Томми смотрел на нее секунду, потом пожал плечами, по его лицу прошла легкая тень печали.
— Забудь об этом. Тебе был нужен кто-то, кому ты могла бы излить душу.
— Ты простил меня?
— Конечно.
Они повернули к дому.
— Почему нет? Но что меня беспокоит больше всего в этом Миллере с его проклятым списком — даже мои друзья, которые меня знают и доверяют, — даже они могут усомниться. Что же тогда говорить о других? Кэрол, у меня бизнес, это значит, что мне приходится иметь дело с банками, людьми, которые не вложат в дело ни цента, пока десять раз не проверят, что их вклады защищены. Стоит им допустить мысль, что я сделаю им плохую рекламу, — даже если я чист, как младенец, — меня отвергнут. Этого достаточно, чтобы я не смог вести дело.
— Томми, я никогда об этом не думала.
— Но как я могу это прекратить? Если я подниму бучу, Миллер подумает, что я занервничал.
Они подошли к дому.
— И что же ты собираешься делать? — спросила Кэрол.
Томми вздохнул.
— А что я могу сделать? Думаю, надо переждать. Надеюсь, Миллер в конце концов уберется туда, откуда пришел.
Томми взял Кэрол за руку и повел ее по ступенькам.
— Как бы там ни было, я не хочу, чтобы тебя беспокоили. Если этот ублюдок снова появится у тебя, дай мне знать, я разберусь с ним, вызову полицию.
Она погладила его по щеке.
— Не беспокойся. Не важно, что сделал Миллер, люди, которые тебя любят, всегда будут рядом с тобой.
— Хотел бы я в это верить.
Кэрол послышалась грусть в его голосе.
— Что, какие-то проблемы с Джилл?
— Я тоже не знаю, как рассказать ей об этом. — Томми остановился.
На секунду Кэрол удивилась, что Томми не обсудил эту проблему с женой, — но только на секунду. Одно дело сказать, что вас подозревают в убийстве, когда находят тело вашего лучшего друга, и нет ничего удивительного в том, что человек ищет себе алиби. Но то, что вы находитесь в списке, подобном списку Миллера, этого достаточно, чтобы упасть в глазах всех, кто вас знал.
Тем не менее Кэрол была уверена, что трещина между братом и его женой превратится в пропасть, если Джилл узнает об этом от кого-то другого.
— Томми, ты должен с ней поговорить. Если ты будешь откладывать, станет хуже. Я хочу сказать, если этого Миллера не остановить…
Он так и остался стоять спиной к ней.
— Ты права. Если она узнает об этом от него, всему конец. Я скажу ей сегодня. — Он поднялся еще на ступеньку.
Кэрол положила ему руку на плечо.
— Томми, ты знаешь, все, что от меня зависит… ты знаешь…
Он накрыл ее руку своей.
— Конечно, знаю. Ты самая лучшая.
Пропуская ее в дом, он раздраженно помотал головой и сказал:
— Господи, чем же я заслужил такое наказание?
Глава 12
«Не подходи, или я срублю тебя, — крикнула Дана, — ты всего лишь дерево, ты не можешь меня напугать!» — Волшебный меч появился в ее руке, и движущиеся деревья вокруг нее отступили. Кэрол рассматривала свои рисунки. У нее был плодотворный день.
Зазвонил телефон, и она услышала собственный голос на автоответчике. Прозвучал гудок, и послышался голос: «Мисс Уоррен, это Джордж Ламли, из магазина Уордсонг в Вашингтон-Депот. Вы звонили мне на прошлой неделе. Вы можете застать меня сегодня в…»
Кэрол подбежала к телефону и сняла трубку.
— Мистер Ламли, спасибо, что перезвонили.
— О, вы дома, — ответил он. — Я уезжал по делам, а то бы я позвонил раньше. Я полагаю, вы та самая Кэрол Уоррен, которая пишет книги для детей.
— Да, — польщенная, ответила Кэрол.
— Боже, как приятно, что я с вами разговариваю. Я так хорошо помню вашу первую книгу — «Тигр, Тигр», не так ли?
Кэрол всегда любила, когда ее хвалили. Но сейчас ее удивило то, что Джордж Ламли упомянул о книге, которую выпустили девять лет назад и продали всего несколько тысяч экземпляров.
— Я рада, что она вам понравилась, — сказала она.
— Должно быть, вы много продали, — отозвался Ламли. — Вы же знаете нас, книготорговцев, если мы находим хорошую книгу, то рекламируем ее всем покупателям.
— Что вы, мистер Ламли, честное слово, не стоит…
— Не скромничайте, мисс Уоррен, — строго сказал Ламли. — Так чем же я могу вам помочь? Определить местонахождение одного из проданных экземпляров?
— Мне нужно найти человека, а не книгу.
Она объяснила, что получила редкое издание «Матушки Гусыни» со знаком-наклейкой «Букворм» и спросила, может ли он отыскать человека, который купил ее.
— Это трудно, — сказал Ламли. — Мы использовали такие наклейки в шестидесятых годах и не сохранили записей тех покупок. Не думаю, что смогу вам помочь.
Кэрол разочарованно вздохнула, но тут ей пришла в голову другая мысль.
— Вам говорит о чем-нибудь имя Пол Миллер?
— Пол Миллер? Нет…
— А Сьюзан Миллер?
Ламли повторил имя, но не вспомнил.
— Я мог бы посмотреть некоторые из наших старых записей. Или вид книги освежил бы мою память. Если вы располагаете временем, то можете привезти ее сюда. Я буду рад встретиться с вами.
Кэрол приняла предложение. Она записала, как проехать, и договорилась встретиться с Ламли на следующий день.
Деревня Вашингтон-Депот располагалась в долине реки Коннектикут. В два часа Кэрол подъехала к дому Джорджа Ламли, построенному в классическом колониальном стиле, скрытому за деревьями рядом с Мэйн-стрит, на окраине города. Не успела она дойти до порога, как дверь открылась, и показался высокий пожилой мужчина в очках, с густыми седыми полосами. Судя по его грубо очерченному лицу и задубевшей от солнца коже, ему было около семидесяти, но широкие плечи и прямая осанка его молодили.
— Так вы нашли меня, — сказал он, поднимая руку. — Надеюсь, по дороге вы рассыпали крошки, чтобы потом отыскать обратный путь, — добавил он, смеясь.
— Я не знала, что меня встретит колдун, — отозвалась Кэрол, улыбаясь, и переступила порог.
— Добро пожаловать в деревню колдунов, — сказал Ламли. — Здесь их когда-то сжигали на кострах.
Он провел ее в комнату с низкими потолками, но просторную, заполненную деревенскими сувенирами, антиквариатом и книжными полками у стен.
На маленьком столике стоял чайник, и, как только они сели, Джордж Ламли налил ей чашечку. Он рассказал, что они с женой занимаются торговлей книгами уже тридцать лет — сначала в Стэмфорде, а теперь в Вашингтон-Депот.
— Я откопал у внука экземпляр «С ночными чудовищами», — сказал Ламли, подавая Кэрол потрепанную книгу. — Он просто влюблен в Дану. Вы знаете, Чарльз Диккенс сказал, что Красная Шапочка была его первой любовью, и он был уверен, что если бы он на ней женился, то узнал бы истинное блаженство. Вот эффект, который может произвести сказка на гения. Так что ваша работа очень важна.
Кэрол странно улыбнулась.
— Если бы я начала задумываться над важностью своей персоны, я бы разучилась писать.
Ламли порылся на одной из полок и достал книгу Бруно Беттелейма «Психиатрическое исследование влияния на детей сказок».
— Вы читали это? — спросил Ламли.
Кэрол отрицательно покачала головой.
— Это замечательная книга. Я думаю, что там есть рассказ Диккенса о Красной Шапочке. Беттелейм утверждает, что выдуманные чудовища, такие, каких вы рисуете, оказывают решающее воздействие на развитие ребенка. Они помогают детям справиться со своими страхами, подготавливают их к тому, что человеческой природе свойственны и темные черты — такие, как злоба, ненависть и насилие.
Кэрол подумала, что Ламли — настоящий книжный червь. Она и в самом деле ощущала моральную ответственность за детей. Но она проделала такой путь не для того, чтобы поговорить о работе. Она немного развлекла Ламли, рассказав о том, как придумывает персонажи и сказки. Наконец достала из сумки экземпляр «Матушки Гусыни», присланный ей Миллером.
— Та самая книга, не так ли? — спросил Ламли. — Давайте посмотрим.
Он взял ее и открыл форзац, осторожно разделяя старые страницы.
— Да, это наша старая наклейка, — сказал он, задержался на форзаце, всматриваясь в написанное на нем имя.
Кэрол ждала, надеясь, что что-нибудь выяснится.
— Когда вы позвонили, — заговорил Ламли, — я думал, вы имеете в виду мою жену. — Он провел пальцем по краю страниц. — Сьюзан, — прочитал он вслух. — Знаете, теперь, когда я держу в руках книгу, я начинаю кое-что вспоминать. Большая семья: три мальчика и младшая — девочка, Сьюзан. Нечасто встретишь такую большую семью, поэтому их было легко заметить, особенно когда они приходили в магазин с отцом. — Ламли глубже уселся в кресло. — Да, Миллер. Он всегда покупал книги для малышей. Верил в то, что это развивает их ум.
— А вы помните что-нибудь еще?
Глаза Ламли сузились.
— Дайте подумать. Крупный, высокий мужчина, очень серьезный.
