Покачивающийся на стуле Тихон не скрывал ироничной ухмылки.
– Да, скажи им, Соня, что я с тобой делал. С выражением и подробностями. Пусть знают, как шалят детишки, когда родителей нет дома.
– Замолчи, сопляк ты неблагодарный!
– Ты ведь сам хотел правды, – возмутился Тихон. – Я буду кристально честен, если скажу, что побывал в её кровати. Не веришь? Спроси у неё сам.
Услышав это, Божена схватилась за сердце.
– Как тебя понимать?
– Как вам угодно, мамочка, – оскалился он.
В попытке отдышаться Елисей ослабил галстук. Лицо мужчины покрылось красными пятнами, а левый глаз взяло судорогой. Он был близок к инсульту.
– Он не тронул тебя, Соня? – с надежной спросил Елисей.
– Тронул, папа. Ещё как тронул. Я раньше никого так не трогал. Это были самые потрясающие трогания в моей жизни. И я с радостью потрогаю ещё.
Елисей поддался вперёд, и Тихон тут же соскочил со стула, примирительно выставив ладони. Парень неприкрыто издевался. Моей обязанностью было это прекратить, пока дело не дошло до потасовки.
– Я упала по собственной глупости. Вины Тихона здесь нет, – мой голос был полон серьёзности. – Напротив, он помог мне, в то время как вы ловили колеса по всей Евпатории. Иначе мне не оправдать столь долгое ваше отсутствие.
Переглянувшись с Елисеем, Божена очевидно занервничала.
– На что ты намекаешь, милая?
– Я устала слушать этот бред. И это далеко не намёк, – мне с трудом удавалось спокойствие. – Если это был ваш план, то он провалился. Посему у меня возникает вопрос – сколько дурацких идей посетят ваши головы, прежде чем вы вернёте меня домой? Ещё немного, и я сочту, что это вообще невозможно.
Тихон удивлённо вскинул бровями, а после посмотрел на родителей. Едва ли парень предполагал, что странное алиби является выдумкой, но сейчас серьёзно задумался. И пусть их стратегия никак не поддавалась логике, я была убеждена в обмане.
– Вы требуете правды, когда сами продолжаете лгать. Но зачем, мама?
– Я честна перед тобой, – выдавила Божена после секундной заминки.
Её ответ меня не удивил, однако сильно разочаровал. Казалось, будто меня передали другому владельцу и теперь не желали возвращать бракованную игрушку.
Пройдёт несколько недель, прежде чем я узнаю истинные мотивы родителей.
– Что ж, – нарушил молчание Тихон, взглянув на часы, – минутка семейной драмы окончена, а значит, мне пора на тренировку. Счастливо вам поругаться!
Меня впервые огорчил уход Райского. Меньше всего я хотела оставаться с людьми, которые чихать хотели на мои интересы. Поэтому я решилась на то, что днём ранее показалось бы немыслимым.
– Можно мне с тобой? – спросила я, заставив Елисея закашляться.
Большим удивлением стало то, что Тихон с лёгкостью согласился.
– Как хочешь, – пожал он плечами. – Вне дома я тебя ещё не трогал.
Божена попыталась этому воспрепятствовать, но Райский увёз меня из-под её носа. Оставив за спиной бесполезные возмущения, Тихон шепнул мне на ухо:
– Теперь воюем против предков? Добро пожаловать в клуб.
* * *
Спустя час я осматривала обстановку амбара, находившегося вдали от клуба «Облако». В слабоосвещённом помещении стоял тяжёлый запах, скрипели половицы, а старые тренажёры уступали современным. Скромная тренировочная площадка была выделена спонсором, как после объяснил мне Тихон. В неё допускались только он, Арсений и Глеб. Никто не должен был прознать о технике их занятий.
– Кажется, Глеб был мне не рад, – припомнила я, ожидая Райского, который переодевался за ширмой. – У тебя могут быть проблемы из-за меня.
– Хреновая реакция, Соня. В следующий раз подумай об этом прежде, чем выпрыгивать на проезжую часть.
Спустя минуту Тихон предстал передо мной в одних спортивных шортах, чем заставил не на шутку смутиться. При виде рельефной груди и оголённого торса невольно накрывало растерянностью. Щеки и шея пылали.
– Что? – хмыкнул он. – Я всегда так занимаюсь. Или ты думала, что за кулисами припрятаны лосины с балетной пачкой? – задумавшись, парень окатил меня взглядом. – Тебе бы тоже следовало переодеться.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
– Мне?
– Ты ведь здесь не для любования, так? Попыхтишь вместе со мной. Так что, подкатывай рукава… Сейчас я тебе устрою.
Я подтягивалась на кольцах, пока Тихон боролся с гантелями. Казалось, что тренировка поглотила мысли парня. Он молчал: ни шуток, ни едких фраз, ничего.
Вскоре интерес к однотипным движениям исчерпал себя, и мне захотелось разбавить обстановку разговором.
– За что ты так с Елисеем? – спросила я, оставив кольца. В мышцах рук пульсировала приятная боль, но сил продолжать не осталось. – Не нужно быть специалистом, чтобы прочувствовать твою прохладу.
– Ты поймёшь это чуть позже. Уверяю, это случится, учитывая поведение твоей странной семейки. Прости, но они не похожи на любящих родственников.
– Божена всегда такой была, – звучало как оправдание. – Не припомню её ласковой. Но в остальном я не жалуюсь. Я благодарна ей за всё.
Усмехнувшись, Тихон продолжил поднимать штангу.
– Ты не думал, что главная проблема кроется в тебе? Ты не способен доверять людям, даже собственному отцу. О себе я вовсе промолчу.
– А что мне ещё оставалось думать? – вспылил он, выпрямившись. – Я был в больнице, Соня. И я всё слышал. Елисей и Божена заключили сделку, иначе это не назвать. Тебя ставит на ноги и жирно компенсируют убитые нервные клетки – таков был их план. А вот почему мой отец согласился на это – тревожный вопрос.
Все слова растерялись. Я не ожидала услышать подобное.
– Ох, мамаша не успела посвятить тебя в бизнес-идею? – притворно смутился парень. – Что ж, вам будет о чём поболтать на досуге. Запаситесь печеньками.
И пусть обида поглотила, я оставила рассуждения на потом. Тихон не обескуражил, скорее подтвердил прозрачные догадки.
– Почему ты пишешь? – спросила я, переводя тему.
– Почему ты не танцуешь? – парировал он.
– Так нечестно.
– Мне известен ответ на твой вопрос. А вот ты едва ли найдёшь на мой. Оправдания со словом «коляска» не зачитываются. Тебе не хватит духа прибить муху, что тогда говорить о сцене? Одно желание ничто без стремления.
– Решил, что танцевать куда проще, чем размахивать кулаками?
Будто приняв вызов, Тихон подошёл ближе и наклонился.
– Хватайся, – сказал он, проработав шею. – Докажи мне, что я ошибаюсь.
Немного помешкав, я сбросила кеды, взялась за сильные плечи, как за опору, а после крепко обхватила его шею. Мои бездвижные ступни касались его кроссовок. Тихон держал меня за талию, оставляя наши взгляды на одном уровне. Жар ударил в голову от внезапной близости с тем, кого ещё вчера не хотелось вычеркнуть из жизни.
– Приказывай, маэстро, – хохотнул он. – Но помни, это ты в моих руках.
Я не смогла сдержать улыбку, за что сразу же себя поругала.
– Представь, что где-то там играет Крис Исаак с своей знаменитой «Wicked Game» и… просто импровизируй.
– Не знаю, кто он, но звучит как провокация.
И пусть Райский двигался медленно и был заложником «сложной» партнёрши, он всё же старался превратить нелепые шаги в танец. Отчасти у него получилось. Я же корила себя за то, что ненамеренно увлекла себя в ловушку. Мне вдруг показалось, что в этих руках я могу провести больше, чем один вечер.
Он не жалел меня. Не считал отличной от других. И это был тот редкий случай, когда равнодушие подкупало. Холодный цвет глаз, родинка, бледные губы – по ступенькам спускался мой взгляд…
– Сдаюсь, – покорилась я, вырвавшись из мыслей, которые ненароком пугали.
Улыбка Тихона стала шире.
– Что и требовалось доказать.
– Да, ты прав. Беру свои слова обратно. Ты хороший танцор, перспективный боец и просто ужасный сын. Все золотые медали достаются тебе.
Смирившись с поражением, я всё ждала, когда Райский вернёт меня на место, но он шелохнулся. Нет ничего хуже, когда даже самые крохотные желания тебе неподвластны и зависят от кого-то другого.
