— Зачем вы пришли, Джейс? — спросил Готт. — …Нет, отпустите его, Хобарт. — Человек в штатском, обхвативший было Джейсона сзади, отскочил в сторону, вовремя избежав удара каблуком по голени. Джейсон яростно уставился на Готта.
— Так это вам пришла в голову удачная мысль запереть меня на ключ? — с негодованием спросил он. — Позвольте узнать, какого черта здесь делаете вы и ваши бандиты в солдатской форме?
— Это я пригласил Билла, Джейс, — невозмутимо сказал Торнибрайт, стоявший чуть поодаль от Готта и двух незнакомцев. Психолог, одетый, как всегда, с иголочки, выглядел абсолютно спокойным. На лице его не дрогнул ни один мускул.
— Вы? — Джейсон недоуменно уставился на Торнибрайта. — Зачем?
— Именно это мы с Биллом и пытаемся объяснить членам Ученого Совета,
— все с тем же присущим ему хладнокровием сказал Торнибрайт. — Эксперимент зашел слишком далеко, и я считаю, мы больше не имеем права держать наш проект в тайне от должностных лиц, которые, по моему мнению, должны осуществлять над ним контроль. Я созвал заседание Ученого Совета, в надежде, что мою точку зрения поддержат. Когда голоса в очередной раз разделились поровну, я пригласил Билла. — Торнибрайт искоса посмотрел на подтянутого, загорелого Готта. — Он ждал моего звонка.
— Вот как? — Джейсон в упор посмотрел на психолога. — А какое право вы имели созвать заседание Совета, не поставив меня об этом в известность?
Торнибрайт не опустил глаз. Худой, тщедушный, на четыре дюйма ниже ростом, чем Джейсон, он выглядел непреклонным. Взгляд его был холоден.
— Быть может, мне следует напомнить вам, Джейс, что вы фактически не являетесь членом Совета.
— Быть может, и мне в таком случае следует вам напомнить… — голос Джейсона сорвался. — …Быть может, и мне следует вам напомнить, раз уж вы решили действовать в одиночку, что проект — это я! Я! — Он ткнул себя пальцем в грудь. Голова у него была, как в огне. — Без членов Ученого Совета обойтись можно, без меня — нет! К тому же я — американский гражданин и требую… — Он оборвал себя на полуслове и обвел взглядом присутствующих. Дистра сидел в кресле не шевелясь, с бесстрастным выражением на лице. — Кстати, — хмуро сказал Джейсон, — в здании нашей Ассоциации незаконно находятся посторонние? Почему никто не вызвал полицию? А заодно, адвоката?
— В этом нет необходимости, — начал было Торнибрайт, но Готт перебил его.
— Мне кажется, Джейс просто погорячился, — сказал он, ослепительно улыбаясь. — Сейчас я объясню ему, в чем дело, и он наверняка все поймет. Но позвольте мне сначала представить двух моих знакомых. Это… — замысловатая фамилия неприятно резанула Джейсону слух. — …Он защищает интересы иностранных членов вашей Ассоциации. Можете считать, что этот человек из Организации Объединенных Наций.
— Очень приятно, — заявил человек из Организации Объединенных Наций безо всякого акцента, но с довольно странной интонацией в голосе.
Джейсон коротко кивнул.
— А это, — продолжал Готт, глядя на высокого мужчину в очках, Атрой Свенсон, представитель Белого Дома. Если вам нужен хороший адвокат, он может в любую минуту связать вас с Генеральным Прокурором. — Готт вновь ослепительно улыбнулся.
— Ловлю вас на слове, — угрюмо сказал Джейсон. — Пусть он свяжет меня с ним немедленно.
Готт слегка нахмурился.
— Неужели вы не хотите разумно оценить обстановку? — медленно произнес он.
— Не хочу, — коротко бросил Джейсон. — А вы не хотите убраться отсюда вместе со своими знакомыми?
— Нет, — спокойно ответил Готт, глядя Джейсону прямо в глаза.
— Что ж, тогда придется уйти мне. — Джейсон резко повернулся и направился к двери.
— Хобарт! — негромко сказал худощавый Свенсон. Охранник сделал шаг вперед. Джейсон остановился, оглянулся, иронически посмотрел на Торнибрайта.
— Послушай, Билл, — в ту же секунду произнес психолог. — Это уж слишком. Существуют и другие способы…
— Их не существует, — сказал Свенсон. Представитель Белого Дома, несмотря на невзрачный вид, говорил непреклонным тоном. Он перебил Тима Торнибрайта (а это было все равно, что войти к голодному тигру в клетку), и психолог даже не попытался ему возразить. Свенсон снял очки и тщательно протер стекла тряпочкой, которую вынул из наружного кармашка пиджака. — Видите ли, Торнибрайт, каждый из нас добровольно пошел на нарушение закона. Сегодня утром, собравшись в… неважно где… мы обсудили сложившуюся ситуацию и пришли к выводу, что не можем действовать официальным путем. Это заняло бы слишком много времени, а мы не имеем права ждать, не зная, что происходит или произойдет с Джейсом.
— Происходит или произойдет, — как эхо повторил Джейсон. — Ни секунды не сомневался, что, услышав о проекте, вы прежде всего подумаете, что инопланетяне овладели моим разумом. — Он хмуро посмотрел на Торнибрайта, но лицо психолога осталось бесстрастным. — Итак, мистер Свенсон, вам плевать на наши гражданские права?
— Но послушайте же! — в голосе Свенсона проскользнула нотка отчаяния.
— Давайте рассуждать здраво! Вы начали работать над проектом, не поставив в известность правительство Соединенных Штатов, да и никакое другое правительство, если уж на то пошло. Вы вступили в контакт с иной цивилизацией, которая обладает достаточной мощью и, насколько я понял, желанием уничтожить всех нас. Что ж, по-вашему, мы должны теперь начать расследование, а затем вызвать вас, как свидетеля?
— Мы не делали секрета из нашей работы, — резко сказал Торнибрайт. — Подробнейшее описание проекта было опубликовано по меньшей мере в дюжине технических журналов. О нем много писали в газетах.
— А как вы считаете, много людей читают технические журналы, в которых печатаются тысячи статей в год на разных языках? И кто верит газетам, а если и верит, то помнит содержание статьи через пять минут после прочтения? — Свенсон посмотрел на Джейсона. — Если кто-то и знал, чем вы занимаетесь, вряд ли он воспринял вас всерьез. Кому из нас могло прийти в голову, что ваш проект реален?
— Никому, — с горечью сказал Джейсон. — Вполне естественно.
— Но вы добились успеха, — продолжал Свенсон. — Правда с моей точки зрения, каждый из вас начисто лишен чувства ответственности… Мне остается лишь повторить, что мы сознательно пошли на нарушение закона. И если мы останемся живы, можете впоследствии подать на нас в суд. Мне безразлична моя карьера, но генерал Готт, после двадцати восьми лет безупречной службы, потеряет все, чего добился с таким трудом. Как бы то ни было, в данную минуту нас это не тревожит. — Он обвел взглядом членов Совета. — Вам придется беспрекословно подчиняться всем нашим распоряжениям. Сегодня же мы переберемся на небольшую базу военно-воздушных сил неподалеку от Вашингтона. Мы освободим вас, когда будем твердо уверены, что сможем контролировать ситуацию без вашей помощи.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
