смерть а, значит, и отмщение за него, хоть капудан-паша и был одним из твоих сыновей, не имеют приоритета… Мой повелитель, ты видел Ямана всего пару раз в жизни… А скольких своих детей ты вообще никогда не встречал?
— Допустим… Но вернемся к сегодняшним делам… Для того, чтобы продемонстрировать так называемому цивилизованному сообществу освоенной части Галактики наше милосердие, Васильков должен победить своего завтрашнего соперника, — то ли спрашивал, то ли размышлял вслух султан, развалившись на подушках.
— Да, — кивнула Ниса, — и в таком случае после ты сможешь милостиво и благородно отпустить русского к своим, утерев нос всем врагам, льющим на тебя грязные помои лжи…
— Я поражен, дорогая, — воскликнул старик, обнимая свою наложницу, — ты не только самая красивая и нежная женщина моего гарема, но и самая умная… Хотя, чему тут удивляться, ты ведь одна из лучших моделей нашего времени…
…И вот сейчас спустя несколько часов после этого разговора я облаченный в «ратник» стоял, держа в руках эфес сабли, напротив своего несчастного соперника, на которого жалко было смотреть. Куда подевалась уверенность юноши в собственных силах непонятно, хотя вполне объяснимо, минуту назад он был на коне, уже было потирая руки и веря, что для осуществления своего хитроумного плана остается лишь пронзить грудь этого русского адмирала, который как и обещал, должен в нужный момент ятагану Мехи ее подставить. А тут такой конфуз, и венценосный батюшка в погоне за титулом самого справедливого повелителя Галактики, решил слить самого Мехмеда…
— Русский, ведь наш договор в силе? — как можно тише спросил юноша, приблизившись ко мне вплотную.
— Тут такое дело, эфенди, — вздохнул я, конечно же, в сложившихся обстоятельствах уже не собираясь приносить себя в жертву, — что нашу с тобой судьбу уже решили… Так что извини, друг. Единственное, что могу, я попытаюсь тебя сейчас не убить и вытащить из этой западни…
— Презренный гяур! — воскликнул Мехмед, сбрасывая маску доброжелательности. — Ты действительно так уверен в собственных силах, и решил, что у тебя есть шанс победить⁈ Глупец! — Мехи все больше горячился, понимая, что все договоренности между нами уже не работают и у него остался лишь один вариант выжить в поединке чести, а именно, — разрубить меня пополам. — Известно ли тебе, что меня учили фехтованию лучшие мастера во всех звездных системах империи⁈
— Перестань, — отмахнулся я, давно привыкший к бахвальству некоторых из моих соперников, которые очень часто упоминали о каких-то мастерах клинка, которых я никогда почему-то в своей жизни не встречал. — Давай лучше подумаем, как тебя так аккуратно можно ранить, чтобы все подумали…
Я не успел договорить…
— Это поединок чести, идиот! — воскликнул Мехи, поднимая на головой свой ятаган и набрасываясь на меня. — В живых должен остаться лишь один из нас, и это точно будешь не ты, гяур!
Я только и успел, что вовремя активировать свою саблю, чтобы не остаться без головы, так как шлема на ней не было. Клинки из «жидкой» стали, горящие тусклым ультрамариновым светом, скрестились между собой, зашипев от соприкосновения. Поединок начался без команды, секунданты Мехи в последний момент лишь успели отскочить в стороны, чтобы не попасть под горячую руку принца, который в свою очередь не жалея сил и энергии пошел вперед.
Широко размахивая кривым ятаганом, Мехмед обрушил на меня шквал ударов и выпадов, таких резких и хлестких, что я поначалу даже опешил. Молодой человек так усердствовал в своем напоре, будто хотел перебить мою саблю пополам, с такой силой он вкладывался в каждый свой замах. Мне ничего другого не оставалось, как отступить назад, и начать спокойно отражать все его атаки…
Светящаяся сталь короткими резкими штрихами осветила пространство аудиенц-зала, все присутствующие, включая самого великого султана, замерли в ожидании скорой развязки. И Селим и остальные были крайне удивлены столь великолепному владению оружием принцем Мехи, отчего у его отца начало закрадываться сомнение в исходе этого поединка. Профессионального фехтовальщика в Мехмеде я тоже почувствовал, признаю, возможно, действительно с ним плотно занимались упомянутые мастера клинка.
Однако усталость и потерю внимания, несмотря на наличие брони, еще никто не отменял. Махать своим кривым ятаганом, рубя наотмашь направо и налево, пытаясь меня этим смутить — дело такое себе. Во-первых, недолгое, во-вторых, суетливое и с полным отсутствием какой-либо стратегии, а главное — снижением концентрации внимания. Итогом, если твой противник окажется примерно равным по силе, явится твое же поражение. Горячий восточный юноша набросился на меня, пытаясь ошеломить и напором одержать быструю победу, но этого, как вы понимаете, не случилось.
Некоторое время меня устраивала игра вторым номером, я просто ждал, когда противник выбьется из сил. Главное, чтобы Мехи продолжал яростно атаковать и не останавливался в попытках разрубить меня на мелкие кусочки. Особо для этого делать мне ничего не пришлось, молодой человек, самозабвенно раз за разом лез в драку, а когда после очередной безрезультативной серии ударов он отходил назад и занимал оборонительную позицию, мне достаточно было нанести пару ложных уколов по его броне, чтобы гнев залил глаза принца кровью и он снова бросился на меня…
Как вы помните, накачанный назовем этот чудо-коктейль — «физраствором» от Нисы, я просто не чувствовал усталости, в том числе по этой причине, спокойно читал все движения своего соперника, все еще пытаясь параллельно сообразить, как можно повернуть дуэль так, чтобы сохранить этому безумцу жизнь. Вроде бы и договора между мной и Мехи уже не существовало, но все-таки на душе у меня после его обреченного взгляда было тяжеловато…
Однако, принц Мехи не дал на это времени, налетев всем корпусом, он попытался прижать меня к бортику арены. Теперь я уже не мог отойти назад и разорвать дистанцию, а значит, лишался существенного процента своих возможностей в защите. Необходимо было срочно выбираться из невыгодной позиции, но юноша, к моему сожалению, совершил в этот момент роковую ошибку. Наши лица оказались буквально в десяти сантиметрах друг от друга, и Мехмед прошипел прямо мне в лицо:
— После того, как я убью тебя, гяур, — в глазах юноши стояли слезы, которые я расценил как сильную обиду, но нет, не на меня, а но своего отца, — я пойду к твоим друзьями и лично отрежу им головы!
Странное выражение эмоций, причем в сторону тех, кто не был причастен к твоим неудачам. Тем не менее, мне разгоряченному битвой хватило и
