И возложила на них тяжкую дань: две части дани шли в Киев, а третья в Вышгород Ольге, ибо был Вышгород городом Ольгиным. И пошла Ольга с сыном своим и с дружиной по Древлянской земле, устанавливая дани и налоги; и сохранились места ее стоянок и места для охоты. И пришла в город свой Киев с сыном своим Святославом, и пробыла здесь год".
Это повествование настолько чудовищно, что многие историки стремятся его выкинуть из летописи, признавая поздним добавлением, или рассматривают как прославление сильной княжеской власти, но все совсем не так просто. Ольга точно следует библейскому "и аз воздам", выступая в качестве кары небесной, божьего гнева, а вовсе не в традиции германского фольклора, как думают некоторые ученые Скорее всего, христианский толк, который Ольга исповедовала, разрешал… планомерное уничтожение нарушивших заповедь "не убий", своего рода наказание за грехи, но не на небе, а на земле. Ведь, по сути, Игорь был убит не в честном бою, его убили, скажем так, не дав возможности сразиться. И не дав возможности раскаяться, осознать ошибку. Если сам Игорь не был христианином и вряд ли его беспокоила сверхценность собственной души и дальнейшее ее местопребывание, то для его жены все выглядело иначе. Она сознательно смешала языческие и христианские реалии – языческими обрядами, так сказать, почтила память Игоря, христианскими примерами оправдала ложь, жестокость и лицемерие. Ведь ангелов, которые пришли с инспекцией в Содом и Гоморру, побили камнями, и инспекция показала, что дрянной народец достоин уничтожения. Ольга провела акт возмездия в четыре этапа, так и не выявив среди согрешивших ни единого праведника!
Наверно, совсем не случайно собиратели фольклора записывали до недавнего времени весьма интересные предания об этой первой официальной христианке Киевской Руси. Причем чем севернее, тем меньше внимания обращалось на "деревскую месть", а образ великой княгини связывался скорее с посещением Константинополя и крещением Ольги. Чем южнее, тем явственнее сползала с образа христианская шелуха, и тем страшнее и безжалостнее становилась наша святая. У древлян, где легенда помещала город Искоростень, долго ходило предание, что Ольга так ненавидела своего мужа, что решила согнать его с княжеского стола, и будто бы Игорь бежал от подосланных княгиней убийц в Деревлянскую землю, и подошла Ольга с войском к городу и семь лет осаждала его, а потом ей удалось взять город, убить Игоря, и тогда она сожгла Искоростень, правда, не используя птиц, а попросту забросав его горящими факелами. А жителей Искоростеня она выгнала в поле и повелела убивать сначала мужчин, а потом женщин и детей. Предания юга можно разделить на несколько типов: сказания о том, как Ольга убила своего мужа князя Игоря; сказания о том, как Ольга изменила своему мужу с воеводой Свенельдом; сказания о том, как Ольга погубила полюбовника Мала – и все в таком же духе. Но по любому варианту сказания Ольга представала злобной, подозрительной, жестокой, властной, коварной и очень мудрой женщиной. Отдельно от Ольги существовал ряд сказаний и об Игоре – и по ним выходило, что великий князь был малодушен, злобен, несправедлив, коварен и ко всему прочему лишен мужской силы и возможности продолжить свой род. Сказания рисуют его самыми черными красками. Очевидно, ему так никогда и не простили чудовищного разгрома под стенами Константинополя. К тому же и века тому назад люди немного умели считать, и то странное долгожительство, не украшенное к тому же выводком детей, казалось невероятным. Вину за сорокалетнюю бездетность этой мифической пары возложили на Игоря. Так что понятно, почему отцовство было в конце концов приписано Свенельду. Сказания – это сказания, верить им можно еще меньше, чем летописным текстам, однако нет ли тут зернышка истины? Может быть, истина эта как раз в том, что первая династия прервалась буквально после первых "Рюриковичей", в силу обстоятельств не сложилось династии (возможной) и из потомков Олега – по крайней мере, по мужской линии. Некоторые легенды упорно выводят родословие Ольги не от неведомого псковского или плискского рода, а от князя Олега, поскольку из всех возможных претендентов на основание династии это был наилучший кандидат. Эта версия понятна: имена Олега и Ольги, сходные по звучанию, могли заронить мысль, что Олег не родственник: Рюрика, не оставивший потомства, а настоящий отец великой княгини Ольги. Это имя было очень популярно впоследствии и у княжеской верхушки. Зато имя Рюрик появляется в этой среде только спустя два века после "призвания варягов". Есть над чем задуматься. Появляется и мощная ветка князей – ольговичи, правда, родоначальником этого ответвления выступил другой, более поздний Олег. Что же касается княгини Ольги и странным образом рожденного на закате женского возраста младенца, этот факт в народном сознании прекращал род Рюрика – если уж следовать такой логике, то последующие князья, дети Святослава, должны были бы именоваться Свенельдичами. В монашеской среде, конечно, столь крамольная мысль даже не ночевала: знатоки Библии хорошо изучили Священное писание, Сара в этой чудесной Книге книг произвела первенца на седьмом десятке, почему бы принявшей христианство из рук самого византийского Монарха Ольге не родить своего первенца в сорок пять или пятьдесят лет? Канонизированной греческой церковью святой разрешено совершать и не такие чудеса! Для монашеского сообщества светлый образ первой русской святой не могла перечеркнуть даже кровожадная расправа в "Деревех". Тем более что, по летописи, сразу после этой расправы Ольга стала наводить на Руси то, чего этой земле всегда сильно не хватало, – порядок. Летопись понимала порядок как введение даней и оброков, а также создание неких перевалочных пунктов – погостов – по всей киевской и новгородской земле, с юга на север. Это указание историки обычно отбрасывают как нереальное, но в нем тоже есть своя правда; Ольге приписывали первую попытку централизации русских земель. Если учесть, что почти столетие Новгород не управлялся из Киева и в нем не было никакого киевского князя, то югу и на самом деле хотелось прибрать север к рукам – они его благополучно потеряли. Но на самом-то деле у Ольги не было даже полной власти не только над далеким Новгородом, но и над любым иным городом южной Руси – в каждом из княжеств сидели свои, местные князья, и власть женщины, исполнявшей роль регентши при малолетнем сыне, была скорее всего минимальна. Вполне вероятно, поездка в Константинополь и официальное принятие христианства были единственным способом упрочить власть и собрать ее в единый кулак. И поездка Ольги – это не плод воображения монахов спустя два века, а факт совершенно реальный. Ольга посетила Константинополь, о чем сообщают не русские, а византийские источники. Эти источники, однако, ничего не говорят о факте крещения, вот в чем проблема.
Легенда о крещении Ольги
Летопись рассказывает о крещении Ольге в самых светлых тонах:
"В год 6463 (955). Отправилась Ольга в Греческую землю и пришла к Царьграду. И был тогда царь Константин, сын Льва, и пришла к нему Ольга, и, увидев, что ста очень красива лицом и разумна, подивился царь ее разуму, беседуя с нею, и сказал ей: "Достойна ты царствовать с нами в столице нашей". Она же, поразмыслив, ответила царю: "Я язычница; если хочешь крестить меня, то крести меня сам – иначе не крещусь". И крестил ее царь с патриархом. Просветившись ж, она радовалась душой и телом; и наставил ее патриарх в вере, и сказал ей: "Благословенна ты в женах русских, так как возлюбила свет и оставила тьму. Благословят тебя сыны русские до последних поколений внуков твоих". И дал ей заповеди о церковном уставе, и о молитве, и о посте, и о милостыне, и о соблюдении чистоты телесной. Она ж, склонив голову, стояла, внимая учению, как губка напояемая; и поклонилась патриарху со словами: "Молитвами твоими, владыка, пусть буду сохранена от сетей дьявольских". И было наречено ей в крещении имя Елена, как и древней царице – матери Константина Великого. И благословил ее патриарх, и отпустил. После крещения призвал ее царь и сказал ей: "Хочу взять тебя в жены". Она ж ответила: "Как ты хочешь взять меня, когда сам крестил меня и назвал дочерью? А у христиан не разрешается это – ты сам знаешь". И сказал ей царь: "Перехитрила ты меня, Ольга". И дал ей многочисленные дары – золото, и серебро, и паволоки, и сосуды различные; и отпустил ее, назвав своею дочерью. Она ж, собравшись домой, пришла к патриарху, и попросила у него благословения дому, и сказала ему: "Люди мои и сын мой язычники – да сохранит меня Бог от всякого зла". И сказал патриарх: "Чадо верное! В Христа ты крестилась и в Христа облеклась, и Христос сохранит тебя, как сохранил Еноха во времена праотцев, а затем Ноя в ковчеге, Авраама от Авимелеха, Лота от содомлян, Моисея от фараона, Давида от Саула, трех отроков от печи, Даниила от зверей, – так и тебя избавит он от козней дьявола и от сетей его". И благословил ее патриарх, и отправилась она с миром в свою землю, и пришла в Киев. Произошло это, как при Соломоне: пришла царица эфиопская к Соломону, стремясь услышать премудрость Соломона, и увидела великую мудрость и чудеса: так же и эта блаженная Ольга искала настоящей божественной мудрости, но та (царица эфиопская) – человеческой, а эта – Божьей. "Ибо ищущие мудрости найдут". "Премудрость на улицах возглашает, на путях возвышает голос свой, на городских стенах проповедует, в городских воротах громко говорит: доколе невежды будут любить невежество… " Эта же блаженная Ольга с малых лет шкала мудростью, что есть самое лучшее в свете этом, и нашла многоценный жемчуг – Христа. Ибо сказал Соломон: "Желание благоверных приятно для души"; и: "Склонишь сердце твое к размышлению "Любящих меня я люблю, и ищущие меня найдут меня". Господь сказал: "Приходящего ко мне не изгоню вон"".
