Рейтинговые книги
Читем онлайн Мир приключений 1964 - Кубанский Г.

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 ... 204 205 206 207 208 209 210 211 212 ... 277

Эту песню поют месяцами, никто не слышал ее конца. Темиркул знает ее наизусть. Его слушают с затаенным дыханием, и песня от этого звучит еще громче и торжественней:

— “Я отец юного Манаса, славного от Чу до Таласа, я не хан, но не хуже его, Якуп я!” Его сын разжирел в Андижане, питаясь непропеченным хлебом и незрелыми плодами. Двенадцати лет он из лука стрелял, тринадцати — копьем врагов побеждал, детей уносил из седла, девушек милых от родных умыкал. Четырнадцати лет грабил аулы, пятнадцати — народом управлял. Он подобен синегривому волку, в гневе страшен, как смерть: борода и усы его щетинятся, из глаз сыплются искры, изо рта идет пламень и дым. Его стан раздувается, как походная кибитка алачуг”.

Темиркул обернулся к Джоомарту, теперь он поет для него:

— “Эр-Манас имел прекрасного друга — великого Ленина. Он любил вождя русских, был всегда в дружбе с Советской страной”.

Все кивают головой, это им нравится.

Теперь черед Джоомарта петь и играть. Мукай издали ему улыбается. Опять только издали, — похоже на то, что его силой там держат.

— Иди сюда, Мукай. Подойди, прошу тебя.

Пусть попробуют теперь не пустить его. Что он, Джоомарт, ему скажет? Ничего. Взглянет на него, пожмет ему руку и попросит сесть рядом. Ему скучно без него, и кажется, что их разлучают насильно.

Зов не дошел до Мукая, вокруг него стоит хохот и шум. Там словно намеренно визжат, надрываются, не дают агроному услышать его. Зато здесь все слышно, что там говорят.

— Мукай — наш Манас, он гордость Киргизии, — говорит о нем кто-то.

— Таких чудодеев никто не видал. У него, как у счастливой старухи, голые скалы становятся садами.

Мукай смеется, он доволен. Ах, как ему приятна лесть! Джоомарт напрягает слух, он силится распознать голоса и не может. Голова его кружится, в ушах стоит звон. Время блекнет в тумане, растворяется и исчезает. Его будит голос Мукая:

— То была золотая пора. Киргизы разводили только коней, с овцами и коровами не связывались. Чуть враг показался — они с табунами уже за горами.

— Правильно, — отзывается Джоомарт, — счастливая пора. Киргизы в то время были рабами братьев киргизов. Рабами платили калым, рабами делали друг другу подарки. Золотая пора, ха-ха-ха!

Опять громкий смех. Ловко он ответил Мукаю, не будет болтать теперь вздора. Кто-то кричит: “Да здравствует Джоомарт, род которого восходит из Чингиса!”

Он открывает глаза, и снова ему Мукай улыбается — приветливо, нежно, точно ничего не случилось. Дайте опомниться, не сон ли это был? Ему, должно быть, приснилось, он вздремнул на минуту. Как хорошо, что это был только сон. Мукаю не на что теперь обижаться.

Снова время куда-то уходит, не то валится в пропасть, не то Сабиля его убирает, комкает и прячет в карман. Люди говорят, двигают губами, но звуков не слышно. Они стали безголосыми, как Сыдык.

Точно сквозь сон, ему слышится речь Темиркула, старик рассказывает кому-то о себе:

— Собрали нас, музыкантов, со всех концов света, посадили в один ряд на одинаковых стульях и отдали приказ: “Вместе играйте одну и ту же мелодию”. — “Нет, говорю, у нас так не играют. Музыкант не позволит, чтоб сливали его музыку с музыкой кого бы то ни было. В каждом горшке своя пища, в каждой душе своя песня”. Тогда мне отвечают: “Нам нужен оркестр. Скажи, что ты требуешь для себя?” — “Я требую себе место, достойное меня”. И они уступили. Мне дали самое высокое кресло, поставили его впереди, у всех на виду.

Джоомарт открывает глаза. Вокруг Мукая все еще весело, там Джангыбай балагурит. Затейник ударяет себя по затылку, и изо рта его выскакивает плевок. Точно горошинка из раскрытого кулька.

Вспомнили вдруг о Джоомарте. Вспомнили сразу, точно им сделали знак. Он обещал спеть и сыграть, надо слово сдержать. Они готовы его слушать. Ему придвигают каймак, мясо и вареную капусту. Темиркул его потчует: всего понемногу откусит и из собственных рук кормит его. И с кумысом то же самое: старик раньше глотнет, а затем уж протянет чашу Джоомарту. Все наелись, напились, вытерли руки о жидкие бородки, о голенища сапог, шумят, балагурят. Каждый примостился, как мог: кто сидя, кто лежа. Готовятся слушать Джоомарта.

И он спел и сыграл им:

— “Жила бедная девушка у старых родителей, у нищего отца и больной матери. Она была само солнце, от которого все созревает, сама влага, питающая все, что живет. Такой красавицы не видел никто. Какие песни она пела, как славно плясала, как звучно смеялась… Выдали ее замуж за богатого кашгарца из чужой, далекой страны. Увез ее муж, уволок коршун птицу, поселил ее во дворце — в золоченой клетке. Нарядил жену в бархат и шелк, осыпал золотом и дорогими каменьями, всего добыл для нее. На чужой стороне никто не слышал ее смеха и песен, не видал ее пляски. Скорбь легла на веки киргизки, погасила в лице веселье и радость. Напрасно муж дарил ей сокровища одно дороже другого.

“Что с тобой, моя милая? — спрашивал он. — Отчего ты грустишь? Не поешь так, как пела в юрте отца?

Жена молчала.

“Улыбнись, моя родная, — просил он ее, — спляши, как ты дома плясала”.

“Если бы ты мог, — сказала она, — сделать мне еще один подарок, я пела бы, и смеялась, и плясала что есть сил”.

Муж прошептал ей:

“Говори скорей, я достану, я все сделаю для тебя!”

“Подари мне, мой друг, — продолжала она, — сияние тех звезд, которые пылают над юртой родителей, блеск солнца родины и сверкание снега родного джайлау”.

Джоомарт кончил, но это не все.

— Эта песня напомнила мне судьбу Джетыгенов, — говорит он. Он смотрит на Темиркула, словно отвечает ему одному: — Тяжко им в неволе, они рвутся домой. Привет малаям, джатакам-беднякам, безлошадным и нищим! Но тот, кто стал нашим врагом, больше не наш. Красавица не вернется на родину… Кто связал свою жизнь с чужими, никогда не станет своим.

Едва он произносит эти слова, открывается дверь и входит купец Абдуладжи. На нем халат, шитый золотом, ичиги из сафьяна и тюбетейка в позументах. Он снимает калоши и любезно приветствует гостей. Сыдык идет ему навстречу и с видом хозяина усаживает рядом с собой. Множество рук спешат услужить желанному гостю: ему придвигают кумыс и закуски, вокруг него суетятся и хлопочут. Купец кивает головой Джоомарту, улыбается, как старому другу.

— Отведай наш кульчитай, — шепчет гостю Сыдык. — Вот курт, бешбармак.

— Бешбармак? Хорошо, — доволен Абдуладжи. — Баран был свой или краденый? Это блюдо тем слаще, чем с большим искусством украден баран.

— Ха-ха-ха! Ха-ха-ха-ха… Хо-хо-хо! А… А… А…

Вот что значит умно пошутить. Смеются на всякие лады; хохочут протяжно, кончают и вновь начинают, словно каждому хочется, чтобы смех его дошел до купца. Ха-ха-ха… — это я. Обратите внимание, я смеюсь от души над вашей остротой. Хо-хо-хо… Хо-хо-хо… Как остроумно, как мудро! Хи-хи-хи… Никто, дорогой, так не скажет.

(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
1 ... 204 205 206 207 208 209 210 211 212 ... 277
На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Мир приключений 1964 - Кубанский Г. бесплатно.
Похожие на Мир приключений 1964 - Кубанский Г. книги

Оставить комментарий