О том, что его пришлось хоронить в закрытом гробу еще и по причине порядочной степени разложения, Мелисса умолчала.
— Нам сказали, что его, скорее всего, страшно пытали перед смертью, — с придыханием произнесла она и прижалась к локтю Топорны, словно бы ища защиты. — Это… это ужасно!
— Я поклялась, что не оставлю этого так просто, — глухим голосом произнесла Кларисса и спрятала лицо на плече у Пола. Офицер казался совершенно безучастным, кажется, чужие страдания его не трогали. — Я решила, что положу жизнь на то, чтобы разыскать того изверга, который так истязал моего дорогого Армана!
— А разве я могла оставить подругу без поддержки? — вступила Мелисса, беря офицера за запястье и с досадой констатируя, что у каменного Топорны даже пульс не участился. — Тем более, я тоже была знакома с бедным юношей! И с тех пор мы ищем того негодяя…
— Чтобы отомстить! — воскликнула госпожа Полненьких.
Госпожа Приятненьких не стала говорить о том, что лично она с удовольствием поблагодарит того человека, который разделался со слизняком и изменщиком Арманом.
— Я потратила столько денег на то, чтобы достать результаты экспертизы, — продолжала Кларисса. Мелисса покивала: на самом деле юный повеса таскался по казино, ипподромам и искал забвения в объятьях певичек и актрисок. Вследствие этого состояние заклятой подруги заметно уменьшилось и теперь было примерно таким же, как ее собственное, что не могло не радовать. — Мне… мне прислали бумаги, в которых говорится, что Армана допрашивали, а допрос, скорее всего, вел опытный медик… У моего несчастного нареченного несколько раз останавливалось сердце, он переставал дышать, не выдержав страданий, но его всё равно возвращали к жизни и… продолжали пытки!
— Хм, — сказал Пол.
— Я несколько раз лишалась чувств, читая описание того, что творили с моим бедным Арманом, — сообщила та. Сын предателя остался безучастен. Дама поднесла пальцы к вискам. — Это… это ужасно!
— Прошу, не надо, дорогая, — вступила Мелисса. — Если ты прочтешь это сама, тебе вновь станет дурно! Лучше дай господину Топорны ту бумагу, он лучше нас разбирается в подобных вещах…
— Ты права, милая, — проговорила Кларисса и, открыв сумочку, протянула Полу сложенные бумаги. — Вот…
— Хм… — повторил тот и углубился в чтение.
Дамы переглянулись — вот сейчас на лице Топорны читался живейший интерес, насколько этот человек вообще мог его испытывать. Во всяком случае, когда он читал эти потрепанные документы, мимика его была куда более живой, чем в предыдущие полчаса: Пол хмурился, приподнимал брови, даже улыбался чему-то…
— Действительно, — сказал он, возвращая документы госпоже Полненьких, — крайне интересный метод допроса. Для того времени, я бы сказал, прогрессивный. Думаю, специалист получил ответы на свои вопросы.
Дамы снова переглянулись, теперь в некотором замешательстве: они не ожидали такой реакции. Однако отступать было некуда, и слово снова взяла Кларисса:
— Вот и нам удалось выяснить, что… только один человек в армии Каролевства практиковал подобные методы. Остальные… как это говорится? А! В подметки ему не годились! Но это ничего, ничего нам не давало…
— Да, взгляните, — Мелисса сунула Полу под нос вырезку из газеты времен оккупации, порядком потрепанную на сгибах. Изображение на скверной фотографии было едва различимо, а подпись сообщала, что заснятое действо суть награждение особо отличившихся воинов. — Кто это, по-вашему, господин Топорны?
— Офицер пожарных войск, — без запинки ответил тот, едва взглянув на фотографию. — Парадная форма: алый мундир, символизирующий пламя, черные брюки, символизирующие дым пожара, каска… На поясе — церемониальное оружие, позолоченный багор в масштабе пять к одному. Награды… Хм, разглядеть сложно, но тут не менее трех медалей за заслуги перед Каролевством и два ордена за проявленное мужество.
— О боже, вы его знаете?.. — чуть не подпрыгнула Кларисса.
— Увы, — бесстрастно ответил Пол, — к глубокому моему сожалению.
— То, что вы сказали, совпадает с тем, что удалось разведать нам, — заговорила Мелисса. — В то время ходили слухи о каком-то офицере из пожарных войск. И мнения расходятся: кто-то говорит, что он был медик божьей милостью, кто-то — что это настоящий зверь… Имя его неизвестно, следов не осталось, умоляем, если вы что-то слышали… скажите нам!
— Боюсь, у меня нет знакомых среди пожарных, — произнес Топорны, ничуть не покривив душой: знакомых не было, только жена и друг. Он неожиданно легко поднялся, хотя диван был мягок, и любой присевший мигом утопал в его подушках, а дамы цепко держались за офицера. — Более ничем не могу помочь. Госпожа Полненьких… Госпожа Приятненьких… Был весьма польщен знакомством.
С этими словами Пол Топорны сделал четкий разворот и исчез за дверью салона.
— Это никуда не годится… — проговорила Кларисса мрачно.
— О да! — поддержала Мелисса. — Бесчувственное бревно!
— Но тем интереснее задача, — по-змеиному улыбнулась ее подруга.
— Пожалуй, пожалуй, — покивала та и задумалась. — Ужин?
— Да, — согласилась, поразмыслив, Кларисса. — Насколько я заметила, он пунктуален. Так что…
И, переглянувшись, подруги тихо захихикали. От звуков этого смеха покрылся бы холодным потом кто угодно, но в салоне дамы были вдвоём, и никто не мешал им строить коварные планы…
…К ужину господа готовились с особой тщательностью. Руперт Бессмертных специальной щеточкой расчесывал бакенбарды и подравнивал усы.
Теодор Немертвых протирал очки и думал, как бы замаскировать шрам на голове — чем сильнее он лысел, тем заметнее становилась отметина, а парики доктор презирал.
Дэвид Дубовны, кося одним глазом в Гражданский кодекс, начищал свои единственные парадные туфли до блеска (прислуге он их не доверял) и прикидывал, стоит ли вдевать цветок в петлицу, или же госпожа Кисленьких этого не одобрит.
Оперативники Ян и Берт помогали друг другу почистить костюмы и советовали, какое выражение лица лучше сделать, чтобы не походить на бандитов с большой дороги.
Что поделывал поручик Вит-Тяй, достоверно неизвестно, но, наверное, он тщательно расчесывал ухоженную бороду и порыкивал на подчиненных, которым велел как следует выгладить свою парадную юбку.
А вот Пол Топорны, привыкший выглядеть безупречно всегда и всюду, большого внимания своему внешнему виду не уделял. Он, разумеется, проверил, идеален ли пробор и чисто ли выбрит подбородок, оправил безукоризненно сидящий мундир и вышел в коридор. Пол чувствовал себя несколько неуютно без привычного дипломата, но полагал, что тому лучше пока побыть у доктора. В том, что неуклюжий с виду толстячок Немертвых сумеет позаботиться о ценном своим содержимым предмете, Пол не сомневался.
И, заключил он, заперев за собой дверь купе, его решение было верным, потому что с одного конца коридора приближалась высокая, прямая и худощавая госпожа Полненьких, а с другого проход закупоривала пухленькая и аппетитная госпожа Приятненьких. На обеих были моднейшего покроя платья невыразимо популярного оттенка «пепел розы». (К сожалению, госпоже Полненьких этот цвет придавал вид мумии, а госпоже Приятненьких добавлял лишних фунтов, но дам это не останавливало.) Искрились драгоценности, стелился удушливый шлейф дорогих духов…
— Полли… — с придыханием проговорила Кларисса, подходя вплотную. — Вы ведь позволите так себя называть.
Топорны дернул кадыком. Полли его не называла даже матушка в далеком детстве…
— Паульхен, — нежно позвала Мелисса, и Топорны почувствовал, как на висках у него выступает испарина. — Вы ведь не откажетесь скрасить одиноким дамам сегодняшний ужин, не так ли?
Пол открыл было рот сказать, что его ждут за столиком господина Бессмертных, но дамские ручки уже взяли его под локти и повлекли за собой. Упираться, хвататься за ручки дверей и голосить благим матом Топорны считал ниже своего достоинства, поэтому предпочел промолчать и последовать за женщинами. В конце концов, один ужин еще никому не навредил. Так утешал себя Пол Топорны, павший жертвой случайности и благородного воспитания…
…— Странно, — сказал Руперт, щелкнув крышкой серебряного брегета. — Обычно опаздывает наша дорогая Каролина, и это нормально. Но чтобы опоздал Пол…
— У него личные обстоятельства, — вздохнул Теодор и проверил, на месте ли черный дипломат. В купе он предпочитал его не оставлять, мало ли, что. Пол, конечно, человек хорошего происхождения, но прежде всего он офицер суда и за пропажу бланков приговоров взыщет обязательно и будет в своём праве.
— Неужели? — поразился Бессмертных.
— Ага, — подтвердил Ян, изысканно хлебавший бульон. — Вот они.
Генеральный следователь повернулся как раз вовремя, чтобы увидеть, как Пола Топорны втаскивают в вагон-ресторан два буксира: один длинный и тощий, другой маленький и кругленький, но оба целеустремленные донельзя, и усаживают за свой столик. Понять, доволен этим сам Пол или нет, было невозможно, по его лицу не читалось ровным счетом ничего.
