могли стать блондинками. Краска для волос в современном понимании появилась в 1907 году. Французский химик Эжен Шуэллер изобрел краситель, который позволял сразу получить нужный оттенок волос. Он смог предложить семь – от черного до светло-рыжего – и основал компанию «Л’Ореаль», которая существует до сих пор и известна по всему миру. Но эта женщина, похоже, волосы не красила (и мы не в Париже, а в Петербурге, и дело вполне могло происходить до 1907 года). Значит, молодая.
Мужчины из оперативно-следственной группы пояснили нам, что при необходимости также можно определить, найден ли труп мужчины или женщины – хотя в нашем случае такой вопрос вообще не стоял. Я раньше не задумывалась про половые различия в строении черепа, но, оказывается, их очень много! Одного черепа достаточно для определения пола. Это делается по надбровным дугам, переносице, лобовым и теменным костям и многому другому. Даже корни зубов у женщин короче и уже. Хотя в истории криминалистики есть очень интересные случаи, когда черепа разных эпох находили рядом. Например, женский череп из эпохи неолита будет массивнее мужского из Средневековья. И это может осложнить и запутать расследование. Но это был не наш случай. Если не по черепу, то определяют по тазу (женский шире и ниже) и длинным трубчатым костям. Современные технологии и накопленные знания позволяют это сделать без особых проблем.
Если женщина оказалась в этой квартире, то она или здесь жила, или к кому-то пришла. Может, она была любовницей хозяина и их застала хозяйка? Хозяйка ее толкнула и… Они с мужем не могли вызвать полицию или кого там было положено вызывать до революции. Например, чтобы карьера мужа не пошла под откос. Что ждало убийцу? Наверное, в лучшем случае Сибирь. Ни муж, ни жена не желали туда отправляться, а уж на виселицу – так тем более. И они решили заложить часть комнаты кирпичами, чтобы скрыть труп.
Или, может, хозяин убил проститутку, которая… что-то сделала не так. И тоже не хотел отправляться ни в Сибирь, ни на виселицу.
Или отца разозлила непутевая дочь.
Или мужа молодая жена.
Судя по тому, что она была в ботиночках, она недавно пришла или собиралась уходить. В таких ботиночках по квартире не ходили. Это явно уличная обувь, причем, похоже, осенне-весенняя. Хотя она в платье, а не в пальто. Но она могла уже снять пальто или плащ. Или не успеть надеть. Она решила уйти от мужа (любовника, клиента), а тот не хотел ее отпускать? И врезал ей кулаком в висок? Или толкнул так, что она обо что-то этим виском ударилась?
Но почему вместе с ней спрятали сокровища? Или в этот момент как раз прятали сокровища, она это увидела – и оказалась вместе с ними?
– Как вы думаете, что здесь произошло? – спросила я, обводя взглядом мужчин из оперативно-следственной группы.
Отвечал мне председатель суда Виталий Иванович.
По его мнению, владельцы этой квартиры собирались покинуть Россию в связи с предреволюционной ситуацией. Может, за год до революции 1917 года, может, за два, может, даже после октября, но дело вполне могло происходить и в районе 1905 года, когда обстановка тоже была неспокойной. Тогда много знатных людей уехало из России, но подавляющее большинство собиралось вернуться. И они просто физически не могли вывезти все добро, которое у них имелось.
Поэтому и появилась потайная комната.
Это не первая подобная комната, которую нашли в Петербурге.
Самой крупной находкой считается клад, обнаруженный в конце марта 2012 года во время реконструкции особняка Трубецких-Нарышкиных на улице Чайковского. Тот дом тоже постройки XVIII века, как и Костин. Точные годы постройки неизвестны. Изначально он строился для Абрама Ганнибала – арапа Петра Великого и прадеда Пушкина. Потом в нем жили его дети, затем его купили князья Трубецкие и несколько перестроили, последние дореволюционные владельцы – семья Нарышкиных. Василий Нарышкин купил его во второй половине XIX века, в 1875–1876 годах особняк для его семьи перестроил архитектор Роберт Гедике – расширил и перепланировал. Сад был уничтожен, интерьеры и частично фасады изменены. На протяжении большей части своей истории дом был жилым, но потом инвестор выкупил все жилые квартиры для размещения Санкт-Петербургского международного центра сохранения культурного наследия. Клад нашли во время перепланировки под этот центр. И нашли не в самом особняке, а в дворовом флигеле.
Рабочие вскрыли полы на третьем этаже и обнаружили «каменный мешок» – наглухо замурованную комнатку площадью четыре квадратных метра между вторым и третьим этажами, которая не значилась ни на одном плане. Вещи были тщательно упакованы в деревянные коробы, где проложены льняной тканью, и матерчатые тюки (сорок мешков). Столовое серебро оказалось частично обернуто газетами за август и сентябрь 1917 года, поэтому специалисты легко смогли почти точно определить время сокрытия богатств Нарышкиных, которые покинули Россию после революции.
Тот клад состоял из 2168 предметов, в частности пяти старинных сервизов в почти полной комплектации. Самый впечатляющий – парадный столовый сервиз в русском стиле, где есть все, от ситечек до пятикилограммового серебряного самовара! На многих вещах стоит герб Нарышкиных, клейма лучших отечественных ювелиров второй половины XIX века и начала ХХ века. Большинство этих ювелиров являлись и поставщиками императорского двора. С клеймом Фаберже только солонка и кубок, размерами напоминающий рюмочку. В отдельной коробке лежали ювелирные украшения, ордена и медали. Также нашлись массивные серебряные подсвечники и два дорожных несессера – мужской и женский. Наручные часы, небольшие настольные часы, два настольных зеркала в серебряных рамах, французские ножи с перламутровыми и расписными ручками. Вес – четыреста двенадцать килограммов, стоимость около четырех миллионов евро.
Специалисты объяснили, почему клад фактически состоял из серебряных предметов и в нем почти нет фарфора, только чашка и блюдце (хотя он бьется, везти труднее!): фарфор было легче перевезти через границу. С точки зрения новой власти, фарфоровая посуда ценности не представляла, а серебро представляло.
Но открывшаяся нашим взорам потайная комната была гораздо больше благодаря высоким потолкам. Нарышкинская – полтора на два метра, про потолки ничего не говорилось, только что она была «втиснута» между вторым и третьим этажами. Там просто не могло быть таких потолков, как в этом «колодце». Здесь короткая стена, у которой сидела женщина, тоже составляла примерно полтора метра, а длинная тянулась на всю ширину комнаты, то есть метра четыре или даже пять. И, как я уже говорила, к изначальной стене дома были прибиты многочисленные полки. Хотя полки могли прибить и использовать задолго до идеи воздвижения кирпичной стены. Мы же не знаем, как тут все было оформлено! Остался только камин и лепнина на потолке.
