– Как по-вашему, все, что вы здесь видели, напоминает хоть немного шутку?
– Не особенно.
– Вот видите. Поверьте, все здесь делается всерьез. Даже мой эскулап и орел в золотых погонах нисколечко не играют. Им невероятно хочется жить именно так, и быть именно теми, кого они в данный момент собой представляют. Так что для них это – серьезнее некуда. А уж когда речь заходит об охоте, не ищите в ней ни малейшей несерьезности. Нет там и призрака игры...
– Очень мило, – сказал Мазур. – И как все это, простите, должно выглядеть?
– Вот это уже деловой разговор, – кивнул Прохор. – Выглядеть все будет предельно просто. Послезавтра, а может быть, уже и завтра вас забросят на вертолете в тайгу. Вертолет немедленно улетает, и вам дают час форы. А через час мы начинаем охоту. Разумеется, если вы будете себя вести, как и подобает приличной дичи, забава затянется не на час и не на сутки... Без минимума снаряжения я вас не оставлю, не беспокойтесь – дам ножи, немного еды, спички... Компаса, простите, дать не могу – вы когда-нибудь видели медведя или оленя с компасом? Я тут, пока летел, кое-что обдумал... Персонально вам, майор, я даже дам наган с патронами. В последнее время дичь нам попадалась трусливая и ленивая, так что не помешает, право, добавить пикантности, пощекотать нервы, чтобы для охотника это стало не просто безопасной забавой, а обрело определенный риск для жизни...
– Я ж могу рассердиться, – сказал Мазур. – И влепить из вашего нагана кому-нибудь между глаз...
– И прекрасно! – воскликнул Прохор. – Не думайте, бога ради, что вам подсунут пустышки. Настрого прослежу, чтобы патроны были боевыми. Вы, должно быть, сами понимаете: охота, где нет для охотника ни малейшего риска, превращается в совершенно убогое развлечение вроде стрельбы по пустым бутылкам... Я вам не просто разрешаю воспользоваться оружием – я настаиваю, чтобы вы его пускали в ход при первой же удобной возможности!
– А вы?
– Простите, майор?
– Вы будете с оружием?
– Естественно. Мы же охотники. Все должно быть честно. Если вам разрешается стрелять в охотников, они должны отвечать тем же.
– А потом?
– Когда – потом?
– Ну, чем эта ваша охота должна закончиться? – спросил Мазур.
– Помилуйте! Чем заканчивается приличная охота? Неужели вам еще нужно объяснять?
– Так это что, всерьез?
Казалось, Прохор огорчился:
– Бог ты мой, а мне-то казалось, я вам все растолковал быстро и недвусмысленно... Конечно, майор. Все всерьез. Как настоящая испанская коррида – я умолчу о португальской, это сущая профанация, там с быком просто играют... Все всерьез. Если вас настигнут, все для вас кончится крайне печально – уж простите, я не намерен золотить пилюлю и предпочитаю внести ясность сразу. Это же охота...
– Это же убийство! – сказала Ольга.
– Простите, вы ошибаетесь, – вежливо поправил Прохор. – Это все-таки охота, древнее и благородное занятие настоящих мужчин. Не думаете же вы, будто я настолько лишен благородства, что выпущу вас в тайгу в кандалах? Что вы... Никаких кандалов. У вас будет свой шанс. Признаюсь откровенно, зыбкий шанс, невеликий согласно теории вероятности – но он будет. Настоящий охотник никогда не потребует, чтобы оленя для него привязали к дереву. Мы, я и мои друзья, до таких пошлостей никогда не опускались. Любим настоящую охоту...
Мазур аккуратно налил себе водки и выпил. Опустив взгляд в тарелку, работал вилкой. Мысли не растекались по древу, он как-то сразу поверил, что розыгрышем не пахнет. Столь гнусно начавшееся предприятие чем-то подобным и должно было закончиться...
– Замечательно, – сказал Прохор. – Рад, что в вас не ошибся. Вы не поверите, но до вас попадалась сплошная слякоть. Мне рассказали, этот иркутский докторишка долго визжал что-то насчет того, что мы не имеем права...
– А вы имеете? – небрежно спросил Мазур, подняв глаза.
– Естественно. Право сильного – вам это что-нибудь говорит? Изначальное право рода человеческого, впоследствии немного пришедшее в упадок из-за преобладания слабых, выдумавших для защиты от сильных так называемые законы... Но вы же – сильный человек, майор? Надеюсь, не станете пугать меня прокурором? И прочими страшилками цивилизованного мира? Впрочем, сразу уточню, вы вправе жаловаться любому прокурору... как только до него доберетесь. Воля ваша. Я же сказал, вы будете без кандалов, дорога открыта...
– И она тоже? – Мазур кивнул на Ольгу.
– Конечно. Разлучать вас было бы слишком жестоко, не так ли? Кузьмич на моем месте обязательно процитировал бы что-нибудь из Писания – насчет того, что жена обязана повсюду сопровождать мужа своего... Но я, скажу по совести, не особенно крепок в вере. Вы оба, что-то мне подсказывает – тоже. Просто я предпочитаю играть честно. Ну не брать же вашу очаровательную жену в рабство или отдавать на потеху Кузьмичевым дикарям? Справедливости ради ей следует предоставить тот же шанс, что и вам. «Едина плоть», как-никак, если все же вернуться к Писанию...
Мазур переглянулся с Ольгой. Глаза у нее были испуганные, но собой владела – принужденно усмехнувшись, потянулась к бутылке шампанского. И горлышко всего лишь раз звякнуло о край бокала.
– А где тут подвох? – спросил Мазур.
– Нет здесь никакого подвоха. Абсолютно честная игра. Перед вами открыты все дороги, бегите, как японцы выражаются, на восемь сторон света...
– А вы – следом?
– А мы – следом. Как охотникам и положено. Нет, майор, вы мне положительно нравитесь. Мало того, что не кипятитесь, еще и ведете себя, как джентльмен, – ни единого грубого слова, ни единого неприглядного эпитета... Прохор созерцал его с рассеянной улыбкой. – И даже, я бы сказал, повеселели. Тайга вас не пугает, а? Ну и великолепно. Заранее предвкушаю поистине царскую охоту... Угощайтесь, прошу вас. Нам нет никакой необходимости смотреть друг на друга зверьми, право. То, что мы оказались в этой игре по разные стороны, еще не означает, будто необходимо скалить клыки и плеваться... Давайте останемся благородными людьми, идет?
Мистер Кук открыл один глаз и хрипло промычал:
– Янки Дудль был в аду, говорит – прохлада...
И умолк. Мазур играл массивной вилкой. Пожалуй, и зорко следивший за ним пес не успеет помешать полету этой вилочки по немудреной траектории – прямо к глотке Прохора Петровича. А что потом? Даже если удастся нейтрализовать и пса – что потом? Да тот же бег по тайге – если повезет. Без обуви, без еды... нет, слишком много здесь стволов и лошадей. Не дадут пересечь долину. Гораздо проще подождать денек – и играть по тем правилам, какие предлагают, но с неизмеримо большими шансами...
– Вы мне положительно нравитесь, майор, – повторил Прохор. – Вообще-то, вы мне начали нравиться заочно – как только я узнал, что Кузьмич вас форменным образом возненавидел. У этой старой паскуды нюх потрясающий. Слабаки и слизняки у него вызывают не более чем тихое презрение – а вот чтобы заслужить его ненависть, нужно быть личностью...
– А он в охоте будет участвовать? – с надеждой спросил Мазур.
– Нет, к сожалению. Мне и самому интересно было бы взглянуть, как вы попытаетесь друг до друга дотянуться – но Кузьмич мне нужен здесь. Редкостная сволочь, верно? Всерьез подозреваю, что он и меня втихомолку ненавидит, но это особой роли не играет – лишь бы боялся, как надлежит... – Он посмотрел на Ольгу. – У вас великолепная жена, майор. Ни малейших признаков истерики, а ей ведь страшно... Она в вас верит, а?
– Представьте себе, – неприязненно бросила Ольга.
– Замечательно, – сказал Прохор без тени издевки. – Бога ради, не сочтите за оскорбление или насмешку, но вы, я уверен, будете сущими звездами как прошлого, так и нынешнего охотничьих сезонов. На сей раз гости у меня будут исключительно иностранными, и вы уж покажите им, на что способна Сибирь-матушка...
– Иностранцы? – поднял брови Мазур.
– Ну да, – безмятежно сказал Прохор. – Мое предприятие, знаете ли, международное. Интернациональное, как выражались в прежние времена. Они там, за бугром, пресыщены, как рождественские гуси в мешочках, и мне приятно, что российская земля всех иноземцев снова обогнала и показала, что умом ее не понять... Если вы подстрелите кого-нибудь из залетных жирных гусей, я ничуть не обижусь. Правда, сердце мне подсказывает, что беречь патроны вы будете для меня, я ведь отсиживаться в кустах не стану... Сделайте одолжение. По секрету признаюсь, мне в последнее время стало очень скучно жить, и вы, майор, прямо-таки вливаете в меня жизненные силы. Надеюсь, я не кажусь вам чудовищем? Или безумцем? Смелее, я обещаю, что никаких наказаний не последует...
– Есть у меня впечатление... – сказала Ольга.
– Ну-ну, – любезно сказал Прохор.
– Нет уж, – сказала она с обаятельной улыбкой. – До сих пор задница от плетки болит. Я не боюсь, просто сидеть неудобно...
– Заверяю вас, никаких репрессий...
– А вы правда не сумасшедший?
