Но и за автомобильными гонками скрывались тайные военные цели. Немецкие и итальянские военные конструкторы и инженеры тщательно изучали здесь качества гоночных машин. Высокая температура воздуха, раскаленная солнцем гоночная трасса, микроскопические песчинки, постоянно рассеянные в воздухе, — вот те условия, в которых немцы и итальянцы могли спокойно, без помех, испытывать воздушные фильтры, охлаждение моторов и шин, то есть все то, что через некоторое время должно было при тех же условиях действовать в военной обстановке..
Три дня убийств и грабежей
После окончания войны бывшая итальянская колония в Северной Африке, площадь которой в 14 раз превышает территорию Чехословакии, осталась под управлением английских военных властей. В соответствии с международными соглашениями она должна была оставаться в руках англичан до тех пор, пока не будет окончательно решена судьба всех итальянских колоний в Африке.
Временное и неопределенное положение Ливии оставило глубокий след в жизни страны. Только через два года после захвата Триполи англичане убрали огромную конную статую Муссолини, которая стояла перед городской крепостью. На углах улиц остались без изменений таблички с именами маршала Бальбо, графа Чиано, маршала Грациани, министра Вольпи и короля Виктора-Эммануила III. Англичане не удосужились даже убрать на автобусных остановках таблички, на щитах которых до сих пор сохранились итальянские фашистские знаки.
С общественных зданий на вас смотрят напыщенные названия фашистских организаций и учреждений. В нескольких шагах от набережной среди пальм и олеандров сохранилась еще табличка с надписью «Via Pierino del Piano — Martire fascista». Имена «фашистских мучеников» давно стерты в Италии, но они еще красовались в стране, чья судьба была вверена англичанам.
Нам встретилась похоронная процессия. Люди останавливаются, чтобы оказать последнюю почесть покойному. Они не обнажают голову. Нет. Они вытягивают правую руку, как это делали фашисты, приветствуя друг друга. Таким же жестом приветствовали несколько лет назад дуче, когда он проезжал улицами Триполи, чтобы с крепостной стены произнести речь перед своими африканскими подданными.
В Ливии не делают капиталовложений, и не потому, что не во что вложить средства. Земля, как и раньше, страдает без воды и искусственных удобрений. Выбоины от тысяч танков и военных машин на асфальтированном шоссе делаются все шире и глубже. В портах до сих пор ржавеют десятки потопленных кораблей, мешая судоходству. Тысячи невзорвавшихся мин лежат под песком пустыни, унося человеческие жизни и причиняя потери стадам берберских пастухов-кочевников.
Оливы, которые в глубине пустыни стояли на страже против сыпучих песков, сохнут и редеют. Англичане продают их арабским торговцам.
Фруктовые сады и защитные полосы эвкалиптов постепенно превращаются в пирамиды тлеющего угля. Теперь мы поняли, откуда берется древесный уголь, который арабы ежедневно развозят по улицам Триполи, продавая его на вес владельцам кафе и жителям города.
Между Триполитанией и Киренаикой нет телефонной связи. Медные провода, порванные авиабомбами, английские военные власти продали на вес в Египет. Они считают это «небольшим задатком» в счет репараций. Трудно найти более разительный пример беззастенчивого хозяйничания в подопечной стране.
— Зачем делать капиталовложения? — сказал нам высокопоставленный чиновник английской военной администрации в Триполи. — У нас достаточно забот с выплатой долгов Америке — Он помолчал немного и добавил: — Вы ведь не поручитесь, что Ливия останется нашей?..
Англичане в Триполитании не чувствуют ответственности за вверенную им страну. Они держат себя здесь иначе, чем в собственных колониях, где их корыстная политика рассчитана на долгое время. В Ливии англичане ведут себя, как временные арендаторы, которые стремятся выжать из арендуемой земли все, что она может дать, не беспокоясь о том, что после них эта земля превратится в пустыню.
В ноябре 1945 года в Триполи вспыхнули серьезные волнения. Это случилось вскоре после того, как американцы попросили у Англии выдать разрешение на переселение в Палестину 100 тысяч евреев. Волнения тогда начались сразу в нескольких пунктах средиземноморского побережья. Триполи никогда не знал таких кровавых драм, какие разыгрались на его улицах в ноябре 1945 года. Почти одновременно на всей территории Триполитании арабы начали еврейские погромы. В самом городе массовые убийства и грабежи продолжались целых три дня. Было убито более 120 евреев и два араба. Нормальная жизнь города оказалась парализованной. Не было питьевой воды. Пекарни не работали. Магазины были закрыты. Повсюду царили хаос и неуверенность, к которым примешивался страх, что убийства перекинутся и на итальянские кварталы.
За эти три дня на улицах Триполи не появился ни один английский солдат. Весь гарнизон и бронемашины оставались на территории казарм. Зато еще за неделю до начала кровавых событий были приготовлены сотни дополнительных коек в английской больнице.
В те же самые дни убийства евреев происходили в пяти тысячах километров от Триполитании — на Ближнем Востоке, который прибрали к рукам англичане.
У нас просто не укладывались в голове страшные подробности этих трех варфоломеевских ночей, которые слишком уж напоминали зверства нацистов в концентрационных лагерях. Но то, что они действительно происходили, нам подтвердили как итальянцы и евреи, так и арабы. Никто из них, однако, не знал, из-за чего начались погромы. Не знали этого даже те арабы, которые в них участвовали.
Одни лишь англичане «предвидели» кровавые события и дали им свободно развиваться. Они с удовлетворением отметили, что эти события произошли «случайно» во всех странах, где живут бок о бок арабы и евреи, и что страны эти также «случайно» находились под английским контролем. И уж совершенно «случайно» они произошли как раз в тот момент, когда английское правительство доказывало американцам, что евреям не место среди арабов…
Мельничное колесо без воды
В тридцатых годах люди в Ливии работали, зарабатывали и широко тратили деньги. Улицы Триполи не успевали поглощать потоки переселенцев, которых ежедневно выбрасывали суда, прибывавшие с полуострова. Город рос не по дням, а по часам. Грубые бетонные потолки ресторанов с нештукатуренными балками перекрытий и теперь еще напоминают о той спешке, с какой строился город.
Есть здесь и фешенебельные расположенные у моря рестораны с террасами и танцевальными площадками. Отель «Меари» стоит на сваях в море, в виде огромного парохода. Итальянцы в свое время очень хорошо чувствовали себя в этом элегантном заведении. Они старались как можно приятнее провести вечер после долгого дня, когда приходилось потеть и томиться от жгучего дыхания «гибли», южного ветра пустыни.
