А в это время Сталин, опьянённый успехами в деле «воссоединения» братских народов, решил «воссоединить» с Советским Союзом и крохотную Финляндию. Готовя мировое общественное мнение к этой захватнической акции, глава Советского правительства Молотов в одном из своих выступлений заявил:
«Мы должны быть достаточно реалистичными, чтобы понимать, что время малых народов прошло».
И 30 ноября началась советско-финская война.
Командовавший финской армией Карл Густав Маннергейм потом написал:
«День 30 ноября был ясным и солнечным. Люди, уехавшие из столицы, по большей части вернулись из мест своего временного пребывания, и утром улицы были заполнены детьми, направлявшимися в школу, и взрослыми, которые спешили на работу. Внезапно на центр города посыпались бомбы, неся смерть и разрушения. Под прикрытием поднимающихся туманных облаков эскадрилье русских самолётов удалось незаметно подойти к Хельсинки из Эстонии, вынырнуть из облаков и с малой высоты обрушить свой груз, целясь, прежде всего, в порт Хиеталахти и Центральный вокзал…
Повсюду поднимались столбы дыма, свидетельствующие о многочисленных пожарах. Рано утром мне сообщили, что русские после артподготовки перешли границу на Карельском перешейке на всех главных направлениях».
Советскими лётчиками, бомбившими Финляндию, командовал 28-летний Герой Советского Союза Павел Рычагов.
21 декабря 1939 года Сталин отмечал своё шестидесятилетие. Из Германии пришла правительственная телеграмма, которую опубликовала газета «Правда»:
«Ко дню Вашего шестидесятилетия прошу Вас принять мои самые искренние поздравления. С этим я связываю свои наилучшие пожелания, желаю доброго здоровья Вам лично, а также счастливого будущего народам дружественного Советского Союза.
Адольф Гитлер».
25 декабря «Правда» напечатала ответ:
«Главе Германского государства Адольфу Гитлеру. Прошу Вас принять мою признательность за поздравления и благодарность за Ваши добрые пожелания в отношении народов Советского Союза.
И.Сталин».
А 27 декабря 1939 года заключённый Юрий Стеклов (бывший главный редактор газеты «Известия») из Орловского централа был этапирован в Москву и помещён во внутренюю тюрьму Лубянки для «доследования».
Жертвы не прекращаются
Наступил год 1940-ой. Европа встречала его с величайшей тревогой. Ведь Гитлер и Сталин оккупировали Польшу. Советский Союз напал на Финляндию, чтобы поработить её. Великобритания и Франция находились с Германией в состоянии войны, хотя и не вели активных боевых действий. В каком направлении будут развиваться события, не знал никто, и миллионы людей чувствовали себя очень неуютно.
Именно в этот момент нарком НКВД Лаврентий Берия вызвал к себе разведчиков, работавших в Германии. Среди них были и супруги Василий и Елизавета Зарубины. Немного попрекнув приглашённых за их былые связи с гестапо и рассказав, как жестоко НКВД карает предателей, нарком приказал готовиться к работе в дружественной стране Германии.
24 января арестованный следователь НКВД Игорь Михайлович Кедров был приговорён к высшей мере наказания и на следующий день расстрелян.
26 января состоялся «суд» над Вениамином Леонардовичем Герсоном, бывшим секретарём Дзержинского. Подсудимый сказал:
«– В итоге пыток и истязаний вынужден подписать ложные показания. Действовал следователь Родос. Избивали по девять дней подряд. Если будет доказано моя виновность, то спокойно приму расстрел».
«Судьи» искать доказательств «виновности» не стали, приговорив Герсона к высшей мере наказания. В тот же день его расстреляли.
28 января по обвинению в заговоре в рядах НКВД, а также за шпионаж в пользу иностранных разведок Сергей Шпигельглас был приговорён к расстрелу. Но расстреливать его почему-то не стали. Официальных разъяснений этой отсрочки нет. Однако вопрос возникает сам собой: почему «шпиона» и «заговорщика» отдали не расстрельной команде, а отправили в камеру на отсидку?
1 февраля 1940 года состоялся «суд» над Михаилом Кольцовым. Его брат Михаил Ефимов об этом написал:
«Наверное, в самом страшном сне Кольцов не мог представить себе чудовищную картину сталинского правосудия.
В специальном помещении Лефортовской тюрьмы заседала печально известная “тройка” во главе с армвоенюристом В.Ульрихом (личность, прославившаяся участием во многих процессах тридцатых годов). Как гласит протокол, суд проходил “без участия обвинения и защиты и без вызова свидетелей”. В тот день, 1 февраля 1940 года, председательствующий очень торопился: ему предстояло провести несколько дел, а за дверями уже едва стоял на перебитых ногах и ждал своей очереди великий реформатор театра В.Мейерхольд».
Каждому из представавших перед судьями подследственных Военная коллегия Верховного суда СССР выносила одинаковый приговор:
«…подвергнуть высшей мере уголовного наказания – расстрелу – с конфискацией всего лично ему принадлежащего имущества.
Приговор окончательный и обжалованию не подлежит».
На следующий день Михаил Кольцов и Всеволод Мейерхольд (вместе с Меером Трилиссером и другими приговорёнными) были расстреляны. Но когда в первых числах марта 1940 года Борис Ефимов обратился в «Справочное бюро» Военной коллегии Верховного суда СССР:
«Сотрудник бюро повёл пальцем по страницам толстой книги:
– Кольцов? Михаил Ефимович? 1898 года рождения? Есть такой. Суд состоялся первого февраля. Приговор: 10 лет дальних лагерей без права переписки».
2 февраля рассматривалось дело бывшего наркома земледелия СССР Роберта Индриковича Эйхе. Того самого, что все недостатки в сельском хозяйстве страны объяснял вредительством. Того самого, кто, будучи первым секретарём Западно-Сибирского крайкома партии и возглавляя «тройку» местного НКВД, осудил тысячи человек к расстрелу или к отправке в концлагеря. Того самого, кто, выступая на декабрьском пленуме ЦК в 1936 году, призывал расстреливать троцкистов без всякой пощады и обращался с упрёком к самому Сталину: «Товарищ Сталин, мы поступаем слишком мягко». Теперь сам Эйхе обвинялся в создании «латышской фашистской организации». И за это был приговорён к высшей мере наказания.
Капитан госбезопасности Леонид Фокеевич Баштаков в январе 1954 года вспомнил такие подробности допросов Роберта Эйхе (упомянув заместителя начальника следственной части ГУГБ НКВД Бориса Родоса и старшего лейтенанта госбезопасности Анатолия Эсаулова):
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
