— Первая слабее?
— Во много раз.
— Это очень важное наблюдение.
Ширер опять замолчал, разглядывая написанные мелом цифры. Наконец он сказал:
— Ну что же, мне все... не ясно. И тем не менее попробуем сделать некоторые выводы. Я не биолог, поэтому буду рассматривать лишь факты, отвлекаясь от биологической характеристики объектов. Мы наблюдаем некоторую физическую систему, находящуюся в стабильном состоянии. Затем эта система получает неизвестный объем информации, который переводит ее в новое, возбужденное состояние. И лишь через четырнадцать минут после этого происходит событие, служащее источником информации для второй системы — я имею в виду обезьяну. Канал передачи информации к обезьяне нам известен: это звук, или свет, или то и другое вместе. Канал связи у муравьев может быть различным: это ультразвуковые или электромагнитные колебания или что-нибудь еще, нам пока неизвестное. Но из анализа распределения событий по времени можно сделать по меньшей мере два вывода: первый — муравьи обладают способностью воспринимать такую информацию, которой не воспринимает обезьяна, и второй — следует исключить возможность случайной посылки излучения лазера из лаборатории напротив.
— Почему? — спросил Нерст.
— Да потому, что действие лазера могло продолжаться всего лишь секунды, а муравьи начали волноваться на пятнадцать минут раньше.
— А если предположить, что муравьи заметили что-то происходящее за окном, такое, что могло их интересовать, скажем прилет стрекозы, если допускать версию о симбиозе, в чем я не уверен, и случайно как раз в это время кто-то экспериментировал в лаборатории напротив и послал луч лазера, который случайно вырезал в стекле отверстие, через которое проникла стрекоза?
— Слишком много случайностей, доктор Нерст. Возможность такого совпадения совершенно невероятна.
— Но не исключена?
Ширер молчал.
— Видите ли, доктор Нерст, — наконец сказал он, — если бы мы имели какие-либо данные, подтверждающие, что в физической лаборатории велись в эту ночь такие опыты... Тогда ваше предположение еще могло бы иметь под собой какую-то почву...
— А почему бы просто не позвонить доктору Хальберу и не спросить у него, кто работал сегодня ночью? — спросила мисс Брукс. Она уже давно вошла в лабораторию и тихо стояла у двери, не желая мешать мужчинам. — Добрый день, доктор Ширер.
— Добрый день, мисс Брукс. — Ширер растерянно посмотрел на нее. — А почему бы и в самом деле не позвонить?
— Я звонила.
— Ну и что?
— Сегодня ночью в физическом корпусе никто не работал.
— Ну, вот видите, — оживился Ширер, — оказывается, можно было и не звонить. Мы это установили исключительно путем логического анализа фактов.
— Правда, и женский способ оказался довольно эффективным, — усмехнулся Нерст.
— Но тогда... — Ширер замолчал и поправил очки.
— Тогда?.. — повторил Нерст и вопросительно поглядел на Ширера.
— Нельзя же, в самом деле, допустить причинную связь между источником раздражения муравьев, отверстием в стекле, появлением стрекозы и исчезновением муравьев?
— А почему бы нет? Как видите, мы поменялись ролями, — заметил Нерст. — Теперь вы выступаете в защиту случайности, а я готов допустить взаимообусловленность событий.
— Но тогда мы должны приписать муравьям почти разумные действия?
— Разумные — не знаю, но целенаправленные — да. Видите ли, доктор Ширер, для меня наша сегодняшняя беседа имеет очень большое, принципиальное значение. Я умышленно старался не влиять на ход ваших мыслей, и то, что вы, человек непредубежденный, далекий от биологических проблем, пришли к тем же выводам, или, скажем осторожнее, к той же постановке задачи, что и я, служит для меня веским подтверждением правильности моих концепций.
— Вы хотите сказать, что допускаете у муравьев возможность разумной или, если хотите, осмысленной, целенаправленной деятельности?
— А почему бы нет? Мир насекомых являет нам множество примеров удивительно сложной организации коллективов, удивительной целесообразности, почти разумности их действий.
Доктор Ширер возмутился:
— Я не берусь судить о сложных биологических проблемах, тем более в области энтомологии, я просто не знаю этого предмета, но я физик, и я знаю, что муравьи не могут пользоваться лазерами!
— Я согласен. Теми лазерами, которые установлены в лаборатории доктора Хальбера, но... может быть, для того чтобы сделать круглую дыру в окне, и не нужен такой лазер? Жучок-древоточец может изрезать на куски мой книжный шкаф, не пользуясь вообще никакой техникой.
— Но здесь мы имеем дело с металлом и стеклом!
— Но вы же знаете, как в тропических странах трудно защитить оптические приборы от разрушительной деятельности микроорганизмов!
— Так вы утверждаете, что это отверстие в окне сделано муравьями?
— Я ничего не утверждаю. Я только хочу разобраться в фактах.
Ширер взял со стола отрезанную часть окуляра микроскопа. Сдвинув на лоб очки и близоруко щуря глаза, он разглядывал линию среза.
— Нет, доктор Нерст, — сказал он, — это не могло быть сделано без применения высокотемпературных воздействий. А насколько мне известно, из всех животных пользоваться огнем умеет лишь человек. Но даже если допустить, что это сделано путем каких-то механических или химических средств, то все равно это предусматривает наличие определенной технической культуры, чего не может быть у насекомых.
Нерст загадочно улыбался, как человек, придержавший на конец вечера самый занятный анекдот.
— Я видел сегодня удивительные вещи, доктор Ширер.
— Более удивительные, чем это? — Ширер держал в руках кусок окуляра.
— Не менее удивительные. Сегодня утром у меня был корреспондент местной газеты мистер Фишер. Это довольно энергичный молодой человек, которому очень хочется сделать карьеру. И, надо сказать, он сумел собрать интересные факты. Я был с ним на автомобильном кладбище и видел своими глазами, как эти серые муравьи добывают металл из разбитых машин. И не только металл. Из оставшихся в машинах транзисторных приемников они извлекают германий. Скажите, насколько мне известно, основа лазера — рубиновый стержень?
— Ну, не только рубиновый. Сейчас есть конструкции и на других материалах. Но в первых лазерах применялись рубины.
— Сегодня ночью из ювелирного магазина похищены все рубины, и только рубины. И, так же как здесь, никаких следов взлома, только оплавленная дыра в стекле...
— Вы шутите, доктор Нерст?
— Это факты, доктор Ширер. И далеко не все, которые мне известны. Мне кажется, мы стоим на пороге научного открытия огромной важности, и я приложу все усилия, чтобы довести его до конца. Но материал этого исследования выходит за рамки чисто биологических проблем — здесь, вероятно, придется решать ряд физико-технических вопросов, в которых я плохо ориентируюсь. Поэтому я предлагаю вам, как физику, принять участие в этой работе.
— Если я вас правильно понял, доктор Нерст, вы обнаружили — или думаете, что обнаружили — у этих муравьев достаточно развитую способность к биологической радиосвязи, способность обмена информацией, нечто подобное нашей способности выражать мысли словами?
— Ну, пожалуй, словами — это слишком сильно сказано. Я имею в виду возможность обмена информацией. Нечто подобное, но значительно более совершенное, чем язык пчел, многократно описанный в литературе.
— Хорошо. Далее, вы предполагаете у этих муравьев некоторую, скажем прямо, техническую культуру? Они добывают германий из старых автомобилей, рубины из наших колец и делают из них лазеры, с помощью которых могут вырезать подобные дырки в стекле?
— Дорогой доктор Ширер, конечно, относительно рубиновых лазеров это я пошутил. Пошутил для того, чтобы вас больше заинтриговать. Я не могу сейчас дать исчерпывающее объяснение того, каким способом было сделано это отверстие в стекле, но считаю наиболее вероятным все же то объяснение, которое было высказано вами, то есть: кто-то экспериментировал с лазером если не в лаборатории Хальбера, то в другой, — это, вероятно, выяснится в ближайшие дни. Я должен допустить возможность симбиоза между новым видом муравья и новым, тоже не изученным видом стрекоз. На это у нас есть документальное подтверждение в виде кинопленки. Далее я допускаю, что муравьи, в силу тех или иных особенностей своего эволюционного развития, приобрели способность, проще говоря, научились как-то использовать не только естественные, природные продукты вроде земли, хвойных игл или древесной коры, но и специфические продукты деятельности человека — некоторые металлы и минералы. Это тоже подтверждается прямыми наблюдениями. Вот, собственно, все, что я могу сейчас утверждать. И все это представляется мне более чем достаточным для того, чтобы новый муравей, которого я пока условно назвал «формика нерстис», стал предметом подробного научного исследования. И мне хотелось бы рассчитывать в этом деле на вашу помощь и непосредственное участие.
