— А, — снова махнула она рукой, предварительно поставив чашку на стол, — мало у тебя своих забот, еще и этим занимать время. Сегодня он, однако, сказал, что идет к тебе, поэтому я и предупредила… — Она чуть успокоилась и оперлась о спинку своего специального стула. — А вы про что там ворковали?

— Клялись друг другу в любви.

— Свилен, прошу тебя, посерьезнее… Он говорил тебе, что хочет кроме тира пятнадцать тысяч?

Значит, ей он не посмел сказать о подозрении в убийстве — его счастье, иначе он бы живым из фургона не вышел…

— Пятнадцать тысяч? Всего только? — Я готов был рассмеяться, но она строго цыкнула на меня:

— Тихо! Это еще не все. Он еще сказал, что откажется от иска и все останется между нами, если я отдам ему половину золота старшей Робевой — он уверен, что я стащила и припрятала его сразу после ее смерти.

— Ну и как? Ты не подняла на него бельгийку?

— Не успела, потому что сразу выстрелила из всех своих тридцати двух стволов. Видишь ли, милый мой, говорю, тебя твоя мачеха и месяца не выдержала рядом, но так как она была женщина воспитанная, она поместила тебя в колледж. Если же ты еще хоть раз появишься у меня перед глазами, я тебя пошлю в такой колледж, откуда ты вернешься только после второго пришествия! Счастье твое, что ты явился не к той Марии, она отправила бы тебя туда еще прежде, чем дослушала до конца, потому что привыкла к быстрым действиям. Иди зажги свечку за упокой ее души, благодари Бога за то, что еще жив, и впредь обходи тир на расстоянии самое малое полета пули! Ну-ка, выметайся.

Я расхохотался от всей души, и мне очень захотелось крепко обнять мою умницу Марию.

— Вот, вот такая ты мне нравишься! А то хнычет, хнычет… Ну, а что же он?

— А что он? Тоже щель открыл: запомни, говорит, эти слова, может, тебе придется повторить их, они мне хорошую службу сослужат! Какие, спрашиваю, слова, говнюк? Да эти, отвечает, про второе пришествие. Ты, говорит, можешь меня застрелить в одну минуту, верно? За полминуты, говорю, всажу в тебя пулю и глазом не моргну! Знаю-знаю, говорит, тебе это не впервые, с детства все с винтовками баловалась… Вот тут я поднимаю бельгийку и считаю: один, два… На «три» его как ветром сдуло, даром что с палкой ходил. Тогда я и позвонила тебе, потому что он сказал, что сейчас же идет в управление… Хорошо, что он исчез на счет «три», он меня довел, и я вполне могла бы выстрелить или по крайней мере треснуть бельгийкой по его зализанной тыкве…

Слава Богу, Мария не поняла его намека на винтовки и стрельбу. Зато, похоже, он понял, что она и вправду может убить его, поэтому благоразумно не раскрыл карты до конца. Он раскрыл их предо мной, потому что знал наверняка, что нет более безопасного места для мошенников, чем мой кабинет.

— Ты о чем задумался, полковник? — окликнула меня Мария. — Ты все-таки не рассказал мне, о чем вы там шептались с этой тыквой?

— Обсуждали твое и его будущее…

— И как оно выглядит? Что нас ждет — может быть, плодотворное сотрудничество? Я даю ему половину суммы, половину инвентаря, мы открываем еще один тир, а между обоими натягиваем новое название «Мария и Цачев», так?! Потом кладем в фургон еще одну подушку, а зимой я хватаю «палку» под руку, и мы вместе отправляемся в любимый санаторий для очередного ремонта механизмов!

— Так точно! — подхватил я ее игру. — А огромные доходы трест будет переводить прямо в швейцарские банки, притом в разные! Потому как, ежели один или два лопнут, деньги сохранятся в других!

Мария вдруг посерьезнела и с тихой тоской спросила:

— И почему ты не поглядел его документы? Ты ведь официальное лицо…

Я погладил ее маленькую сильную руку.

— Положись на меня. Попробуй вообще забыть об этой истории, а завтра мы уже будем знать, фальшивые у него документы или нет.

— А если не фальшивые?

— Голову даю на отсечение — фальшивые!

— Ну а если все-таки подлинные? — в голосе Марии звучала неподдельная тревога.

— Еще раз говорят тебе — положись на меня! Это моя забота, не твоя. Если появится необходимость, я введу тебя в курс дела и попрошу твоего совета. Ты всегда мне давала толковые советы вовремя, надеюсь, и сейчас не откажешь…

— Ах ты, мерзавец! — Мария встала, чтобы проводить меня, мы поцеловались. — Не забудь сказать Ани спасибо за кофе.

Она вдруг вспомнила о чем-то и загородила мне дорогу костылем.

— Когда позовешь девушку послушать пластинки?

— Теперь это так называется?

— Именно так! — безапелляционно заявила Мария, будто всю жизнь занималась этой «проблемой». — Честное слово, когда-нибудь запру вас обоих в управлении и, пока не прослушаете хотя бы одну-две пластинки, не выпущу.

— Слушаюсь и подчиняюсь! — козырнул я. — Когда прикажешь «послушать»?

— Завтра же!

— Мм… завтра это будет трудновато сделать, потому что я буду занят делами одной моей приятельницы.

— Одно другому не мешает!

— Мешает, и даже очень. Нельзя слушать пластинки и одновременно думать о всяких там усах и бабочках.

— Так ты же постоянно занят ими!

— Да, занят, но эти особенные, они угрожают моей приятельнице, а ради нее, если понадобится, не только галстуки, бабочки и зализанные тыквы, но и настоящие головы упадут с плеч!

Мария пристально поглядела на меня и промолвила четко и раздельно:

— За права своей приятельницы ты будешь бороться теми же средствами, которыми действуешь обычно, когда перед тобой незнакомый человек. Иначе она, твоя приятельница, не примет от тебя никакой помощи. Закон одинаков для всех, полковник Свиленов, и ты это знаешь лучше меня! Ну и, кроме того, берегись от злоупотребления служебным положением!

Вот так, в своем обычном стиле, произнеся серьезнейшие вещи шутливым, ироническим тоном, Мария убрала костыль и дала мне дорогу. Я еще раз ткнулся в ее щеку, вышел из фургона и направился в центр с надеждой встретить по дороге «зализанную палку», как я в конце концов окрестил Цачева (усы, бабочка, «тыква» — это лишь детали, а «проглоченная» им палка — уже представление об общем облике негодяя). Но, скорее всего, они вместе с Ценковым где-то обсуждают результаты сегодняшней встречи со мной, не подозревая, что ненавистная им Мария Атанасова, «присвоившая» имущество Цачева, только что произнесла ту же — их любимую — фразу о законах, которые одинаковы для всех.

Только мне трудно объяснить им, что законы-то одни, но люди-то разные, и за каждым случаем стоит живой, конкретный человек, совершенно не похожий на других людей, и поэтому невозможно применять одинаково один и тот же закон к разным людям. И если бы спросили меня, я напомнил бы, что есть такие люди, как Мария, которая вообще вне всяких законов, потому что она святая, а святых нельзя судить по нашим грешным человеческим законам. И если она сама хочет быть судима по этим законам, то это только подтверждает ее святость. Я представил себе, как Цачев и Ценков насмехаются над тупицей полковником, который не только ничем не может помешать им, но и, потеряв самообладание, наверняка может злоупотребить служебным положением, а это так просто ему не сойдет.

Как жаль, что я сегодня не проверил их документы! Ну, ничего, и завтра еще не поздно, пытался я успокоить себя, но спокойствие не приходило, и я уже заранее знал, что не сомкну глаз и ни о чем другом не смогу думать, пока завтра не возьму в руки эти идиотские документы.

* * *

Документы были подлинные. Будто предчувствуя это, я спал плохо, проснулся в мрачном настроении, вставать совсем не хотелось. В такие минуты думалось о семейном уюте, о жене, которая могла сейчас смолоть кофе — и по квартире разнесся бы дивный запах мира и покоя, — сварить его и принести дымящуюся чашку в постель… Стареешь, Свилен, безнадежно стареешь, и вряд ли сумеешь что-либо изменить в своей жизни, да и какой из тебя муж? Только мучение ждет Ани, если бы все-таки ты решился… Жизнь до отказа полна работой, заботами, волнениями, даже мучительными переживаниями, которые связаны с ней, но это моя жизнь, моя судьба — и другой не будет…

В общем, ничего иного не оставалось, как сварить себе кофе самому (при этом я старался снимать с плитки и ставить на нее турчик столько раз и так, как это делает Мария) и, пока он закипает, позвонить Ценкову и попросить его через час принести документы в управление. Я заверил его, что они будут в целости и сохранности, на что я получил веский и равнодушный ответ — с документов сняты нотариальные заверенные копии в количестве трех экземпляров. Меня поразил свежий голос и деловой тон Ценкова — вот интересно, чувствует ли он когда-нибудь усталость, бывает ли расслаблен, спит ли ночью. Может, и спит, но тогда наверняка с «дипломатом» в руках…

Только-только я собрался в управление, как зазвонил телефон.

— Сэр, ваш кофе ждет вас на мысе Доброй Надежды! — бодро, как заправский моряк, объявила Мария — так она позволяет себе разговаривать со мной только тогда, когда абсолютно уверена в том, что я один и не «слушаю пластинки». Я был рад ее звонку и уже через несколько минут сидел в фургоне. Да, вот это кофе, «ее» неповторимый кофе, который не только окончательно разбудил меня, но и заставил вспомнить о самом важном, о чем я вчера забыл спросить, — о предсмертной записке старшей Марии.

1 ... 17 18 19 20 21 22 23 24 25 ... 32

На этой странице вы можете бесплатно читать книгу Расхождение - Кирилл Топалов бесплатно.

Похожие на Расхождение - Кирилл Топалов книги

Энни - третий клон (СИ) - Раиса Николаева - Великолепные истории
Люди песков (сборник) - Бердыназар Худайназаров - Великолепные истории
Мужчина на всю жизнь - Герд Фукс - Великолепные истории
Последствия неустранимы: Жестокое счастье. - Михаил Черненок - Великолепные истории

Оставить комментарий