многочисленным пешим и конным войском. Попутно Александр подчинял своей власти прилегающие области, встречая в некоторых случаях серьезное сопротивление; в одном из сражений он сам был тяжело ранен. Что Александр всерьез стремился закрепить за собой эти индийские области, свидетельствуют построенные им по пути три Александрии; у дельты Инда он укрепил город Патталу, рассчитывая, вероятно, отсюда открыть сообщение морем с западными областями. По рукаву дельты он выехал в открытое море, реализовав свою мечту дойти до океана.
Еще со среднего Инда он отправил часть войска под командованием Кратера через Арахозию, Дрангиану и Карманию. У устья Инда он разделил остаток войска между собой и Неархом; последнему он поручил проехать по неизведанному морскому пути к устью Евфрата, а затем вверх по реке. Неарх блестяще справился с порученным ему трудным и опасным поручением; в своей экспедиции он не только изучил путь из Индийского океана в Персидский залив, но и собрал много ценных научных сведений по астрономии, географии, ботанике, этнографии. Дневники Неарха использованы были Аррианом для его «Индии».
Что касается Александра, то он свою часть войска повел вдоль морского берега по Гедрозии, чтобы, во-первых, реально завладеть этой далекой юго-восточной окраиной своего царства и вместе с тем оказать в случае надобности поддержку Неарху. Это был суровый и тяжелый поход. Вот как описывает его Страбон (XV, 2, 6, 722): «Кроме недостатка в пище, они терпели еще от солнечного жара, от глубокого и горячего песка… Солдаты, измученные солнечным жаром и жаждой, ложились среди дороги, вскоре после чего, как бы объятые лихорадкой и ужасом, умирали, дрожа всем телом в конвульсиях в руках и ногах. Иные, сбившись с дороги, утомленные трудом и недостатком сна, засыпали, а часть их, опоздав вследствие блуждания, терпя недостаток во всем, гибла; только немногие, несмотря на чрезвычайные трудности, спаслись. Множество людей и багажа затопил ночью низвергшийся на них поток».
Плутарх утверждает (Alex., 66), будто Александр привел из Индии меньше четверти своего войска. В начале 324 г. Александр соединился с отрядом Неарха. Возвращение было торжественно отпраздновано. Но предстояло много трудов и работ по организации государства, налаживанию администрации, реализации идей, которые толкали Александра на все новые завоевания. Трехлетнее отсутствие Александра способствовало развитию центробежных сил. Пользуясь отсутствием Александра, некоторые сатрапы вели себя как самостоятельные монархи, а в Бактрии начальник греческих наемников прямо объявил себя царем. Сатрапы наживали огромные богатства за счет населения и в ущерб казне. Гарпал, оставленный в Экбатане охранять дариеву казну, зажил в Вавилоне магнатом, растрачивая царскую казну на безумную роскошь. Александр жестоко расправился с провинившимися, предав их позорной казни; только Гарпалу удалось с 5000 талантов и 6000 наемников бежать в Грецию, где он временно оказался вне власти Александра.
Урегулировав все эти дела и организовав управление Востоком, Александр мог обратиться к другим проблемам, которые постоянно его занимали. Еще во время индийского похода македонский наместник во Фракии – Зопирион – предпринял поход за Дунай. Белох[40], ссылаясь на Арриана (IV, 15), предполагает, что поход был предпринят по указанию Александра, чтобы установить связь с Бактрией; при тогдашних превратных географических познаниях это представлялось возможным. Зопирион дошел до устья Днепра, безуспешно осаждал Ольвию и, наконец, был разгромлен скифами, перебившими все его войско и убившими его самого. Это привело к всеобщему восстанию во Фракии, доставившему Антипатру немало забот и хлопот. Александру, таким образом, представился удобный повод сместить Антипатра, представителя старых традиций, не соответствовавших больше новой обстановке; к тому же за десять лет самостоятельного управления Македонией и Грецией Антипатр приобрел слишком независимое положение. Антипатр должен был привести к царю новые пополнения. На его место был назначен Кратер.
По некоторым данным можно думать, что Александр в это время делает нажим на Грецию, чтобы включить ее как органическую часть в свою державу. Вместе с эллинизацией Востока, в первую очередь путем основания новых городов эллинистического типа и устройства греко-македонских колоний, шел процесс ориентализации Запада. Само образование монархии, включавшей и Элладу, означало резкий перелом в политической жизни и в политическом сознании греков. Но Александр принимал ряд мер к прямому смешению греков и македонцев с восточными народами, к устранению узости и ограниченности представлений греков о «варварах». Назначение варваров на посты сатрапов, включение Оксиарта, брата Дария, в ряды гетэров, введение восточного церемониала в придворный этикет и быт (восточное одеяние царя, гарем, проскинеза) вызывало недовольство у консервативных сторонников македонской старины; но некоторые из приближенных царя, если, может быть, и не прониклись его идеями, во всяком случае следовали его примеру и указаниям. Так, Певкест, сатрап Персиды, совершенно иранизировался, что вызвало недовольство войска, но поощрение и награды со стороны Александра (Arr., VII, 6, 3).
Мы уже видели, что Александр по мере расширения своих военных операций сокращал (относительно) свои греко-македонские контингенты за счет привлечения в войско местных войсковых частей. Но «варвары» служили не только в вспомогательных войсках, они включались в македонскую конницу, отдельные знатные персы – даже в агему, лейб-гвардию царя; а Арриан (VII, 23, 3) сообщает, что Александр подготовлял полное смешение македонцев и варваров путем включения последних в македонскую фалангу. Еще перед индийским походом Александр распорядился отобрать 30 000 юношей из восточных сатрапий и дать им македонское военное воспитание. Эти «эпигоны» уже находились в свите Александра, когда он праздновал в Сузах возвращение и воссоединение войск, участвовавших в индийском походе. Здесь же, в Сузах он провел церемонию, которая должна была служить как бы символом слияния победителей и побежденных в один народ. Еще до индийского похода Александр женился на Роксане, племяннице Дария; хотя это был брак по любви, но он не мог не быть воспринят также как акт политический. В Сузах Александр организовал в один день массовые браки между македонцами и персами. Он первый подал пример, женившись на старшей дочери Дария, младшая стала женой его любимого друга, Гефестиона; все ближайшие друзья царя – Кратер, Селевк, Эвмен, Пердикка, Птолемей и др. – также женились на знатных персиянках. Брак Селевка с Апамой, дочерью Спитамена, упорного защитника Согдианы и Бактрии от Александра, оказался прочным на всю жизнь. Восемьдесят гетэров, 10 000 солдат заключили в тот день (февраль 324 г.) браки с местными женщинами, и все были щедро одарены царем. Для всех был устроен роскошный брачный пир, на котором выступали лучшие представители искусства.
Политика Александра, естественно, усилила оппозицию не только в Греции, реально утратившей свою свободу, но и среди македонцев. Ведь еще и после Филиппа остались живы пережитки родовых отношений; родовая знать Македонии, страны экономически
