вальдес, – свел брови Рудольф, – вас сюда не звали.
– И это ошибка, – не согласился марикьяре, тщательно прикрывая за собой дверь. – Будущее господина Кальдмеера мне небезразлично, а он в состоянии постоять за себя только в море.
– Ротгер, вы преувеличиваете, – пленный адмирал неожиданно тепло улыбнулся, – иначе быть бы мне до сих пор помощником капитана.
– Будь я не прав, вас бы здесь не было! – огрызнулся Вальдес, он и в самом деле переживал за пленника. Такое бывает, Жермон знал это по себе. Сохранив чью-то жизнь, будешь защищать ее до последнего, даже от своих. И тебя поймут, если это на самом деле свои. Рудольф понял, иначе здесь бы уже полыхало.
– Адмирал цур зее и его адъютант скоро вернутся домой, – в глазах регента мелькнула смешинка, – виконт Ластерхавт-увер-Никш со своими офицерами присоединятся к нам, а капитан Джильди станет очень богатым человеком.
– Даже так? – Вице-адмирал присвистнул и, странное дело, замолчал, глядя куда-то между камином и бюро.
– Генерал Ариго будет очень рад освобождению молодого Ластерхавта, – церемонно пояснил Райнштайнер, и Жермону захотелось запустить в барона кувшином из-под глинтвейна. – По его мнению, мы не могли оставить этого офицера в плену.
По его мнению… можно подумать, Дубовый Хорст угодил в плен сам по себе! Беднягой жертвовали, чтобы обмануть Бруно, и почти обманули. Если б не зимние праздники, фельдмаршал влетел бы в ту же ловушку, что и Кальдмеер, и никому не известно, чем бы все закончилось. Тридцать тысяч против сорока пяти, пусть и на четырежды выгодных позициях – все равно спорно. Особенно с таким противником.
– Нельзя бросать своих в плену, – зачем-то сказал Жермон, – это не по-людски.
– Высшая целесообразность зачастую жестока. – Глаза бергера были одного цвета с зимним небом, но, скажи ему кто-нибудь об этом, Ойген Райнштайнер не понял бы, о чем речь. – Однако она спасла больше жизней, нежели не имеющая смысла жалость.
– Райнштайнер, – регент снова потер поясницу, значит, деловой разговор и в самом деле окончен, – а чем вы руководствовались, когда трое суток в одиночку тащили к Агмарену смертельно раненного? Целесообразностью или чем-то другим?
Если Рудольф и хотел застать Ойгена врасплох, то это ему не удалось.
– Если бы у меня было срочное дело, я бы занялся им, – спокойно объявил барон, – но я был предоставлен самому себе и распоряжался собственным временем по своему усмотрению. Сейчас у меня свободного времени нет.
– Его ни у кого нет, – отмахнулся Ноймаринен, – так что прошу всех вернуться к своим обязанностям. Господин Кальдмеер, вы неважно выглядите. Я посоветовал бы вам пить красное вино и больше гулять… Кстати, Вальдес, какая завтра будет погода?
– Сумасшедшая… – рассеянно откликнулся марикьяре и резко повернулся: – Кальдмеер, вам не следует возвращаться! Слышите?
2
Виконт Сэ собрался высечь столичного субчика, и Руппи это намерение всячески приветствовал. Не нюхавших пороху полковников и генералов следует учить, даже если они ничего не натворили, а этот Придд, похоже, успел показать себя во всей красе. Надо будет спросить, где и как. Хохвенде, тот начал с доноса на своего господина, и еще не известно, чем кончит… Хорошо бы виселицей, а вот по Бермессеру плачет рей, причем не талигойский.
– Сударь, здесь ступеньки. – Предупреждение поступило вовремя, но вместо благодарности Руппи захотелось укусить. Потому что вежливость и учтивость то и дело идут рука об руку с подлостью. Бюнц не стеснялся в выражениях и не поддерживал под локоток дам и начальство. Он просто принял бой и погиб, исполняя чужие обязанности…
– Нам сюда. – Виконт Сэ удовлетворенно оглядел увешанную картинами и портретами галерею. – Никого, как я и думал. Темновато, конечно, но друг друга разглядим, да и маршалы с генералами малость развлекутся.
– Несомненно. – Светлые равнодушные глаза смотрели не на Савиньяка, а на Руппи. – Господин фок Фельсенбург, я не знаю здесь никого, кто мог бы стать моим секундантом, и вынужден просить вас представлять обе стороны.
– Хорошо, – не стал увиливать Руппи. Драться ему приходилось дважды, но секундантом он еще не бывал. – Господа, вы уверены, что не желаете помириться?
– Лично я уверен, – отрубил Савиньяк. Каким другом он мог бы стать, если б не родился врагом!
– Я придерживаюсь того же мнения, что и виконт. – Придд переступил с ноги на ногу, пробуя пол. – До первой крови или до победного конца?
– А вы как желаете, – усмехнулся виконт, – с кровью или без? Мне, право, безразлично.
И кто-то еще говорит, что все фрошеры похожи друг на друга!
– Что мне хотелось бы знать, так это причину нашего поединка. Барботта меня не устраивает.
– Вы их знаете.
– Значит, их несколько?
– Пожалуй, – Савиньяк все еще улыбался. – Вы – потомственный трус и двойной предатель. Пока двойной.
– Вы так полагаете? – Придд был сама вежливость. – Что ж, вынужден просить у вас прощения. Я ввел вас в заблуждение относительно условий. Мы деремся до победного конца.
– Дуэль закончится, когда одна из сторон признает себя побежденной или же не сможет продолжить бой, – процитировал Руппи кодекс Эберхарда. Секундант должен быть беспристрастен, особенно если он один на двоих. – Оружие?
– Разумеется, шпага. – Виконт уже сжимал клинок.
– Шпага, – равнодушно подтвердил полковник. – Я не успел узнать, запретил ли герцог Ноймаринен дуэли?
– Да, – хохотнул Савиньяк. – Желаете спрятаться за регента?
– Если я нарушаю приказы, то делаю это осознанно. – Хорошее правило, надо запомнить. – К вашим услугам.
– К вашим услугам!
– К бою! – Руппи отступил к стене, освобождая место. Виконт коротко и четко отсалютовал, его противник ответил. Если бы не цвет волос, в полумраке галереи он мог бы сойти за Райнштайнера. Нет, это не Хохвенде, это враг другого калибра. Предатель? Очень может быть, но никоим образом не трус.
Клинки столкнулись, отпрянули друг от друга, столкнулись вновь и две светлые фигуры затоптались между остывшей печью и старыми доспехами. Кажется, Сэ фехтовал лучше, или Руппи просто этого хотелось? Он и вчера желал победы Бешеному, но Райнштайнер не проиграл, хотя и не выиграл…
– Полковник Придд, теньент Сэ! Немедленно остановитесь. – Руппи обернулся. Из-за здоровенного тусклого рыцаря неторопливо вышел барон Райнштайнер. Воистину, помяни Леворукого, и он тут как тут!
– Вы нарушили приказ регента. – Уведомил дуэлянтов бергер. – Я и генерал Ариго хотели бы знать причину.
3
Два щенка собрались друг друга есть, а началось наверняка с какой-нибудь глупости, важнее которой нет и быть не может. Сам Жермон по прибытии в Торку на четвертый день сцепился с каким-то теньентом, Придд оказался еще шустрее… Закатные твари, вот так и понимаешь, что тебе уже не двадцать и ты давно никому ничего не доказываешь.
– Вы нарушили приказ регента, – Райнштайнер если вцепится, то насмерть. Старый Катершванц и тот помягче. –
