во время смены ты к занятиям не готовишься, и на самих лекциях и семинарах — с трудом удерживаешься, чтобы не заснуть. Закончились занятия в тот день, когда ты со смены пришел, идешь в общагу и отрубаешься. Часа три-четыре проспал. Проснулся, тебе нужно постирать что-то, пожрать себе придумать, туда-сюда — уже снова спать пора ложиться, хорошо, если учебники наскоряк полистал, а то и до них руки не доходят. Итого, 10 смен, а выпало из самоподготовки 20 дней в месяц, фактически. Это уже не учеба, а так — как-нибудь сдадим.
И не дай бог, на работе что-нибудь случится и ты опоздаешь на занятия, да еще скажешь, что на работе задержали, ты такого от препода наслушаешься, что потом долго жалеть будешь, еще и угрозы, что отзовут твое разрешение на работу. Нам же преподаватели (старые, конечно, молодые помягче как-то это воспринимали) прямо говорили: «Вас государство бесплатно учит, стипендии вам платит, а вам всё мало!».
Вот про то, что мы все государству обязаны за то, что оно бесплатно нас учит — слышали мы постоянно. Обязаны мы были государству за то, что оно нас на врачей бесплатно учит. А государству самому врачи были не нужны? Это наше личное счастье было, что оно нас на врачей учит, самому государству будем ли мы врачам или нет — фиолетово?
Ну и вот такой комментарий:
«Вообще-то, странно читать, как и слышать, обывательские мнения о стипендиях. Да, её в советское время хватало на очень многое. Сейчас же у внука стипендия уходит на плату за общежитие и месячный проездной билет. При этом, за учёбу ему платить не надо. Вот она разница между советским временем и нынешним!
Стипендия — это не заработная плата, он является стимулятором для успешной учёбы. Потому и не обязаны были её платить ВСЕМ. Как тогда, так и сейчас. Мало ли что хочется молодым, кроме учёбы. И должен был быть определённый стипендиальный фонд, просто обязан быть, у нас тоже не все получали стипендии.
Увы обывателям, но это так!».
Да, я обыватель. А написавший это — революционер, не менее, Корчагин нашего времени, вероятно. Как вы любите господа, бросаться этим — обыватель, мещанин, мелкобуржуй. Сами-то кто? К зеркалу подойдите, «прогрессисты-подвижники».
На втором курсе поехал домой, мать навестить, в Хороле встретил свою школьную учительницу истории Фаину Григорьевну. Она стала меня расспрашивать про учебу, жизнь.
— Да всё нормально, Фаина Григорьевна, учусь, работаю…
— Как работаешь?! Ты же на врача учишься, как можно на такую серьезную специальность учиться и работать во время учебы?!
Фаина Григорьевна институт закончила еще до войны, еще когда высшее образование было… платным. Но она не работала студенткой ни дня. Это в их время дикостью было, учиться в ВУЗе и работать, это невозможно было. Они почти все учились без троек, успеваемость была такой, что почти все получали стипендию. Студенты, хорошо успевавшие, освобождались от платы за учебу, и им государство платило стипендии. Плохо учились только дети богатых родителей, тем и без стипендии прожить можно было. А стипендии хватало и на жизнь, и еще откладывали, чтобы летом куда-нибудь съездить, на Кавказ они любили ездить, путешествовать.
— Фаина Григорьевна, вы как с Луны упали, на 40 рублей стипендии — как проживешь?
Понимаете, если бы была перспектива, что ты сдашь экзамены на «хорошо» и «отлично» и будешь получать стипендию, которой тебе хватит на жизнь, даже без летнего отдыха на Кавказе, то на хрен бы тебе эта работа сдалась? А если вместо нормальной стипендии — 40 рублей, то на хрен тебе эта стипендия сдалась, ты лучше работать пойдешь.
«Стипендия — это не заработная плата, он является стимулятором для успешной учёбы.»
Ладно, пусть так у необывателей. Но тогда и не жалуйтесь, что вас лечат так, что вы и до пенсии не доживаете…
* * *
…Немного юмора. Первый курс, первый семестр, среди предметов — органическая химия. С экзаменом. Вечером в общаге сижу с учебником, готовлюсь к семинару. Заходит Юрий Иванович. Минаев, мой друг с 5-го курса.
— Что учишь?
— Органическую химию.
— И зачем? Будешь потом доктором в рецептах бензольные кольца рисовать?
— Так семинар завтра, тесты там будут.
— И что?
— Пару же поставят, отрабатывать надо будет.
— А кто ведет?
— Алла Аркадьевна.
— И ты учишь? Да плюнь. Она хорошая баба, до экзамена все-равно допустит, если даже одни двойки будут в журнале. Перед экзаменом выучишь формулы триптофана и лизина, прорывайся к профессору Щепкину. Он по билету не спрашивает, он только эти формулы спрашивает.
Чего совета опытного друга не послушать? Учебник заброшен, на семинаре — 2. Следующий семинар — 2. Одни двойки за семестр по органической химии. Алла Аркадьевна уже заранее мне дает задание дома подготовиться, выучить то, что в тестах будет. Прихожу, сдаю — 2.
— Балаев, а вы учите химию?
— Конечно, Алла Аркадьевна. Вчера всю ночь учил.
Она смотрит на меня, как на дауна. Три формулы за ночь не смог выучить! Семестр заканчивается, говорит мне:
— Балаев, я вас к экзамену допускаю. Но вы все-равно не сдадите. Не знаю почему, но вам органическая химия не дается.
У меня грустное лицо. Тоже не знаю, почему мне эта химия не дается. На экзамене прорываюсь к Щепкину. Только к его столу сажусь, собираюсь вопрос в билете читать, профессор машет рукой:
— Не надо. Формула триптофана…
Рисую формулу. Он берет мою зачетку, перед тем, как ставить оценку, смотрит в ведомость:
— А почему весь семестр одни двойки?
И, не дожидаясь от меня ответа, что-то пишет в зачетке, закрывает ее и отдает мне. Я беру зачетку, выхожу из аудитории, у дверей стоит Алла Аркадьевна, сочувственно мне говорит:
— На пересдачу будете идти?
— Не знаю еще.
Открываю зачетку, там — «хорошо». Показываю Алле Аркадьевне. Она в шоке.
Кличка профессора Щепкина была — Триптофан…
* * *
Зарубите на своих сизых шнобелях, граждане «революционные необыватели», пытающиеся оправдать то, что с моей страной сотворила столь обожаемая вами хрущевско-брежневская власть, единственная работа студента — учеба. Учеба и еще раз учеба. Не оставляет нормальный учебный процесс хоть в вузе, хоть в техникуме, хоть в колледже сейчас, а раньше в ПТУ, никакой возможности для заработка, даже небольшой подработки на стороне.
Поскребите корку своего маразма, вы отскребете и то, что вам обязательно говорили преподаватели: работа студента — учеба.
Я сейчас пишу дикие для сознания не только моих ровесников,
