С середины XVII в. начинается упадок Трансильвании, вызванный грабительскими походами османов и крымских татар в ответ на попытки князя Дьёрдя Ракоци II проводить самостоятельную политику. В частности, вопреки желанию Порты (формально князь считался ее вассалом) и в союзе со Швецией он вмешался в войну в Польше («Потоп») и пытался получить польскую корону. Идею создания независимого и от Габсбургов, и от Порты Венгерского государства, во главе которого встал бы трансильванский князь, вынашивало венгерское дворянство, мнение которого выражал крупный хорватский магнат, выдающийся полководец и политический писатель Миклош Зриньи (Никола Зринский). С этой целью в 1666 г. возник дворянский заговор против Леопольда I; после раскрытия заговора последовали репрессии. В 1680 г. обстановку дестабилизировало восстание магната Имре Тёкёли, захватившего Верхнюю Венгрию (совр. Словакия) и создавшего там собственное княжество, ставшее вассалом Османской империи. Королю пришлось возобновить деятельность сеймовых учреждений, прерванную в 1673 г. Государственное собрание 1681 г., как уже отмечалось, показало невозможность осуществления политики абсолютизма в Венгрии в те годы.
В австро-турецких войнах второй половины XVII в. Венгрия отвоевала Буду и значительную часть земель, захваченных турками. По мирному договору, заключенному в 1699 г. в Сремских Карловцах (совр. Сербия), королевство Венгрия, включая Трансильванию, восстанавливалось почти в границах до 1526 г. Трансильвания осталась самостоятельным княжеством в системе владений Габсбургов, сохранив свои законы и привилегии дворянства. В условиях войны с турками и их постепенного вытеснения с венгерской этнической территории Габсбурги доказали, что только они, в союзе с антитурецкой Священной лигой, являются реальной силой, способной изгнать османов с завоеванных ими территорий. Венгерское Государственное собрание уступило требованиям Габсбургов и в 1687 г. признало их право на наследственное владение венгерской короной, отказавшись от права на вооруженное сопротивление монарху. Это открывало путь к установлению абсолютизма и прекращало (правда, на время) гражданские войны, что способствовало стабилизации страны, измученной двумя столетиями войн.
Польско-Литовское государство
В Речи Посполитой XVII в. ознаменовался апогеем «золотых шляхетских вольностей», что привело к трансформации шляхетской демократии в магнатскую олигархию. Усилился процесс внутренней дезинтеграции государственного управления, осознаваемый самими шляхтичами, недаром в это время появилось выражение «Польша держится непорядком» (Nierzadem Polska stoi). Любая мера королевской власти по установлению хоть какого-нибудь порядка расценивалась шляхтой как нарушение законов страны и сразу же вызывала вооруженное сопротивление. Юрий Крижанич, хорватский католик, долго живший в России и стремившийся к славянской интеграции, придумал меткое слово, выражающее сущность магнатской олигархии, — «вольнобесие». Ситуацию в стране обостряла усилившаяся после Брестской церковной унии 1596 г. конфронтация конфессий: население белорусских земель в основном приняло унию, тогда как на украинских территориях сохранялась верность православию. Главной силой в этом регионе становится запорожское казачество, активно участвовавшее в войнах с турками и крымскими татарами, поэтому требовавшее уважения к своей православной вере и равных с польской шляхтой прав. Нежелание польских магнатов учитывать интересы казачества привело в середине XVII в. к войне под руководством гетмана Богдана Хмельницкого, которая закончилась вхождением в Россию Левобережной Украины и Киева.
XVII столетие принесло Речи Посполитой внешнеполитическую нестабильность, страна почти все время воевала. В этой атмосфере окончательно сформировался тип поляка-сармата как рыцаря-защитника западной христианской цивилизации перед угрозами мусульманского и православного мира. Одновременно рыцарь-сармат должен быть рачительным хозяином на своей земле, добрым помещиком по отношению к крестьянам, их покровителем. Сарматская ментальность кроме традиционных для польского шляхтича качеств включала в себя значительный восточный элемент, как в манере поведения, так и во внешнем облике.
Наиболее наглядно это демонстрирует так называемый сарматский портрет — жанр живописи, ставший ведущим в польском искусстве эпохи барокко. Его цель — представить члена шляхетского сословия во всем блеске славы, поэтому главное в портрете — аксессуары знатности и власти, гербы и пояснительные надписи. Задача такого портрета — не психологическая характеристика конкретного человека, а создание социального архетипа. Иметь в своем доме галерею портретов предков, неважно, реальных или вымышленных, стало делом чести любого шляхтича, претендовавшего на место в обществе. Специфической разновидностью сарматского портрета стал надгробный портрет, помещавшийся на торце гроба, что было связано с длительными пышными похоронными церемониями, на которые съезжались многочисленные родственники покойного. С сарматским сознанием также связан расцвет гербовников и литературы, посвященной описаниям подвигов и доблестей. В XVII в. на значительное место выдвигается шляхта «кресов» — так по-польски стали называться восточнославянские земли Речи Посполитой (Kresy Wschodnie — букв, «восточные окраины»). Там велись наиболее ожесточенные военные действия, территория постоянно подвергалась набегам османов и крымских татар, население жило с ощущением непрекращающейся опасности. Эти факторы обеспечили значительную активность «кресовой» шляхты, по праву считавшей себя защитницей Европы и требовавшей учитывать ее интересы во внутренней и внешней политике.
Войны, в которых участвовала Речь Посполитая, следовали одна за другой, иногда накладываясь друг на друга. Страна стала одной из крупнейших держав, от которой зависела европейская политика. Кроме войн на востоке с Россией, на юге с Османской империей и Крымом, из-за стремления польских королей из рода Ваза (Васа) получить шведскую корону Речь Посполитая была вовлечена в первой половине XVII в. в династическую войну. Отношения с Габсбургами оставались напряженными, несмотря на общие цели в освобождении Европы от турок. Ход военных действий показал, что без военного участия Польши победа над Османской империей одними силами державы Габсбургов невозможна.
Попытка Сигизмунда III (1587–1632) укрепить свою власть столкнулась с решительным сопротивлением шляхты, объединившейся вокруг краковского воеводы М. Зебжидовского. «Рокош» Зебжидовского вылился в гражданскую войну (1607–1609), в которой победила «кресовая» шляхта. Король был вынужден отказаться от планировавшихся реформ. «Кресовая» шляхта оказала помощь русскому авантюристу, бежавшему в Литву и выдававшему себя за чудом спасшегося царевича Димитрия, сына Ивана Грозного. Поддержка Лжедмитрия I стала поводом для вооруженного вторжения в Московское государство, предпринятого шляхтой без предварительного согласования с королем, который, впрочем, поддержал вместе с польскими иезуитами претензии самозванца. Смута начала XVII в. создала великолепный предлог для вмешательства Речи Посполитой в русские дела (см. гл. «Смута в России в конце XVI — начале XVII века»).
В 1611 г. русское правительство («семибоярщина») избрало на русский трон польского королевича Владислава и впустило в Кремль польский гарнизон. Взятие войском Сигизмунда III Смоленска, победоносные рейды конницы гетманов Жолкевского и Сапеги, неэффективное участие шведской армии в войне на русской стороне, переход значительной части боярства на сторону поляков и Лжедмитрия II показали, что Москва стоит на грани краха. В изменившиеся планы Сигизмунда III уже входило коронование царской короной и присоединение Московской Руси к Речи Посполитой. Однако начавшийся подъем русского освободительного движения позволил войску Минина и Пожарского в 1612 г. освободить Москву от поляков и пытавшихся ее захватить казаков атамана Заруцкого. Кстати, в боях за Москву единственное свое поражение потерпел выдающийся полководец гетман Я.К. Ходкевич, чьи родственники в Литве поддерживали православие. Сложное переплетение личных, групповых, национальных, государственных, династических и конфессиональных интересов, сконцентрировавшихся в «Смутное время», не позволяет современным историкам делать однозначные оценки происходившего и говорить только о негативном воздействии Речи Посполитой, тем более что именно с этого времени начинается мощное влияние Польши, а через нее и Западной Европы, на культуру России, что в итоге подготовило реформы Петра I. Можно утверждать, что культурный и политический «прорыв в Европу», сопровождавшийся территориальными приобретениями, Россия начала именно со «Смутного времени» благодаря польскому воздействию. В 1613 г. в результате выборов на соборе к власти в Русском государстве пришла новая династия Романовых. Попытка поляков в 1617 г. провести реванш закончилась крахом. Этому способствовала возобновившаяся война со Швецией, которая велась еще с 1600 г. В 1632 г. избранный польским королем Владислав IV вновь начал войну с Москвой и взял Смоленск, но перед угрозой военного конфликта со Швецией в 1634 г. заключил мир, отказавшись от претензий на русский трон.
