и можно было понять, узнал он тебя вчера или просто пялился на девчонку, пялившуюся на него.
– Опять смеёшься? – я поставила на плиту сковородку для омлета.
– Нисколечко не смеюсь. А перчить надо?
– Самую малость, только для запаха.
– Захожу, а он там. Тоже работает. Стенд они какой-то монтировали. Я смотрю на него, делаю круглые глаза, как ты показывала, и восклицаю: "Ой! Это же вас я вчера в магазине видела!?"
– А он?
– Он тоже удивлён и, даже, как-то смущён. "Меня!" – говорит. – Вы так на меня посмотрели!" И сразу стало понятно, что тебя вчера он видел первый раз и просто пялился, поди, на твою попу. У тебя сковородка перекалится.
Я убавила конфорку и сдвинула сковородку, чтобы чуточку остыла.
– Он работу сразу бросил, руки вытер, работягам своим кивнул, мол, без меня продолжайте, и ко мне: "Слушаю вас. Какие-то проблемы?" Колесо, говорю, спустило. Не поможете? Пошли за ворота, показала ему пальцем на колесо. Он сказал, что сейчас всё сам сделает, а меня пригласил пройти в офис и там за чашкой кофе подождать.
Я вылила взбитые с молоком и мукой яйца в сковороду и накрыла стеклянной крышкой.
– По-моему, мы ему сильно понравились, – сказала Вера, красиво выкладывая кабачки на тарелку и украшая их четвертинками помидоров черри, укропом и петрушкой.
– Почему ты так решила?
– А он с меня за ремонт колеса ничего не взял, хоть и видел, что машина арендованная – на ней логотип с обеих сторон на боках. Визитку вручил, спросил имя и попросил обязательно ему позвонить. Обязательно, обязательно – он будет очень ждать.
– Он тебе что, тоже понравился?
– Вежливый, – Вера отпила из стакана глоток воды. – Голос приятный, мускулатура хорошая, развитая, работой не гнушается. Кофе, правда, у них дишманский там, – улыбнулась Вера. – Хочу с ним пообщаться, выяснить про его тогдашнего спутника, кто он и что, чтобы точно впредь сюрпризов у нас не было.
Я выключила конфорку, сдвинула сковородку и накрыла полотенцем – пусть чуточку потомиться.
– У меня всё готово.
– У меня тоже.
Мне показалось, или я её приревновала к этому Торопову Евгению Валентиновичу? Апрельские прелести, они такие.
На следующий день Вера опять поехала в Бердск.
– Понаблюдаю за нашей жертвой пару денёчков, – сказала она, обувая в прихожей свои ботинки-вездеходы. – Может, и на его приятеля выйду. А ты чем решила заняться?
А я решила на занятия сегодня не ходить.
– Реферат буду писать по теории государства и права. Накачала всякой байды, надо прочитать и скомпилировать к послезавтра.
– Дерзай! Что-нибудь привезти надо?
– Сама приезжай, а то я буду скучать!
Мы чмокнулись и я закрыла за Верой дверь. Потом пошла к кухонному окну и смотрела, как Вера вышла из подъезда и, огибая покрытые льдом лужицы, направилась к парковке за самурайкой.
Заниматься рефератом конечно же не хотелось, поэтому я отправилась в спальню и завалилась на неубранную кровать. Отправила сообщение Вите в телеграмме, что сегодня меня не будет, поболтала с ним с чмоками и сердечками, полистала несколько каналов на предмет новых мемчиков и задремала. Разбудил меня грохот с потолка – у нашего соседа-профессора что-то упало. А может, сам профессор? Я помнила, как Вера рассказывала, что поддерживает с ним отношения, но сама я соседа никогда не видела и знакома с ним не была. Имя и фамилию – Сергей Игоревич Тарасов – помнила. Это у меня фишка такая – нужно привыкать запоминать имена, даты, названия и прочую подобную инфу, если ты юрист.
Грохнуло довольно сильно, с сотрясением потолка, и тишина. Я лежала и прислушивалась. Вроде что-то шевелится, но непонятно. "Наверное, надо подняться, спросить, что там? Мало ли. Всё-таки, пожилой человек, 73 года..."
Я встала, скинула халат, натянула джинсы и футболку, обула тапочки, взяла ключи от квартиры и пошла на тринадцатый этаж. Подойдя к квартире профессора, постояла, прислушиваясь, и, ничего не услышав, нажала кнопку звонка - дзынь-дзы-ы-ынь. Я отпустила кнопку, лишь когда за дверью послышались шаги. Два раза щёлкнул замок и дверь открылась. Передо мной стоял высокий, сухопарый седой старик в распахнутой клетчатой рубашке, надетой поверх голубой майки. На лице седая щетина, глаза прищурены – плохо видит.
– Здравствуйте, Сергей Игоревич! У вас всё в порядке!
– А, Вера, здравствуй, проходи, – он, шаркая тапочками, надетыми на босу ногу, отступил в глубь квартиры. – Падение моей вавилонской башни услышала?
Я вошла и закрыла за собой дверь. Воздух в квартире был сильно прокурен.
– Да, громыхнуло как следует. Я даже напугалась.
– А вот, полюбуйся, – Сергей Игоревич остановился перед дверью комнаты, находящейся точно над моей. – Тапки-то не снимай, надень, сколько раз тебе говорить.
Я подошла и заглянула внутрь. Комната представляла собой библиотеку или кабинет. Вдоль стен стояли стеллажи с книгами. Полки были сплошь ими уставлены, и поверх стоящих книг были натолканы ещё, и на стеллажах сверху книги тоже громоздились до самого потолка. Один из стеллажей лежал на полу плашмя, книги из него частью рассыпались по всей комнате, а частью так и лежали между полками. В стене, где стоял стеллаж, были видны две выщерблины из-под шурупов, поддерживающих стеллаж в вертикальном положении. Видимо, весом книг шурупы вырвало, потому стеллаж и упал.
– Ну, ничего себе! – воскликнула я, входя в комнату и оглядывая наваленную груду книг. – Так вас и убить могло!
– Давно пора, – ухмыльнулся Сергей Игоревич. – Без меня он упал, я на кухне был, курил как раз. Надо будет в кладовке посмотреть – была у меня, кажется, дрель где-то.
Я с сомнением посмотрела на места креплений. Высоко.
– Нет, Сергей Игоревич, – возразила я. – Оставьте эту вашу дрель в покое. Мы лучше мастера вызовем, со стремянкой, с перфоратором, с шурупами побольше. Книжки я сейчас уберу вон туда к стеночке, а потом опять по полкам всё расставим. – Не откладывая дела в долгий ящик, я стала собирать рассыпавшиеся книги и укладывать на пол стопками. – Надо будет, чтобы он все крепления проверил.
Сергей Игоревич, к моему облегчению, возражать не стал, лишь кивнул и сказал:
– Ну, и правильно. Спасибо, Вера. А я пойду нам чаю вскипячу. Кстати, тот
