мне код, а через тридцать дней ты просто умрешь. Мне не хотелось бы этого делать, лететь обратно в центр галактики, все это займет время. Но если в течение тридцати дней я не получу код, значит лечу за ним персонально, а ты… Ну я уже все тебе сказал.
Не подумай, что я зверь какой-то. При контакте с людьми, когда я сам приобретаю человеческий облик, я все чувствую, как люди. А сейчас дай твою ладонь.
— Ты ее отрубишь? — женщина была на грани истерики.
— Нет, как же ты будешь пересылать сообщения без руки?
Я просто сниму тебе ожог.
Человек в капюшоне вынул из кармана куртки какой-то аэрозоль и брызнул на обожженную ладонь. Огромный пузырь, образовавшийся от ожога на глазах стал уменьшаться, пока не превратился в маленькую точку, которая излучала таинственный запах, напоминающий запах фиалок. Пока Линда смотрела завороженным взглядом на ладонь, человек исчез. Испарился, словно его и не было.
Она раскрыла широко глаза и увидела, что находится в их пещере, под одеялом, все спали. Значит это был сон?
Но сон ли?
Глянула на ладонь. В центре ее располагалась маленькая точка, словно это была заноза, Линда принюхалась, ладо пахла фиалкой.
Значит не сон!
Женщина спокойно перебрала мельчайшие подробности встречи с незнакомцем.
Закралось подозрение: разве так запоминают сны во всех подробностях? Конечно нет.
Она — связистка с каким-то центром Вселенского разума?
Потом подумала: «А ведь вся эта экспедиция и все что происходит на Земле в последнее время — эта паника, пылевые бури, смерти от руки индейцев сходится, если верить сну, на ней.
А вдруг она страдает лунатизмом и в этом состоянии и все происходит?»
Радистка громко сказала: «Чепуха!» и накрылась одеялом, но перед этим на всякий случай посмотрела на календарик. Сегодня первое число. У нее есть тридцать дней, как сказал человек, успеют ли они начти хранилище знаний Богов?
Линда верила, что тогда все прояснится и ее жизнь, сейчас держащаяся на тоненькой цепочке не оборвется. Выдержит ли она? — этот вопрос мучал ее весь последующий день.
Глава 16
Свет в конце туннеля
Казалось, что кроны сходящихся гигантских деревьев навсегда закрыли солнце. Впечатление было такое, что они двигались по какому-то мистическому ущелью, нет, скорей даже пещере, в которой стены и потолок были то пепельно-салатовыми, то еще окрашивались в какие-то фантастические тона. И внезапно вспыхивали, словно факелы, ослепляя, яркие изумрудные ветки. Такое происходило, когда солнцу удавалось проникнуть сквозь пробоины в лиственной крыше и вырвать из полумрака пятна жгучей поросли нижних ярусов сельвы. Убивала пугающая тишина, будто весь животный мир покинул это царство духоты. И тогда людям казалось, что мир забвения навсегда взял их пленниками. Но вот проводник, найдя подходящее, относительно сухое место, объявил привал. Все повалились поскорее на траву, распластавшись, чтобы дать отдохнуть тому, что больше всего устало в натруженном теле — спине и ногам. Хьяльти подозвал к себе индейца-проводника.
— Сколько еще до ближайшего селения, человек? — руководитель экспедиции выжидающе посмотрел на Скользкую Тень.
— Трудно сказать, начальник. Думаю к вечеру доберёмся.
— Твой вечер уже третий день тянется, скажи откровенно… заблудились?
— Нет, нет! Что ты начальник, я специально повел вас в обход. Иначе давно уже твое мясо растворилось бы на зубах племени малаката.
— А что, им мало пиши вокруг? Сельва кишит тапирами, оленями, зайцами, вепрями. А сколько рыбы? Сама просится в руки. Да и деревья изнемогают от плодов, банановые вокруг на каждом шагу, ананасовые попадаются, хлебные и бог знает еще что.
— Начальник, ты не знаешь наших обычаев. Скушать человека — значит получить его душу и силу. Ты потерял два дня, но сохранил жизнь, хотя… — индеец замялся.
— Говори, не томи, — Хьяльти тревожно посмотрел на проводника.
— Они нас давно заметили и всё это время преследовали, ждали, когда к ним поближе забредём. Теперь тебе нужно думать, как спасаться.
— А тебе нет? — Хьяльти в упор посмотрел на индейца. — Что? Ты сейчас серьезно?
— Ари (да)! Нас окружили кудра (враги) и ждут, чтобы напасть внезапно, но я тебе все сказал. Теперь нужно думать, как спасаться.
— Что? Кто окружил, и почему? — Хьяльти взволновано, в упор, посмотрел на индейца.
— Я знаю, как спастись! Только не уверен, что все твои люди последуют за мной, — индеец приложил палец к губам, словно их подслушивали.
Скользкая Тень указал на виднеющуюся рядом стремнину горной реки.
— Что ты предлагаешь? — Хьяльти едва сдерживался, чтобы не перейти на крик.
— Я думаю — нужно дойти до середины вот того чака (моста) из лиан который висит над речкой и спуститься в воду. Там я заметил, застрявший плот, в нем наше спасение, но чуть дальше моста. А спустимся на застрявшее дерево, с которого будет уже несложно перебраться на плавучее средство.
Руководитель экспедиции, ответственный за жизни людей, возмутился.
— Но это, верная смерть, даже если мы не сорвемся, спускаясь, утонем в бурунах, и это будет означать конец. Да и как будем спускаться?
Индеец успокоительно прикоснулся рукой к плечу Хьяльти.
— У меня есть план, давно все обдумал. У вас я видел веревочные лестницы в поклаже. Если мне доверишься, начальник, то минимум полгруппы уцелеет.
— Как это? А остальные? — Хьяльти побагровел.
— Люди хотят кушать, ты их не остановишь, — на лице Скользкой Тени не дрогнул ни один мускул. Перед археологом был человек-скала.
— Да, у нас нет выбора, но пусть все отдохнут перед испытанием, — Хьяльти испытующе и недоверчиво посмотрел на проводника.
— Ты прав, начальник, а я пока протяну искалун (лестницу) с мостика вниз.
И индеец удалился. Хьяльти на «ватных» ногах пошёл индивидуально сообщать каждому участнику экспедиции, что им предстоит. Все, как ни странно согласились, выбора не было. Или на вертел в костер или смертельный риск. Последней сказали Принцессе — так прозвали Джессику.
Один Йодис, что характерно всем мальчишкам его возраста, уже рвался спускаться.
