не скелета хотят видеть, – вставила Воля, смотря как черный рыцарь развешивает сияющие звездочки внутри беседки.
– У меня есть идея и на этот счет, – повернулась к ней сестра. – Ее любезно нам подкинул небезызвестный шутник.
– Если ты говоришь про господина Сущее, то я бы поостереглась на твоем месте, – укоризненно произнесла та, тем не менее не скрывая своего любопытства.
– Помнишь, как мы отражались в воде… нормальными? – спросила сущность в черном балахоне, садясь на трон внутри беседки. – Я все думала, как он это провернул.
– Да, мне тоже не давало это покоя, – согласилась сестра.
– Весь фокус в том, что он просто создал среду с такими свойствами, – огоньки глаз Судьбы потухли. – То есть то была не совсем вода.
– Ты хочешь сказать, что мы тоже можем ее создать?
– Именно! – щелкнул пальцами скелет на троне. – Только свойства придется немного поменять.
В ее руке возник прозрачный, еле вращающийся, шарик воздуха. Он рос, словно мыльный пузырь, поглощая среду вокруг. Он дотронулся до костлявой ладони заклинательницы, увлекая ее внутрь. Если бы Воля могла свистнуть, она бы без колебаний это сделала, потому что внутри шара она видела красивую и элегантную руку с черным маникюром.
– Если смотреть через границу раздела этих сред, то будешь видеть тот образ, какой присущ разуму, – девушка на троне внутри пузыря, что успел охватить уже всю беседку, улыбнулась. – Осталась последняя вещь, которую я без тебя не смогу сделать сестрица. И нам ее нужно провернуть целых два раза. Но сначала создай и себе свое «божественное» ложе.
***
Тихий шорох страниц раздавался в сумраке библиотеки: тяжелые зеленые шторы почти полностью задерживали свет. За дубовым столом в мерцании магического шарика сидела девочка с золотистыми волосами. Она увлеченно читала какую-то книгу, сверяясь с заметками и другими источниками. И даже строгое бордовое платье в пол, казалось, не стесняло ее размашистых, но крайне элегантных, движений.
– Юная госпожа, ужин готов, – раздался тихий, немного скрипучий голос дворецкого. Его волосы уже были подернуты сединой, но прозрачности желтого рога до сих пор могли позавидовать даже молодые.
Он поправил золотое пенсне, в линзах которого отражались огни свечей в канделябре, который он принес с собой.
– Я занята, Шерс, – не оборачиваясь произнесла она.
– Госпожа, вам следует еще раз обдумать мое предложение, – настойчиво повторил дворецкий. – Через три часа начинается церемония и там будет не до голода.
– Я не говорила, что пойду на нее. Мне семнадцать.
– Для вас правила отличаются, госпожа, – поставил подсвечник дворецкий. – Не стоит расстраивать своего отца.
– Плевать на него, – отмахнулась девочка. – И не стоит заводить шарманку, что ему есть дело до моего существования.
– Вы ошибаетесь, господин души в вас не чает.
– Слова – лишь слова, не так ли? – спросила она. – Он говорил эти сказки и моей маме.
– Вашей матери была предначертана эта учесть, – строго заметил Шерс. – Госпожа Лилат, судьба бывает жестока, но она всегда справедлива.
– Он мог спасти ее, – резко повернулась девочка. В уголках глаз скопились слезы. – Но даже, когда он был рядом, он вел себя как будто… как будто… мы ему чужие!
– Попрошу выбирать слова, когда говорите о настоятеле Цол8, – строго заметил дворецкий. – То, что он ваш отец не позволяет вам говорить о нем таким тоном.
Его прервал звон дверного колокольчика. Шерс повернулся на пятках, намереваясь открыть дверь, но на мгновение замер.
– Вы будете присутствовать на церемонии. Это ваша обязанность, госпожа Лилат. Так что, настоятельно рекомендую поесть.
Дворецкий неспешно подошел ко входной двери и открыл ее. На пороге стоял крупный парень в бордовом костюме и с начищенным до блеска рыжим рогом. В руках он держал большой букет желтых рув9.
– Добрый день, господин Кудзвит, вы сегодня с кем-то дрались? – невозмутимо произнес слуга.
– Так заметно, Шерс? – смутился парень. Дворецкий дотронулся до его щеки слабо светящейся рукой.
– Вовсе нет, – ответил он. – У вас я, так полагаю, есть важное дело к госпоже Лилат?
– Да, – улыбнулся парень. – Ли обязана идти на сегодняшнюю церемонию, и поэтому я хотел предложить свою кандидатуру в качестве сопровождения. Смею предположить, что одной в ложе фамилии Хикони ей будет неуютно и скучно.
– Я бы отказал, но знаю, что ваши отцы одобряют такие отношения, – улыбнулся Шерс, снимая пенсне. – Проходите в гостиную, я принесу чай и позову госпожу.
– Не стоит никого звать, я все слышала, – вмешалась в разговор Лилат. – Мой ответ один: я не иду на церемонию.
– Госпожа… – начал дворецкий, но встретился с ней взглядом и замолчал.
– Я не нуждаюсь в твоем совете, Шерс, – твердо сказала она, забирая букет. – А вам, господин Коупрайт, желаю хорошо провести церемонию.
Она захлопнула дверь прямо перед носом парня.
– Мне казалось, что связь между домами негласно запрещена, – она строго посмотрела на дворецкого, понюхав цветы.
– Это верно, – согласился дворецкий. – Но настоятелем может быть только мужчина. Так что официальный ход вашим отношениям будет дан далеко не сейчас.
– Не говори так, будто это уже решено! – хмуро заявила Лилат и бросила цветы на пол. – И не забудь убрать.
– Это ваша судьба, госпожа, – настаивал Шерс. – И я надеюсь, вы идете ужинать.
– Да! – резко бросила она и удалилась.
После приема пищи девушка вернулась в библиотеку, но рабочий настрой словно улетучился. Она достала из кармашка колоду карт и стала ее тасовать. Судьба… Как удобно винить выдумку, когда виноват фанатизм. Слепая вера и следование пути. А в итоге страдают невинные.
И Лилат понимала самую страшную истину. То, почему ее мать нашли в то утро такой… Она проткнула себе горло, раскладывая карты для гадания. Казалось, она даже не подумала о том, что ее найдет дочь. Да. В ее мыслях не было семьи. Лишь непросветная мгла. И Лилат это знала.
Она разложила перед собой карты по мастям. Слева вверху лежали карты со знаком восходящего солнца – «утро» или «мангван». В центре – со знаком полного солнца – «день» или «зуви». Справа – со знаком восходящего месяца – «вечер» или «манхар». Каждая из мастей насчитывала двенадцать карт: числовые, от одного до шести; значимые, состоящие из «ребенка», «старца» и «духа» и парные.
При гадании нужно собрать руку из девяти карт вслепую. И комбинацией наивысшей удачи считалась «ночь» или «хисека». Именно эту комбинацию, состоящую из парных карт, Лилат нашла в тот роковой день. И именно ее она сейчас старательно собирала у себя в руке.
– Единица, четверка и Дух вечера, – бормотала она, складывая карты. – Тройка, шестерка и ребенок утра. Двойка, пятерка и старец дня…
– Ночь, – сказал тихо дворецкий, подошедший
