– Это очень старое место, Вахаи, – сказала я.
Она встала на колени рядом со мной и поставила на огонь котелок с длинной ручкой, которым мы пользовались на лагерных кострах.
– Ты много раз бывала здесь?
Она медленно повернула голову и слегка нахмурилась, как бы стараясь придумать или подсчитать, хотя система счета у нее и ее народа была крайне примитивной.
– Я помню, когда я была маленькой, – начала она тихим голосом с паузами, будто говорила так редко, что ей приходилось искать слова, – и моя мать помнила тоже. Мы очень давно были здесь. Это хорошее место. Здесь много мяса, а рыба в море жирная и вкусная. И еще есть ягоды, которые можно сушить. Мы собирали их после первых морозов. Это очень хорошее место, когда нет рейдеров.
– Там есть место многих камней.
Я указала на север.
– Ты была там?
Она судорожно вздохнула и переключила все свое внимание на котелок. Несмотря на ее явное нежелание отвечать, я продолжала расспросы. Было что-то в ветре и воде, штурмовавшей нас, что насторожило меня.
– Что там за место, Вахаи?
Она чуть заметно дернула плечом и испуганно отвернулась.
– Вахаи!
Я и сама не знала, почему настаиваю на ответе, чувствовала, только, что должна получить его.
– Это странное место.
Она запиналась, то ли от страха, то ли ее тупой мозг не мог подобрать слов.
– Утта однажды ходила туда, когда я была еще девочкой. Она вернулась и сказала, что это место Власти, оно не для тех, кто не из Мудрых.
– Место Власти, – повторила я задумчиво. Но какой Власти? В некоторых местах этой несчастной страны были омуты Зла, оставленные жившими там или проходившими мимо слугами Тени, а были и бастионы, в которых такие, как я, могли найти поддержку и помощь. А если развалины на этом далеком от центра страны берегу похожи на те убежища голубых камней, может ли посещение их укрепить то,чего я достигла?
Но руины слишком далеко, и вряд ли рунные чары позволят мне идти туда. Время от времени я проводила эксперименты, чтобы узнать, как далеко я могу отойти от племени, и расстояние это оказывалось небольшим.
Допустим, я уговорю кого-нибудь сопровождать меня хотя бы только до границы Места Власти, раз уж они боятся подойти близко, удлинится ли мой невидимый поводок настолько, чтобы я могла исследовать то место?
Но если это мести Тени, мне нечего и думать идти туда с моей хилой защитой.
Как жаль, что Утта не оставила никаких записей о своем пребывании в племени. Но если бы даже она и начала такой отчет, за столько лет все было бы похоронено. Живя среди людей, которые отмечают лишь немногие события, она, без сомнения, утратила свою меру времени.
Я подумала о двух загадочных свитках в сундуке Утты. Может, они как раз из этой цитадели на мысе? А что, если эти руины и есть те самые, что я видела во сне?
Свитка два, а я использовала только один, когда видела мага, открывавшего Врата. Нет ли в другом свитке какого-нибудь секрета, который даст мне то, что я хочу – свободу? Меня охватило нетерпеливое желание произвести такой опыт снова – постараться увидеть сон и взять из него нужное знание. Но я призвала в помощь крепко вколоченную в меня дисциплинированность. Хотя была почти уверена, что Вахаи нелюбопытна и слабоумна, но такое сновидение может вызвать человека из его тела в пространство, а я не хотела иметь свидетелей.
Я употребила тот же прием, что и с Айфингом – приготовила с помощью трав Утты приятный напиток. Вахаи удивилась, что я угощаю ее такой роскошью, и я упрекнула себя, что не сделала этого раньше. Надо сделать что-нибудь для нее, и сейчас самый подходящий момент.
Когда она уснула, я соткала для нее сонные чары, которые дадут ей радость, какую она желает, и оставит эту радость в ее мозгу. Затем я наложила чары на нашу дверь, чтобы никто не вошел, разделась, прижала второй свиток к груди и уткнулась лбом в его верхний конец, открыв свой мозг.
Снова хлынула волна, непонятная, слишком запутанная для меня. Если бы я имела время разобраться в ней, я вероятно получила бы очень многое, но я была в положении человека, перед которым высыпали груду драгоценных камней и велели за короткое время выбрать камни одного вида, так что мне торопливо пришлось выбирать все изумруды, откладывая в сторону рубины, сапфиры и жемчуг, такие прекрасные, что я жаждала иметь их.
Мои «изумруды» я выхватывала то здесь, то там. Эти кусочки и обрывки оказались для меня, когда я проснулась, неизмеримо дороже любых драгоценностей.
Я убрала свиток в его контейнер и оглянулась на Вахаи. Она лежала на спине и улыбалась. Я ни разу не видела такой улыбки на ее простоватом лице.
Я накинула плащ на свое дрожащее тело и вытянулась, чтобы подкинуть дров в очаг, и снова подумала о том, что можно сделать для моей компаньонки. Небольшие чары могут дать ей возможность видеть хорошие и счастливые сны каждую ночь до конца жизни. Для того, кто хочет от жизни большего, чем спать и видеть сны, такой подарок стал бы проклятием, для Вахаи же сны, по-моему, будут благом. Я еще подкрепила свои мысленные приказы и отработала чары, а уж потом вернулась к тому, что должна была сделать этой ночью.
Мои «изумруды» оказались истинным сокровищем. Как я знала с самого начала, магия Утты была ближе к природе, чем к учению Эсткарпа, и ее связывающие руны были делом крови. Но при некоторых обстоятельствах кровь можно аннулировать кровью же.
Это болезненно и, возможно, опасно для меня, но я решила попробовать этот путь.
Я развернула циновку с рунами и провела рукой по тусклой поверхности. Руны вспыхнули. Затем я взяла длинный нож и воткнула его острие в вену. Из руки ударила сильная струя. Я взяла жезл, который обнаружила при первом осмотре сундука, обмакнула его кончик в кровь и аккуратно перекрасила каждую руну. Они перестали блестеть и потемнели. Несколько раз мне приходилось вводить нож поглубже, чтобы пошло больше крови.
Закончив, я приложила к ране целебную мазь и вернулась к остальным чарам. Я не знала точно, какие именно силы Утта призвала для укрепления этих цепей, но знала, что противопоставили бы им Мудрые женщины.
Я называла имена одно за другим, следя за свертыванием крови. Руны скрылись под ней. Когда я решила, что все готово, я скомкала циновку и бросила ее в огонь.
Это было серьезное испытание. Если я сделала что-то неправильно, то поплачусь жизнью за такое разрушение. Но в любом случае это нелегко.
Когда пламя лизало и пожирало циновку, мое тело корчилось, и я кусала губы, чтобы не закричать от сжигавшей меня агонии. Я в кровь искусала губы, но выдержала и не вскрикнула, потому что это могло разбудить Вахаи.
Теперь я смотрела на циновку, пока она полностью не сгорела, а затем подползла к сундуку Утты и дрожащими руками смазала все тело, задыхаясь от боли. Тело мое покраснело, словно не циновка, а я сама лежала в огне очага.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
