Разумеется, всего этого она сейчас маме не сказала. Просто не успела. Едва Лиза открыла рот, чтобы в очередной прервать возмущение матери и напомнить, что семья Макса – не их дело, как в гостиной что-то упало, с громким звоном. И судя по этому самому звону – разбилось.
У Лизы сердце стало. И почему-то она сразу догадалась, что разбилось. Бросив в трубку:
- Я позже перезвоню, - она прервала разговор с матерью и в два шага добралась до входа в гостиную, где уже успел оказаться Калиненко.
Посреди комнаты стоял Максим. Очень виноватый и точно чувствующий себя неловко. У его ног россыпью лежали стеклянные осколки. Так и есть. Дельфин. Единственный подарок Димы. Почти подарок. Вещь, которую она, как последняя дура, несмотря ни на что, лелеяла все эти восемь лет.
- Лиза, прости, ради Бога. Я полный придурок, - Максим действительно чувствовал вину. Это было заметно. Но Лиза сейчас могла смотреть только на осколки. – Слушай, я знаю, как ты дорожила этой статуэткой. Капец. Прости, Лиза. Правда, не хотел. – Макс сжал кулаки. – Испортил тебе все утро. Давай, я тебе новую подарю, а? Понимаю, что не то, но…
Лиза просто подняла руку, прося бывшего мужа замолчать.
Но Макса уже понесло:
- Лиз, я просто деньги хотел на место положить. Я же знаю, где ты их складываешь, случайно задел. Его за журналами было не видно. Прости…
- Максим, хватит извиняться, - тихо оборвала она. – Хватит.
Не нужен ей был новый дельфин. Зачем? Здесь же не статуэтка важна, хотя Лиза очень дельфинов любила. Но здесь суть вовсе не в том.
- Просто положи деньги на полку. И все. Тебе же еще в студию было надо, - напомнила она.
Вероятно, это напоминание очень выразительно показывало, что она хочет сейчас избавиться от Максима. Но Лиза не хотела быть вежливо именно в этот момент. И не сказать, что прямо обиделась. Нет. Просто внутри какое-то опустошение появилось. И росло. Заполняло все пространство ее груди.
- Ну, ты еще разревись из-за этой дребедени, девочка, - вдруг фыркнул за ее спиной Калиненко, заставив Лизу даже удивленно обернуться.
Дима оттолкнулся от двери, у которой стоял и, подойдя к смущенному и огорченному Максиму, ехидно осмотрел осколки.
- Туда этой рыбине и дорога, - уверенно заявил Калиненко. – Выбросить эту гадость надо было еще восемь лет назад.
- Тебе его на день рождения подарили! – почему-то испытав возмущение, напомнила Лиза, решив, что Дима ничего не помнит об этой статуэтке.
- Ну и? Мне еще гору всякой фигни тогда надарили, и что? От этого мусор ценнее не становится, - передернув плечами, Дима вернулся к ней, оставив посреди комнаты Максима, который, кажется, все больше чувствовал себя лишним. – Я тебе и тогда говорил – самое большое, на что оно сгодится, послужить, как мишень. Или сразу в мусор надо было бросать.
Пустота прошла. Возмущение осталось. Только переметнулось оно на Калиненко. И злость какая-то такая вредная появилась. Вот можно подумать, она сидела и ждала все эти годы, когда он вернется и будет ее опять жизни учить!
Черт. Так и было.
Рассердившись от этого понимания еще больше, Лиза фыркнула, уже забыв о Максиме, все еще маячившем где-то за Димой. Да и о дельфине уже не так убивалась. Чего уж там, она уже давным-давно все поняла об отношение Калиненко к себе. Просто хотелось иметь какую-то память…
С другой стороны, вот он сейчас сам стоит перед ней. Так что ладно, можно дельфина и выбросить. Теперь-то уж что.
- Много ты понимаешь в жизни, - язвительно бросила она Диме скорее из вредности, и отвернулась, собираясь принести веник и совок.
Дима за ее спиной рассмеялся, явно веселясь от злости Лизы.
- Достаточно, - посмеиваясь, хмыкнул он ей в ответ. – Побольше некоторых девчонок, уж точно.
Лиза развернулась и возмущенно уставилась на него с порога:
- Если такой умный, сам сейчас и будешь тут убирать. Твой же подарок.
- А я его тебе отдал, сама просила, помнишь? Так что это теперь твои проблемы. Не дала выбросить тогда, выбрасывай теперь, - продолжая усмехаться, Дима подошел к ней впритык. Протянул руку и прижал палец к губам Лизы, видимо, поняв, что она готова снова ему возразить. – Раньше тебе и в голову не приходило мне дерзить, - упрекнул он ее.
Хотя, и это Лизу удивило, раздражения или недовольства в голосе Димы не было. Скорее какое-то веселье. Из-за Макса «держит марку»? Или действительно забавляется?
- Раньше я тебя боготворила, - огрызнулась она, наблюдая за тем, как бывший муж бочком пробирается к двери, явно поняв, что ему и правда пора. – Божеству не дерзят, Дима.
- А теперь что же? – его усмешка стала шире.
«А теперь я тебя просто люблю. Как человека. Зная все твои проклятые недостатки», могла бы ответить Лиза.
Но в этот момент, спасая ее, громко откашлялся Максим, уже добравшийся до коридора:
- Я пойду, и правда, а то опоздаю. И, честное слово, Лиз. Я не собирался устраивать тут такой бардак. Прости еще раз. До свидания, - быстро проговорил он и, махнув на прощание, не ожидая ее ответа, вышел из квартиры, захлопнув дверь.
Честно говоря, Лиза даже не сильно это заметила. Дима все еще стоял над ней и держал своей рукой ее лицо. Как в кухне недавно.
- Так что, девочка? – казалось, что он и не заметил ухода Максима, но Лиза знала – впечатление ошибочно. Все он заметил.
- Ничего, Дима, - ей почему-то стало веселей.
Может от того, что не ответила ему, а может потому, что вспомнила свои утренние слова и решение Она сама предложила Диме оставить прошлое в прошлом. И дельфину этому, похоже, там, в прошлом - самое место, как бы дальше все не сложилось.
- Надо убрать, не хватало только пораниться, - заметила она с улыбкой и пошла на кухню.
Дима в этот раз не задерживал. Правда, создалось ощущение, что хотел, но глянул на часы и только нахмурился. Поджал губы и не сказал ничего. И с уборкой не помог, правда этого она от него и не ждала. Когда она вернулась, он вышел на балкон и вертел в руках измятую пачку сигарет, с кем-то говоря по телефону. Как поняла по обрывкам Лиза, с Виталием.
ГЛАВА 6
2013
Утро выдалось интересным. И, главное, продуктивным по части узнавания новых нюансов, деталей и фактов. А еще по пониманию и по оценочным суждениям. По пониманию ошибочности некоторых суждений, принадлежавших самому Дмитрию. И это оказалось весьма кстати – оценить, насколько неверно ты смотришь на некоторые события или объекты, опираясь на прошлый опыт.
Время меняет все. Дмитрий знал это по себе прекрасно. Но отчего-то продолжал рассматривать и воспринимать Лизу через призму девчонки восьмилетней давности. Ошибка, которую он мог допустить и с другими людьми. На которую вовремя обратил внимание.
Что ж, еще один повод сказать спасибо Лизе. Прям-таки со всех сторон эта девчонка ему нынче полезна, как ни погляди. Нет. Не девчонка.
Он одернул себя, продолжая наблюдать, как Лиза собирает остатки явно пережившего свой срок дельфина. Ошибки надо исправлять моментом, иначе это будет стоить дорого. Особенно, учитывая предстоящую сегодня встречу, для которой уже все подготовил Казак. И куда ему надо бы не опоздать.
Лиза закончила и пошла в кухню, тайком стрельнув в его сторону настороженным взглядом. Видимо, все еще не хотела отвечать на его последний вопрос. Дмитрий хмыкнул. Он и без признаний знал, что Лиза его боготворила в прошлом, этим и пользовался, наслаждаясь таким обожанием. Да и ее теперешние чувства не являлись для него тайной за семью замками.
Чего не скажешь о самой новой Лизе. Этой, какой он ее сегодня увидел на кухне, предложив все решить раз и навсегда, и поставить на прошлом крест. Девочка не просто выросла и повзрослела. У Калиненко тогда создалось ощущение, что он ее вообще в первый раз видит и не знал никогда до этого утра. Даже внешность Лизы показалась ему вдруг совсем другой. Словно бы они и не встречались никогда, и не существовало Потеряшки, которая смотрела на него с обожанием и обоготворением.
Та Лиза была простой и открытой, словно нараспашку вся, чуть наивной, даже простецкой, пожалуй. Натуральной, что называется, «пшеничной блондинкой» с косой, толщиной в запястье; еще не до конца утратившей какую-то детско-подростковую пухлость, округлявшую ее щеки и плечи, заставляющую аппетитно потрескивать узкую юбку, обтягивающую бедра, когда она с радостью и смущением, послушно прилетала к нему в кабинет по первому вызову.
Эта Лиза, нынешняя, внезапно оказалась совсем другой, что Дима, словно ослепленный своими предвзятыми и немного поверхностными воспоминаниями, вчера не заметил по большому счету. А может и не приглядывался просто, считая нюансы слишком мелкими. Нет, она не стала озлобленной и въедливой тощей граблей, хотя ироничности и сарказма в Лизе явственно прибавилось. Грудь и бедра все так же смачно ложились ему в ладони, как раз так, как Диме нравилось. Да и чувства ее читались в глазах прекрасно. Только вот кроме чувств, появились в глазах Лизы и новые нюансы: тени и сомнения, которые Калиненко не видел или не помнил ранее, да и не мог теперь вот так, мигом, раскусить, какие мысли она за этими тенями прятала.
