А вообще они как-то очень быстро бегают, очень. Я только сейчас понял что не давало мне покоя все это время, что казалось странным – скорость. Они неслись как олимпийские спринтеры, даже толстяк, пусть он и был медленней чем остальные. Они очень, очень быстрые.
Затем за спиной грохнул дробовик и куда-то туда рванул с места пес. Куда – не знаю, неважно, там Майк, он пока просто выстрелил, а не звал на помощь, так что разберется, не надо отвлекаться. У меня еще та самая тетка впереди и еще какой-то псих с дубиной, которого я даже рассмотреть толком не успел – он спрятался. Он где-то там, среди машин, но прячется, и это куда хуже, чем если бы он просто бежал на меня, как другие. Вот он так попрячется, попрячется, а когда я отвлекусь…
Тетка, к слову, тоже прячется, но неправильно, за фургоном, выглядывает из-за него. Он же жестяной, ни разу не защита.
Когда она выглянула в очередной раз, а раз пять пальнул туда, где за белым бортом должна быть ее голова – и попал, она вывалилась из-за своего укрытия мешком.
Снова выстрел из дробовика, второй – оглянулся все же. Майк целится в разбитую витрину кафешки, через прилавок свисает окровавленное тело. Грязное тело, так что вопрос о том, кому оно раньше принадлежало, уже не возникает.
Твою мать! – это уже от всей души.
Крики. Заорали где-то в районе промзоны, а это совсем рядом. И не один голос. И сколько там могло прятаться психов – ума не приложу.
Где этот, "скрытный" который? Не вижу его ни хрена, но где-то рядом, за машинами, до него рукой подать, равно как и ему до нас. Если они такие спринтеры – то один рывок. Гадство, гадство, гадство…
Майк, грузи машину, сейчас сюда ее набежит!
Нам много не надо, нам несколько баллонов – и все, на этом доплывем. Их погрузить – минутка всего, успеем, должны успеть! Если я со своего постамента слезу.
Выкатился на улицу, шаря стволом карабина по замершим на дороге машинам, слушая, как отдельные вопли психов в промзоне превращаются в настоящую какофонию как в обезьяннике. Их там много, я это уже слышу, сейчас они сообразят куда бежать – и побегут.
Туда сторожи, туда! – я просто схватил пса за ошейник и развернул мордой к дороге – пусть "осторожного" ждет, пусть прикроет, тот для нас сейчас самая главная опасность. Один удар какой-нибудь грязной, ржавой, а может и острой железякой – и последствия могут быть любые, учитывая. что у нас ни медика, ни нужных лекарств. – Сторожи!
Пес понял, как мне кажется. Майк говорил, что эти амстаффы на диво понятливые, может так и есть. Только сторожить пес не стал, он бойцовый, а не сторожевой. Присев на задние, рванул с места рыжей кометой, исчез между машинами, а затем мы только крик услышали. Крик – и рычание.
Плевать на грохот, одной рукой баллон за ручку и волоком его из клетки, вторая держит карабин, который даже на секунду выпустить страшно. Подхватил, кинул в багажник, рванул за вторым, столкнувшись с суетящимся рядом Майком, потащил. И он еще один закинул.
Вой и крики накатывают волной. Поднял голову, столкнулся с панически выпученными глазами Майка, оглянулся – и сердце в пятки! Целая толпа психов выбежала из-за изгиба белого забора, до нас рукой подать.
"Не успею даже за руль!" – мысль мелькнула.
Просто не успею. Бежали бы люди – успел бы, а эти как прибой накатывают. Они все же очень быстрые, этого я не учел.
В машину! – заорал я, захлопывая багажник и бросаясь к распахнутой водительской двери.
Не успею.
Точно не успею. Никак.
И спас нас пес. Я увидел его в самый последний момент, когда он, проскочив мимо меня, прыжком сбил с ног бегущего первым психа – высокого тощего блондина с садовыми вилами в костлявых руках. Сбил его под ноги бежавшим следом. Какой-то низкорослый латиноамериканец в зеленой форме садовника соседнего "комьюнити" полетел через него, а через садовника еще кто-то…
Пес подарил нам не меньше десяти секунд – целую вечность, целую жизнь. Я успел завести двигатель и дать по газам, захлопывая водительскую дверь уже на ходу. Джип взревел дизелем, описал крутую дугу вокруг колонок, сильно накренившись на правый борт, вылетел почти что в толпу психов, все же сбил одного, второго, и оба онир отлетели в кусты у обочины, и я успел разглядеть пса. который проложал рвать того блондина, вцепившись тому в лицо.
Как же собака? – вскинулся Майк.
Никак, – ответил я. разгоняя машину уже по прямой, по пустой улице – Толпа осталась сзади. – Он нас спас, за что ему спасибо. Но у меня на лодке семья. А тебя ждет сын. Майк. А это просто собака. Чужая собака.
Майк ничего не ответил, но протестовать уже не стал.
Черный вертолет выглядел одновременно и изящным, и неуклюжим – именно такое впечатление на меня всегда производили "блэкхоки", те самые, что упали в известном фильме. Два таких, именно черных, стояло возле бетонной взлетно-посадочной полосы аэродрома станции военно-морской авиации Ки-Уэст, что расположилась на островке Бока-Чика возле побережья Флориды. Еще один, похожий на них, но раскрашенный в бело-красные цвета, стоял чуть дальше, рядом с заправщиком и пустынного цвета невооруженным "хамви", возле которого топталось несколько человек в разномастной одежде, камуфляжной военной и рабочей.
Вам туда, – сказал крепкий черный парень, сидевший за рулем нашей машины – еще одного хамви – грузовичка с лавками в кузове и двухместной, открытой сзади кабиной, на котором нас подвезли от только что приземлившегося "геркулеса".
Спасибо, – кивнул я, поднимаясь на ноги и подхватывая с пола кузова рюкзак и две большие сумки.
Команды ждать никто не стал, следом за из кузова выпрыгнуло еще пять человек, одетых в однообразный "размытый" камуфляж A-TAC, с песочного цвета плейт-карриерами поверх него – моя с нуля созданная группа. В ушах до сих пор гудели авиационные двигатели, которые нам пришлось слушать последние пять часов, ныла отсиженная на неудобном сидении десантного отсека задница. Впрочем, впереди никакого облегчения не ожидается, в таких вертолетах кресла проектом не предусмотрены – вместо них рамка, а на рамке сетка, и даже назад не откинешься, сидишь как аршин проглотил.
Свежий ветерок с моря разгонял духоту, хотя над бетоном колыхалось полуденное марево – самое пекло сейчас. шум волн слышен хорошо и морем пахнет – до него рукой подать, вон оно, прямо отсюда вижу.
Увидев нас, немолодой крепкий мужик в камуфляжных штанах и светло-серой майке махнул рукой, предлагая подойти, и сам направился навстречу.
Дэннис? – спросил он, протягивая руку. – Я – Марк, пилот этой птички, – он показал на красно-белый вертолет. – Жду вас, полетим вместе.
Я обратил внимание на пятно свежей белой краски, явно закрывавшее старую надпись "Береговая охрана США". Теперь на этом месте было написано "Поиск и Спасение", и небольшая эмблема рядом. Точнее не эмблема, а маленький "жовто-блакитный" флаг Кюрасао – желая полоска и две звезды на синем поле. Совсем маленький флаг, сразу и внимания не обратишь. Вот так, чтобы и не раздражать никого новостями, и в то же время поражать миролюбием. Поиск и спасение – что может быть лучше для тех людей, которые выживают на захваченной волной сумасшедших мутантов земле? А мы будем их искать и спасать, такая у меня теперь работа, спасибо составившему протекцию Рэю, оказавшемуся в новом месте на неплохой должности, да и другие знакомые по прежним дела встретились.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
