родители умерли. Но все равно странно. Андрей мельком подумал, что, если бы его заперли в одиночку, оставив возможность что-то выкладывать и писать в интернете, фотографировать себя ему бы не пришло в голову даже в последнюю очередь. Столько всего важного и нужного вокруг, даже если ты этого не видишь… Но люди разные. У женщин вообще свои тараканы. Он просто перестал заглядывать на страницы Валерии. Это неинтересно и не стоит потери времени, которого и так ни на что не хватает. Она, конечно, это видела и сегодня прислала ссылку на свое видео ему на мейл. Чтобы до него наконец дошло, как много он теряет.
Какие в этом еще идеи? Заставить его увидеть ее красоту? Крупным и, как она считает, наверное, страшно соблазнительным планом… Если женщина посылает такое мужчине, с которым встречается, значит, она уверена в одном: это вызовет только восторг и бурное желание. И что ему теперь делать? Ведь пока все в силе: Валерия — удобный и приятный ему человек. Она в прямом контакте достаточно сдержанная, всегда ухоженная и немного слишком «позитивная», что ли. Только последнее иногда немного напрягало. Это хорошо, когда человек умеет радоваться жизни. Но постоянная эйфория — все же не совсем норма. Хотя и недостаток небольшой. И главное все же в том, что Андрею комфортно с Валерией. Ее дом в каком-то смысле — его убежище.
Так было до момента, когда он открыл видео. Валерия хотела разбудить его чувства, и у нее получилось. Место спокойного удовлетворения занял шок. Андрей хорошо знает, что такое эротическая мука. Когда до единственного желаемого объекта не дотянуться рукой, не докричаться… Когда наконец дотянешься, желание такое же неутолимое, но надо отпускать ее на эту проклятую, пресловутую свободу… Он не так давно сходил с ума, увидев голую коленку, вырез платья, который, как стрела, уходил в тайну нежной сладости груди. Речь о конкретной коленке, одном вырезе, о той самой груди и полном беспамятстве, в которое это все его приводило. И до сих пор он считает, что успел спастись бегством, остаться живым человеком до того, как собственное пламя превратит его в горстку пепла. Он боялся не женщины по имени Дина, а реакции своего сердца и тела на сам факт ее существования. Дина несла свою смертельную неотразимость, совершенно не отдавая себе в том отчета. И эта непосредственность, неведение добивали, наверное, не одного Андрея. Но только он однажды решил, что это чувство убивает в нем разум, даже адекватность. Он столько раз был на пороге реальных безумств, что сейчас может радоваться лишь тому, что не убил себя или ее.
Как повезло трусу: найти защищенную и тихую гавань на двоих с надежным и основательным человеком Валерией. Но вдруг эта демонстрация, почти безумная самовлюбленность и безвкусные, некритичные признания, ничем не объяснимый восторг. И хоть бы капля юмора, иронии, формальная оговорка о том, что то была шутка. Нет, это все было настолько всерьез, что у него нет в том сомнений… И вдруг удушливым комком зашевелилось в груди отторжение и… даже отвращение. А фобия по имени Дина опять вторгается в почти успокоенный разум. Вот она просыпается, растрепанная, смотрит на часы, пищит, что уже опоздала, бросается к зеркалу и тут же шарахается:
— Господи, какая я страшная, как я пойду на работу…
И ему тоже страшно: она выйдет за порог — и на нее тут же набросятся другие мужчины. Дина была бы неотразимой даже в мешке. Это бедствие Андрея вроде бы закончилось, он научился свободно и спокойно дышать, думать о своих простых удовольствиях. Валерия в них профессионал. У нее не бывает неприятных мелочей и случайных огорчений. Это все требуется истребить до появления. И вдруг это нелепое видео, которое его даже испугало. Чего можно ожидать от человека, обожающего себя в такой болезненной степени… А ведь Валерия — самый уравновешенный и стабильный человек в его жизни, как ему казалось.
Но через час рядом с опустевшей бутылкой коньяка Андрею удалось что-то вернуть на прежние места. А что случилось-то? Ну прислала, ну посмотрел, ну чертыхнулся… Так в этих соцсетях все только и делают, что заражают друг друга маниакальными откровениями и хвастовством. Не самое большое преступление. Вообще ни разу не преступление. Не хочешь — не смотри, не слушай. То, что он обрел с Валерией, — конечно, никакая не любовь. Это больше и лучше, чем любовь. Это взаимный комфорт. Андрей встречается с сотнями или тысячами людей, клиентов, общается с ними. И он точно знает, что так везет единицам. Причем он сам таких даже не видел. Просто ему говорили, что такие бывают.
Среди ночи позвонила Валерия. Ее голос звучал немного тревожно:
— Ты не приехал и не позвонил. Ты получил мое письмо?
— Да, — бодро ответил Андрей. — Супер.
— Я думала, что ты сразу ко мне приедешь…
Елки, какая прямолинейность и какая воспаленная уверенность в своих чарах.
— Так я почти собрался, — постарался изобразить опечаленность в интонации Андрей. — Уже прямо дверь закрывал на ключ, и тут позвонили из управления… Типа едет ревизор. Короче, отчет нужен к утру. У меня уже в мозгах треск и туман, а работы еще до фига. Извини. Завтра позвоню.
— Хорошо. Удачи, — холодно сказала Валерия.
Такое, конечно, трудно было даже предположить. Она оскорбилась из-за того, что ее воображаемые красота и соблазнительность не заставили его забыть обо всем, даже о работе. Как ни спасай ситуацию, от факта не уйти: он не знает Валерию. Он ошибался, кажется, во многом.
«Да плевать, — подумал он, засыпая. — Надо просто проехать, не говорить ни слова об этом видео, о других таких же, чтобы отбить охоту навязывать ему подобную хрень. А сама пусть радуется, чему хочет». Разве не в том смысл их отношений — не мешать друг другу ни в чем, а только поддерживать общее стремление к удобству.
Валерия не могла уснуть в эту ночь, перед утром даже пришлось выпить снотворное. Ей было беспокойно и как-то пусто. Неужели она опять ошиблась? Неужели человек, который довольно долго казался самым приятным и надежным во всех отношениях, на самом деле бесчувственный и эгоистичный? Такое возможно — Андрей не видит, не ценит ее достоинства как женщины? Его просто устраивают хорошая еда, уютная постель? Ему с ней удобно, потому что она не мешает его общению с самим собой?
Скорее всего, у них и дальше ничего не изменится, все останется по-прежнему: любовь к общему покою и уюту, возведенные в культ маленькие удовольствия, что,
