Подобно малышам, изо дня в день играющим в футбол, или ребятам, ежедневно приходящим посмотреть «Корабль любви», Ник нашел свою «нишу» и даже не понял этого.
Он посмотрел на Элли с виноватым видом, открыл рот, но так и не смог вымолвить ни слова. Ему было стыдно, но он не смог бы объяснить, по какой причине.
— Да, все понятно, — сказала Элли. — Мы уходим отсюда.
— Что?
— Ты слышал. Мы — уходим.
Ник стал возражать. Уйти? Оставить Мэри?
— Нет, я не хочу уходить!
Элли смотрела на него, как на сумасшедшего. Может, так оно и было.
— И что ты будешь делать? Останешься, и без конца будешь писать свое имя?
— Я обещал Мэри, что не уйду.
Правда, подумал Ник, я сказал это прежде, чем она так недвусмысленно показала, что не заинтересована в отношениях со мной.
Элли нахмурилась, и Ник решил, что она вот-вот начнет рассказывать ему, какой Мэри ужасный человек, — но ничего подобного не произошло.
— Если ты и вправду хочешь произвести впечатление на Мэри… если хочешь быть ей полезен, нужно научиться делать что-то необычное, — сказала Элли.
— О чем ты говоришь?
— Ты хотел бы уметь разговаривать с живыми людьми — или, еще того интересней, переходить в их мир, брать нужные вещи и возвращаться в Страну?
Ник укоризненно покачал головой.
— Но ты же говоришь об эктоплазме! Мэри ненавидит это!
— Она ненавидит это лишь потому, что никто из ребят, живущих здесь, не способен превращаться в эктоплазму. И вообще, если Мэри называет подобные способности «криминальными талантами», это еще не значит, что они преступны. Они могут быть криминальными, но только в том случае, если ты используешь их для совершения преступлений. Подумай об этом, Ник. Если ты пойдешь со мной и научишься всему, что стоит изучить, ты сможешь вернуться назад с едой и игрушками для малышей. Ты сможешь добыть для Мэри полтора десятка роз, которые никогда не завянут. Тогда ты будешь для нее что-то значить.
Нику предложение показалось чрезвычайно соблазнительным. Чем больше он думал о нем, тем трудней было отказаться.
— А кто нас всему этому научит?
— Я знаю одного парня, а он, в свою очередь, знает другого парня, который все это умеет, — пояснила Элли.
Ник окинул взглядом комнату, усыпанную клочками бумаги. Если в качестве альтернативы ему уготовано провести вечность, нанося каракули на обрывки бумаги, может, самое время довериться Элли и попытаться избежать этой печальной участи.
— Расскажи, что ты знаешь.
— Подожди, — сказала Элли. — Поговорим по пути в игровой зал.
* * *
Стрелка влево, стрелка вверх. Элли нашла Лифа там, где и ожидала: он, как приклеенный, торчал возле игрового автомата.
— Лиф?
— Отстань, мне нужно уровень пройти.
— Лиф, да это старая игра, живые дети уже давно ее забыли. Про нее даже «ретро» уже не скажешь, она же доисторическая просто!
— Отстань!
Ник прислонился к автомату и скрестил руки на груди.
— Он нашел свою нишу, — сказал он. — Я чуть было тоже в свою не угодил.
— Это не ниша, — возразила Элли. — Это рутина. Мэри, наверное, считает, что это здорово, но на самом деле ничего хорошего.
Элли поняла, что, подобно воде, которая все время собирается в низшей точке, затерянные души стремятся создать для себя накатанный путь, который постепенно углубляется и становится канавой, которая вскоре превращается в глубокий овраг. Чем глубже привычная колея, тем труднее из нее выбраться. Элли понимала это и знала — стоит оставить Лифа в покое, он будет играть в свою видеоигру до скончания веков.
— Это неправильно, Лиф!
— Уйди.
Элли зашла за автомат, чтобы вытащить вилку из розетки, но обнаружила, что он не был к ней подключен. Увидев это, Элли выругалась, взбешенная тем, что законы физики в Стране затерянных душ неприменимы. Машины функционировали без источников питания, просто потому, что помнили о том, как они работали в мире живых.
Элли постояла некоторое время в поисках нужных слов.
— Мы идем туда, где тебя научат играть в более интересные игры!
— Зачем ты лжешь? — спросил Ник, но умолк, увидев, что Элли завладела вниманием мальчика. Лиф смотрел на нее, а не в экран монитора. Взгляд у него был остекленевший, словно он только что очнулся от глубокого сна.
— Интересные игры?
— Слушай, — сказала Элли. — Ты спас мою жизнь по пути сюда. Теперь моя очередь. Не продавай душу игровому автомату.
Тем временем на экране Пакку-Ман попал в плен к одному из волосатых созданий и погиб. Игра окончилась. Но, как многое в королевстве Мэри, она тут же началась снова. Не нужно было кидать в щель монетку. Лиф посмотрел на экран, желая вернуться к игре, но Элли дотронулась до его щеки и повернула лицом к себе.
— Мы с Ником хотим научиться общаться с живыми. Я хочу, чтобы ты пошел с нами. Пожалуйста, прошу тебя.
По лицу Лифа было видно, как его сознание борется с зыбучими песками забвения.
— Я не спасал тебе жизнь, — сказал Лиф. — Это уже невозможно. Но я спас тебя от того, что хуже смерти.
Элли подумала о том, что, пожалуй, она уже сделала то же самое для мальчика.
В глубине души Ник понимал, что, отправляясь к Шаману, он предает Мэри, но если Мэри права, то, чему он научится, сослужит ему хорошую службу, когда он вернется назад. Мэри простит его: способность прощать и принимать людей такими, какие они есть — часть ее натуры. Ник ощутил, как в душе его родилось предвкушение и раскрыло крылья, как бабочка, и решил, что это приятное чувство. Почти такое же приятное, как жизнь.
Череп рассказал Элли, как найти Шамана. Он жил неподалеку, но проблема была в том, что ребятам было трудно уйти незамеченными. Страна затерянных душ была прибежищем лунатиков, в королевстве Мэри всегда кто-то был на ногах, не спал и мог увидеть, как они уходят. В итоге было решено покинуть башню поздно ночью, во время грозы. В этом случае можно было надеяться, что на улице не будет детей, а струи дождя скроют исходящее от них свечение, пока они будут пересекать площадку перед зданиями. Если правильно рассчитать время, никто их не увидит. Когда ребята спускались на лифте, Ник повернулся к Элли.
— Надо сходить к психиатру. Я просто поверить не могу, что согласился на это.
— Да ладно, — возразила Элли. — Будет весело. Правда, Лиф?
— Да уж, — ответил Лиф без особого воодушевления.
Дождь не мог даже намочить мраморные плиты, которыми была покрыта площадка перед башнями, но молнии и гром были в Стране затерянных душ так же реальны, как в мире живых. Ребята подождали, пока сверкнет молния и прогремит гром, вышли на улицу и, не оглядываясь, направились в верхнюю часть города.
Если бы они оглянулись, то, возможно, заметили бы Вари, пристально смотрящего им вслед из окна второго этажа. Рядом с ним стоял Череп. Когда Элли, Ник и Лиф скрылись, Вари передал ему одну-единственную карамельку со вкусом вишни — вознаграждение за хорошо выполненную работу.
«Не стоит вести разговоры о криминальных талантах, — пишет Мэри Хайтауэр в памфлете под названием “Вред паранормальных явлений”. — Вредно не только говорить о них, но даже думать, и уж совсем плохо пытаться развить их в себе. Попытки вмешиваться в дела живых к добру не приводят»
Глава одиннадцатая
Шаман
Нику и Элли не приходилось ходить под дождем со времен их первого путешествия. Фраза «промокнуть до костей» в Стране затерянных душ приобретала новый смысл — струи дождя проникали сквозь их тела на пути к земле.
— Ну, это еще ничего, вот мокрый снег — это да… — высказался Лиф.
Старая фабрика по производству маринадов оказалась именно там, где должна была быть согласно объяснениям Черепа. Здание из белого кирпича располагалось на Вашингтон-стрит. Когда-то давно оно перешло в Страну затерянных душ из мира живых. Большая стальная дверь, ведущая в здание, была приоткрыта, это показалось ребятам странным. Нику она особенно не понравилась.
— Почему у меня такое чувство, что нам лучше туда не заходить?
— Потому, — сказала Элли, — что ты дипломированный нытик.
Нику захотелось доказать, что это не так. Он первым подошел к двери и распахнул ее. Стоит идти — не стоит идти, не важно. Ник решил больше не жаловаться. Он принял решение и чувствовал, что нужно следовать ему.
Как только мальчик очутился внутри, его тут же окутало облако сильного и очень знакомого аромата. В здании пахло копченым мясом и чесноком. Запах был таким сильным, что Ник чуть не упал, словно на него неожиданно подул сильный ветер. Ник почувствовал слабость в коленях.
Перед сносом из здания вынесли все оборудование. Взгляду Ника представилось пустое помещение с бетонным полом и черными балками, поддерживавшими потолок. Предметы, от которых исходил чудесный аромат, висели на крюках под потолком. Чего там только не было: жареные куры, индейки, копченая рыба и целые колбасы.
