Ну-ну.
Они стояли на небольшом горном плато, позади них в скале зияла глубокая расселина, а рядом, прямо из камней, вгрызаясь в них корнями, росли три искорёженных дерева, определить породу которых Алексей не смог. Что-то вроде изувеченных суровым существованием берёз что ли. Хотя они были такими кривыми, что на берёзы, прямые и кудрявые берёзы, они походили менее всего. Разве что на те скрученные деревья, которые можно зачастую наблюдать из окна вагона, когда тот проезжает заболоченную местность.
Вот только болота здесь не было. Как и любого другого водоёма. Ни речки, ни ручья. Только сухие камни вокруг.
С другой стороны от горы простиралась огромная долина, заросшая не то высоким лесом, не то заваленная причудливыми острыми скалами, похожими на челюсть с разбитыми зубами. Отсюда было толком не разобрать даже в бинокль, который не был оборудован прибором ночного видения. Естественное освещение здесь было явно в дефиците.
Не зря это место называли Тихим миром. Здесь как будто всё затихло, осталось, замерло в том виде в каком однажды по какой-то причине застыло.
Алексей осмотрелся. Что здесь могло произойти? Какой катаклизм мог повергнут всё вокруг в такое состояние?
Он взглянул вверх.
Над ними нависало тяжёлое свинцовое небо, состоящее из медленно перекатывающихся серо-сизых туч. Казалось, они выражали недовольство тем, что кто-то побеспокоил их тяжёлый сон, и теперь они вяло, клубились, выражая своё неудовлетворение.
Здесь не было холодно, здесь не было жарко. Обычные градусов двадцать по Цельсию, не больше. Правда, после Афганистана они ощущались максимум пятнадцатью градусами тепла. Но это пока. Совсем скоро тело привыкнет и будет воспринимать окружающую среду без видимых проблем, что касается температурного вопроса.
Вдали над горизонтом сверкали тусклые и беззвучные зарницы. Если где-то там за тучами и было солнце, то его лучи вязли в этой мгле, даря миру лишь рассеянный свет, который больше всего походил на сумерки.
Окружающий мир был погружён в какой-то анабиоз, который больше всего напоминал спокойствие, царящее в морге. Такое же отсутствие надежды и жизни.
Дежавю. Проклятое чувство ложного воспоминания, когда ты помнишь то, что с тобой ещё не происходило, нахлынуло с новой силой, заставляя Алексея ощущать себя не в своей тарелке.
Сумерки мира. Он уже это видел, но не здесь и не сейчас. Да и видел ли? Разве не может воображение таким чудным образом разыграть его? Столько всего нового узнал и увидел за последние дни, что было бы неудивительно, если бы его сознание выдало такой глюк от перенапряжения.
Санитар проверял надёжность повязок раненых, особенно у Санька. Кто-то ему помогал, кто-то проверял запасы оставшегося БК. Другие осматривали оружие.
И все, все старались максимально изолироваться от внешнего мира, плотно застегнувшись на все пуговицы и надев перчатки. Кто-то даже попытался замотать скотчем место, где заканчивались рукава и начинались тактические перчатки.
Если честно, так себе изоляция, особенно, если учесть, что маски в отличие от противогазов не закрывали уши, тут как бы опущенные уши кепки или натянутый капюшон хэбэшки тоже не особо спасал.
Понять бы ещё от чего так стоит защищаться.
Алексей сделал несколько шагов по направлению к искривлённым в болезненном параличе деревьям и протянул руку в перчатке к одной из веток.
— Нет, — рядом незаметно появился Данила, — я же говорил ничего не трогать без необходимости.
— Что здесь произошло? — Алексей не стал прикасаться к покрытой мелкой, словно пудра, пылью ветке, но попытался рассмотреть как можно ближе, насколько это позволяло стекло маски.
— Не знаю. Я здесь был один раз, и то на каких-то пять минут, по большой необходимости. Да и не здесь. В другой точке.
Данила тоже подошёл к дереву и присмотрелся к пыльным листьям. Они казались вроде как нормальными, только были тёмными и покрыты мелким-мелким налётом. Что-то подобное Алексей наблюдал, когда был проездом в городке, где размещался не то известковый, не то цементный комбинат. Там тоже, стоило остановить машину, чтобы заскочить в магазин, как по выходу крыша и капот автомобиля уже поседели от известковой пудры.
— А кто знает? — говорить через маску было неудобно, приходилось повышать голос, чтобы собеседник услышал.
— Думаю, даже если ты спросишь полковника, то ответа не получишь. И не потому что ты совсем недавно с нами. Скорее всего, он сам толком ничего не знает.
"А кто знает?" — подумал Плетнёв, но озвучивать вопрос не стал.
Он посмотрел себе под ноги. Пыль, эта пыль была везде. На камнях, на земле, на редких здесь деревьях.
А потом раздался треск, который был ему знаком ещё, когда он принимал участие в занятиях по РХБЗ. Это был треск дозиметра. Такой незнакомый, и в то же время, будто слышимый Алексеем на протяжении последних нескольких месяцев. Какая-то чертовщина.
Щелчки дозиметра явно свидетельствовали о повышенном радиационном фоне, но в целом терпимом, если не находится в зоне радиационного загрязнения слишком долго.
— Теперь понял, почему лучше ничего не трогать? — Данила легонько пнул камушек, такой же пыльный, как и всё вокруг.
Радиация? Война? Техногенная катастрофа? Какая из бед, связанная с ионизирующим излучением, могла поразить этот мир?
— И что, никто не занимается исследованием этого места? Надо же понять что здесь случилось, разве нет?
— Может, кто-то и занимается. А, может, нет, мне, по крайней мере, об этом не докладывали, — Данила действительно не выглядел человеком, скрывающим от новичка конфиденциальную информацию.
Старший сержант бросил взгляд в сторону полковника, который с маленьким фонариком в руках высматривал что-то на карте вместе с Афанасием.
— Но вы всё равно взяли с собой СИЗы, как будто ожидали чего-то подобного, заметил Алексей. — Только мне забыли об этом сказать.
— Бывает, — меланхолично ответил Данила. — Как сказал полковник, это должна была быть просто миссия наблюдения. Мы-то на автомате уже их берём в комплект, хотя на моей памяти ещё ни разу применять не приходилось. На самом деле мы больше опасаемся использования слезоточивого газа, или ещё чего такого. Маски, в первую очередь, против этого берём.
— Ага, я, значит, такой везучий, — сарказм в голосе Алексея было не скрыть. — Только Смирнов прихватил запасной, как-то странно.
