Дорога сделала еще один поворот, и взору Уоллингфорда предстали красные черепичные крыши деревни, напоминающие издалека россыпь цветов.
«Мой дорогой мальчик, разве вся твоя сознательная жизнь показала, что ты способен на что-то еще?» — слова деда не выходили из памяти.
— Я смогу, приятель, — пообещал Уоллингфорд, не зная, к кому именно он обращается — к себе самому или к коню, и слегка натянул поводья, чтобы было легче спуститься с довольно каменистого склона, в который превратилась дорога.
«Клянусь Богом, я заставлю этого старого негодяя изменить свое мнение».
Глава 6
Абигайль обожала жизнь в замке, но самое большое удовольствие ей доставляли завтраки.
— Ужасно мило, что для нас раздобыли почки и копченую рыбу, — сказала она, поглощая завтрак с удовольствием английской леди, которой подали сочное мясо. — Интересно, как им это удалось?
Лилибет жевала свой поджаренный ломтик хлеба с таким видом, словно в тарелке у нее лежала черепица с крыши, покрытая лишайником и пылью. Их было только трое: Абигайль, Лилибет и Филипп. И их фигурки казались крошечными за огромным древним столом. Джентльмены предпочитали завтракать рано, поэтому Александра настояла, чтобы леди завтракали позже.
— Полагаю, все это можно где-то заказать, — произнесла Лилибет. — Ведь Флоренцию посещают сотни англичан.
— Да, но откуда они узнали? — Абигайль положила нож и вилку на край тарелки и выдержала многозначительную паузу. — Неужели тебе не кажется, что есть в этом древнем замке нечто странное?
— Не понимаю, о чем ты. Это просто старый замок.
Лилибет поднесла к губам чашку, и Абигайль не успела разглядеть выражение глаз кузины. Но зато она видела ее лицо — бледное, точно у привидения. Удивляло, почему никто не чувствует загадочной атмосферы, царящей в замке. Ведь для Абигайль это было так же очевидно, как солнце на небе.
— В самом деле? Ты совсем ничего не чувствуешь? У тебя нет ощущения, будто в каждом углу живет по привидению?
— Привидения? — Филипп подскочил на стуле. — Живые?
— Нет, мой дорогой, — ответила Абигайль. — Привидения — не живые, но зато они самые настоящие.
Лилибет сдвинула брови.
— Господи, какая глупость.
В этот момент Абигайль почувствовала, как легкая струя воздуха коснулась ее шеи, заставив кожу покрыться мурашками.
Она обернулась к дверям, где, не двигаясь, стояла синьора Морини с подносом в руках. Красный платок на ее голове алел подобно языку пламени на фоне утопающего в полумраке коридора. На ее лице застыла печаль.
— Есть еще гренки и чай, синьора Сомертон, — сказала экономка.
— Благодарю вас, Морини. А где джентльмены и леди Морли? — Лилибет задала вопрос с таким безразличием, будто не знала, что джентльмены и леди никогда не завтракают вместе, редко собираются за ленчем, а обедают вместе лишь потому, что подавать обед два раза весьма затруднительно.
Синьора Морини шагнула вперед, не удостоив Абигайль взглядом. Это не было удивительно. Она на протяжении нескольких недель пыталась поговорить с темноволосой экономкой замка наедине, но все тщетно. Каждый раз, когда Абигайль заглядывала на кухню, Морини ускользала прочь под каким-либо благовидным предлогом. Только юбки шуршали, да аромат свежеиспеченного хлеба плыл в воздухе. Совсем как бесплотный дух, с обидой думала Абигайль. Да, она действительно немного обижалась на экономку, ибо никто другой в замке не смог бы поговорить с дýхами.
Вот и теперь все вежливое внимание синьоры Морини было направлено на Лилибет. Она поставила рядом с тарелкой графини блюдо со свежими гренками, наклонила чайник над ее пустой чашкой и произнесла вполголоса:
— Синьор Берк и синьор Пенхэллоу позавтракали час назад. А вот герцога я не видела.
Абигайль положила вилку. Хватит с нее.
— Морини, — громко обратилась она к экономке, — мне очень хотелось бы поговорить с вами о призраках. Это возможно?
Рука синьоры Морини замерла.
— Морини! Чай! — воскликнула Лилибет.
Экономка вовремя спохватилась. Она с минуту стояла, сжимая чайник обеими руками, а потом наконец подняла глаза на Абигайль. Взгляд оказался коротким, точно вспышка молнии, а потом ее внимание вновь сосредоточилось на Лилибет.
Абигайль была благодарна даже за этот мимолетный взгляд, ибо дело, по ее мнению, наконец-то сдвинулось с мертвой точки.
— Призраки? — удивилась экономка. — Нет здесь никаких призраков.
Абигайль улыбнулась:
— Так, может, что-то другое? Потому что мне кажется, сам воздух в замке наполнен мистикой.
— Ничего подобного, синьорина. Это всего лишь ветер гуляет по потемневшим от старости стенам. Хотите еще чаю? — Она протянула чайник, и на этот раз ее устремленный на Абигайль взгляд был полон решимости и какого-то скрытого смысла.
Абигайль постучала пальцем по столу и выдержала взгляд синьоры Морини. Однако на лице экономки не дрогнул ни единый мускул. Ничего не изменилось и в ее облике. Одежда в порядке, чайник в руках. И все же по шее Абигайль вновь забегали мурашки.
— Я поняла. Да, налейте мне еще чаю. Мне очень нравится, как вы его завариваете.
— А как же призраки? — весело вступил в разговор Филипп, потянувшись за поджаренным хлебом на тарелке матери.
— Не стоит тянуться через весь стол, дорогой. Морини сказала, что в замке нет никаких призраков. — Лилибет взяла хлеб, густо намазала его маслом и положила на тарелку мальчику.
— Никаких призраков, — сказала синьора Морини, бросила еще один взгляд на Абигайль и вышла из столовой.
Утопающий в тени коридор за дверью казался полным тайн.
— Конечно же, она лжет, — заявила Абигайль. — Вы видели, как она на меня посмотрела?
— Глупости. Филипп, ради Бога, не слизывай масло. Это некрасиво.
Абигайль откинулась на спинку стула и постучала пальцем по ободку своей чашки.
— Очень интересно.
— Уверяю тебя, он делает так нечасто и…
— Я не о масле, Лилибет, а о Морини.
— Да что с тобой такое? Неужели ты в самом деле думаешь, будто она что-то скрывает? — Лилибет вытерла руки о накрахмаленную льняную салфетку.
— Конечно, думаю, — кивнула Абигайль, поставила чашку на стол и поднялась со своего места. — И я непременно выясню, что именно.
По возвращении в замок герцог Уоллингфорд понял, что впервые в жизни ему придется расседлать коня без посторонней помощи, и обнаружил, что подобное занятие ему понравилось, хотя, конечно, он никогда не признался бы в этом членам своего клуба.
Ему понравились тихие вздохи, которые издал Люцифер, когда были ослаблены подпруги и седло соскользнуло с его гладкой спины. Понравилось, как переливалась и подрагивала шкура Люцифера, когда он чистил ее щеткой. Понравилась тишина конюшни и запах свежей соломы. А еще ему понравилось выводить коня на выгул, наслаждаться солнцем, чистым прозрачным воздухом, мягкой молодой травой под ногами и ароматами цветов.
