— Надо завтракать и ехать за детьми, — говорю я.
— Так поехали, по дороге купим вкусняшек…
Смотрю и не верю. Он со мной собрался что ли?
— Ну что ты так на меня смотришь, Поль? — он кладет ладони на мои бедра, слегка сжимает пальцы. — Детям надо ко мне потихоньку привыкать… Чего тянуть…
— Макс, я…
— Ты мне до сих пор не веришь?
— Я верю, — беру в ладошки его лицо. — Просто все так быстро закрутилось… Может не будем торопиться?
— Я просто тебя подвезу, Поль. Василий уже в пути, я ему смс сбросил перед тем, как в душ идти. С минуты на минуту приедет. Давай собираться, — командует он и снимает меня со стула. Целует в макушку и, шлепнув по попке, говорит: — Это для скорости.
Иду в спальню переодеваться. Мартынов поднимается в свою комнату. Через несколько минут стучит в дверь моей спальни и говорит:
— Поль, ты скоро?
— Я готова, — открываю дверь, любуюсь мужчиной. Черные потертые джинсы, белая футболка, косуха… Мы, не сговариваясь, оделись одинаково. На мне черные джинсы с высокой талией и белая футболка.
— Вот, а я о чем говорю, — говорит он будто сам себе. — Даже фэмили лук подбирать не надо, — целует меня в висок, берет за руку и ведет за собой. В коридоре обуваемся, я накидываю куртку, беру на всякий случай сумку с документами, ключи и выхожу за Мартыновым в подъезд. Он замыкает квартиру своим ключом, берет меня за руку и ведет к лифту. Так и спускаемся к машине. Василий не подает вида, что удивлен происходящим. Открывает нам заднюю дверь Каддилака, обходит авто и садится на место водителя. По пути заезжаем в кондитерскую, Мартынов выбирает пирожные на свой вкус, попадая в яблочно. Ни одного промаха, как будто знает, что мы с детьми любим…
К Олькиному дому подъезжаем ближе к трем. Я выхожу из машины первая, иду звонить в домофон, пока Василий и Максим аккуратно берут пакеты с вкусняшками.
— Вот оно значит как, Поля?! — подскакиваю на месте от пьяного голоса Димы. Он стоит передо мной, смотрит брезгливо. — Я места себе не нахожу, ищу ее по всему городу, чтобы поговорить…а она с непонятными мужиками разъезжает… Меня прессует адвокатишка, грозя оставить ни с чем, а тебе плевать! Сссуккка ты, Поля… — он не успевает договорить, как ловит хук от… Василия. Смотрю непонимающе на водителя, потом на Максима, в двух руках держащего пакеты.
— Извините, Полина, не сдержался, — извиняется Василий. Смотрю на валяющегося в клумбе почти бывшего мужа. Вот совсем его не жалко… Кусты, которые он помял — да, а его — нет.
— Спасибо, Василий, — благодарю его и поворачиваюсь к Максиму. Он успел подойти к лавочке и поставить на нее пакеты. — Максим, давайте вместе поднимемся к Оле. У Василия ссадины… — указываю на костяшки. Василий отрицательно машет головой, а Мартынов хитро улыбается и говорит:
— Если Ольга не будет против…
— Думаю, что не будет…
Пока мы решаем вопрос, к нам подходят два молодых парня в форме ППС.
— Граждане, что происходит?
— Да вот, пьяный, свалился в клумбу, кусты замял, — говорит Максим серьезно.
— Сейчас разберемся, — кивает один из служителей закона и начинает куда-то звонить. Мы спокойно поднимаемся к Ольке на этаж. Она уже ждет в проеме приоткрытой двери. Я ей написала смс, что буду не одна. Но что нас будет трое — она не знала. Окидывает скептическим взглядом Василия, кивает ему на дверь ванной комнаты. Они уходят туда, а мы идем к детишкам. Они радуются, соскучились, мои калушатки. Макар здоровается с Мартыновым за руку и ведет его показывать, какой большой паззл они вчера собрали с Олькой и Никой. Я прохожу на кухню, вынимаю коробки из пакетов, накрываю на стол. Завариваю чай. На кухню входят Олька и Василий. Он выглядит довольным. Видимо, медсестричка ему очень понравилась. Олька выгляди смущенной, но быстро берет себя в руки.
В тесной кухоньке становится слишком мало места, когда к нам присоединяется еще и Мартынов. Усаживаем мужчин на кухонный диванчик возле окна, дети садятся на табуретки слева. Им много времени не надо, похватали сладостей и унеслись в комнату. Олька разогрела картофель, запеченный с мясом.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
— Что мужчинам эти сладости… Им мясо надо, — пояснила она, когда я посмотрела на нее вопросительно. Перевожу взгляд на Мартынова. Он хитро мне подмигивает. Так вот оно что, сводничеством занимаетесь, Максим Георгич!
Вечер приходит незаметно. Василий сначала немного тушуется в присутствии босса, потом вливается в беседу. Ближе к шести он уезжает. Олька выходит его провожать.
— С каких пор ты сводником стал, м, Максим Георгич? — спрашиваю я, улыбаясь.
— Сам счастлив, и хочу, чтобы все вокруг тоже счастливы были…
Ставлю тарелки в раковину и, поворачиваясь, чмокаю Максима в губы.
— Вот в чем прелесть маленькой кухни, — улыбается он и щипает меня за попу.
— Мааакс, — шикаю на него, видя, что в кухню входит Олька. Она загадочно улыбается. Похоже, что здоровяк-водитель пришелся ей по душе.
Расходимся ближе к восьми. Вызываем такси, едем домой. Мартынов по умолчанию едет с нами. Вечер заканчиваем просмотром нового мультика. Дети уходят готовиться ко сну.
— Поль, случилось что? — спрашивает Максим.
— Нет, с чего ты взял, — говорю в ответ, улыбаюсь.
— Ты не хочешь, чтобы я остался, — утвердительно говорит, смотрит на меня внимательно.
— Я этого не говорила…просто дети дома, и я не смогу…
— Поль, я могу переночевать на втором этаже, чтобы тебя не смущать. Но не уйду.
Кладу голову на его плечо, переплетаю наши пальцы в замок. Мартынов целует меня в макушку.
— Я тебе не говорил раньше…сюда приезжает два раза в неделю женщина…
Мои глаза округляются, отстраняюсь от мужчины.
— Блин, Поля, ты неправильно поняла…Лидия Семеновна — моя домоуправительница. Она живет в моем доме, иногда к маме ездит помогать по хозяйству, а сюда приезжает навести порядок и приготовить еду. Она была на больничном, поэтому вы не пересеклись. Но завтра она приедет, я вас познакомлю, — улыбается.
— Хорошо, но я и сама могу заниматься домом…
— Зачем, если есть человек, который может это сделать за тебя? А ты можешь уделить больше времени детям…и мне… — нежно шепчет на ушко и притягивает к себе за плечи. Из коридора доносятся голоса детей. Отстраняюсь, чмокаю Мартынова в щеку и иду укладывать калушаток.
— Мама, мы спаааать, — забегают они в комнату. Целуют меня, машут Мартынову. — Спокойной ночи, — и уносятся в комнату. Мартынов переводит на меня взгляд, улыбается.
— Надо бы им отдельные комнаты сообразить, — говорит задумчиво, обнимает. — Вот если бы ты переехала в мою комнату, сделали бы детскую из второй гостевой…
— Давай не будем торопиться, Макс, — выдыхаю, удивляясь его настойчивости. — Мы ведь едва знакомы, не знаем друг друга совсем…
— Поль, ну ты опять? Я ведь не мальчик, чтобы отношения скрывать…
— А у нас отношения?
— А ты так не считаешь? — он смотрит внимательно мне в глаза.
— Я не знаю…
Мартынов выдыхает тяжело, берет мои щеки в свои огромные ладони и спрашивает:
— Вот скажи мне, Полина, я тебе нравлюсь?
Задыхаюсь от такого прямого вопроса, пытаюсь отвести глаза, но Мартынов не позволяет.
— Скажи мне, Поль?!
— А ты как думаешь? — повышаю голос, но тут же беру себя в руки. — Или ты думаешь, что я с каждым встречным…
Не успеваю договорить, Мартынов закрывает мне рот поцелуем, касается нежно, но напористо. Сердце пускается в галоп.
— Если ты еще раз скажешь такую глупость… — он выдыхает мне в макушку, касается виска губами.
— Это ты задаешь глупые вопросы, Максим!
— Просто хочу услышать от тебя… Знаешь, мужчины тоже любят ушами иногда, — улыбается.
— Нравишься, — говорю тихо, утыкаюсь лбом ему в плечо.
— Вот и хорошо, Поль. Потому что это взаимно, и я не в том возрасте, когда надо перед кем-то отчитываться и чего-то ждать. Взрослые ведь люди. Чего тянуть. Дети ко мне привыкнут, ты тоже привыкай, — вновь чмокает в висок.
