Но об этом позже. А сейчас — дело. Поэтому держать лицо, вести себя отстраненно и сохранять холодный ум.
Вот с такой установкой я и приблизилась к столику мужа и его новой наглой знакомой. Боже, дай мне сил это выдержать и не спасовать!
Глава 9
— Я хочу с тобой поговорить, — объявила, глядя исключительно на Марианну.
— Только с ней? — удивленно раздалось в ответ.
— Да, — произнесла твердо, мазнув по мужу холодным взглядом.
— После утреннего инцидента это исключено, — заявил Миша.
— Не переживай, я больше не намерена ее бить. Мы просто кое-что обсудим. Как девочка с девочкой, — отозвалась, снова выразительно посмотрев на потенциальную собеседницу, чтобы она хоть в этом мне подсобила.
— Хорошо.
— Нет, не хорошо, — продолжал стоять на своем супруг.
— Миша, пожалуйста.
Хм, какой любопытный тон. Вроде как просьба и одновременно такая настойчивая, что не прислушаться к ней просто невозможно. Надо будет запомнить. Тем более что работает. Поняла это по противному скрежету ножек стула по плитке, с которым мужчина все же покинул столик.
Победа! Жаль, не моя. Ну и ладно. Переживу. Все будет так, как должно быть. Не помню, кто, где и когда это сказал, но мне понравилось. Отличное выражение, которое всегда помогает успокоиться в особенно сложных и неприятных ситуациях.
— Я тебя внимательно слушаю, — объявила Марианна, стоило мне, заняв место мужа, устроиться напротив.
— Ответь честно на пару вопросов. Тогда я, возможно, уйду с твоего пути и больше не стану препятствовать завоеванию так понравившегося тебе мужчины.
— Давай, — тут же заметно оживившись, с противной улыбкой отозвалась собеседница.
— У вас был какой-то уговор в отношении меня?
— Да, — чуть помедлив, ответила женщина.
— Он хотел заставить меня ревновать?
— И у него получилось.
— А ты что?
— Согласилась. Но ровно до того момента, пока не провела с ним практику обмена энергиями и не поняла, насколько нам хорошо вместе. Даже без физической близости. В привычном ее понимании, разумеется.
А вот сейчас даже я почувствовала себя некомфортно. У этих двоих, видите те ли, высокая любовь намечается, а какая-то жена у них под ногами путается.
— Ты говорила ему о своих чувствах до той ночи в квартире?
— Зачем? Он ощутил то же, что и я.
— И как отреагировал?
— Не знаю. Я не успела понять. Нас прервали.
Очередной тонкий намек на лишнюю меня. Вот гадина!
— Прошу прощения, что нарушила тогда ваше единение. Клянусь, и в мыслях не было, — произнесла, поднявшись.
— Майя, мне жаль, — с каким-то на сей раз по-странному искренним выражением грусти на лице обратилась ко мне Марианна. — Я чувствую твою внутреннюю боль, как бы тщательно ты ее ни пыталась сейчас скрыть. И тоже хочу извиниться.
А, ну да. Я и забыла, что эта стерва типа умеет считывать эмоции и видеть ауру. И не удивлюсь, если корректировать и умело использовать всевозможные психологические штучки, чтобы запудрить мозги, — тоже.
— А уж мне-то как жаль! Не тебя. Нет. К тебе обязательно вернется твоя подлость. Не в моем лице, так в другом. Если мужчина пошел по рукам, его уже не остановить. Хотя как знать. Может, у тебя и получится. Мне жаль Мишу из-за того, в чьих сетях он все больше запутывается. И когда он это поймет… Впрочем, это будут уже исключительно его сложности.
На этом наш разговор подошел к концу. Кира оказалась права. Во всех своих предположениях. Я же сделала, что могла. Муж затеял эту игру с ревностью. Вот пусть дальше в нее и играет. Я, как бы больно мне сейчас ни было, умываю руки и отхожу в сторону. Люблю ли я Мишу? Да! И одному богу известно, как не хочу его терять. Но если сейчас поведусь на затеянное для меня и давно вышедшее из-под контроля представление, муж так и продолжит надо мной издеваться каждый раз, когда что-то будет не по его. А этого я допустить никак не могла!
— Ты как? — осторожно поинтересовалась Кира, когда я вернулась за наш столик.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})
— Нормально.
Вряд ли мне поверили. Но дальнейшими расспросами мучить не стали. Заказ уже принесли. Но только мы взялись за столовые приборы, как к нам подошел Миша.
— А мне ты сказать ничего не хочешь? — скрестив руки на груди, претензионно произнес муж.
— Знаешь, хочу. Хоть изначально и не собиралась, — отозвалась, встретившись с мужчиной взглядом. — Точнее, спросить. Почему, как только ты узнал, что эта женщина к тебе неравнодушна, сразу не послал ее куда подальше?
— Пойду-ка я, пожалуй, еще меню у стойки поизучаю, — пробормотала Кира, уже собравшись оставить нас одних.
— Не трудитесь. Мы закончили, — твердо завил муж, прежде чем проигнорировать вопрос и снова приняться диктовать свои условия: — Поговорим дома.
— Я не вернусь! — выкрикнула прежде, чем поняла, что натворила.
Испуганно прикрыв рот рукой, перевела растерянный взгляд с супруга на сидевшую напротив женщину.
— Хочу десерт! — громко объявила та, тут же подскочив. — Схожу, помедитирую на их витрину с пирожными, а вы пока разберитесь между собой.
Последние слова были адресованы уже Мише. Дождавшись, когда моя спутница отойдет на достаточно большое расстояние, муж тяжело вздохнул, присел на ее место, отодвинул в сторону тарелку с едой, сложил перед собой руки и подался чуть вперед, чтобы все в том же далеком от дружелюбного тоне продолжить наш малоприятный разговор.
— Хорошо подумала, прежде чем такое сказать?
— А ты, продолжая общаться с этой женщиной? Зачем разрушаешь нашу семью?
— Я разрушаю? Я работаю!
— И я теперь тоже. Но тебе настолько сложно с этим смириться, что ты пытаешься сделать все, лишь бы у меня раз и навсегда отпало желание вообще хоть чем-то заниматься. Либо я успела тебе настолько наскучить за это лето, что ты решил променять меня на другую. Кстати, она тоже дома, как послушная клуша, сидеть не будет, если что.
— Хочешь, скажу, чем ты на самом деле занимаешься на своей так называемой работе? — пропустив мой колкий комментарий мимо ушей, отозвался муж и, не дожидаясь ответа, продолжил: — Сидишь и смотришь, как это делают другие. Вместо того, чтобы проводить это время со мной.
Первым порывом было попытаться объяснить, что у меня сейчас адаптационный период. Своего рода стажировка. Но потом подумала и решила, что вряд ли буду услышала и уж тем более понята. Поэтому сделала то, что Миша терпеть не мог.
— Тебе виднее, милый, — ответила, специально выделив последнее слово, чтобы оно прозвучало как издевка.
Злилась ли я на мужа? Определенно! И от того «укусить» его сейчас пыталась как можно больнее.
— Захочешь поговорить — ты знаешь, где меня искать, — произнес на прощание супруг.
— Ты тоже, — кинула ему в след.
Я наблюдала сквозь мутную плену застилавших глаза слез, как любимый покидал кафе с другой женщиной, и все пыталась понять, почему с нами все это произошло.
— Не смей реветь, — вернувшись за столик, не иначе как в приказном тоне произнесла Кира. — Майя, слышишь? Посмотри на меня. Ты хорошо держалась. Не вздумай показать слабость. Ночью в подушку поплачешь. А сейчас — ни-ни.
— Мне некуда идти, — только-только это осознав, не выдержала и дала волю слезам.
— Переночуешь у меня. Там придумаем что-нибудь. А теперь перестань.
— Мне нужно домой, чтобы взять хоть какие-то вещи.
— Хорошо. Сиди здесь, успокаивайся и, бога ради, съешь что-нибудь. Я скоро вернусь.
— Вы что?..
— Расскажу по возвращении. Просто будь здесь, — снова куда-то засобиравшись, поспешно произнесла начальница.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})
Не знаю, что она задумала, но, проводив Киру взглядом, решила-таки внять совету и приняться за еду. Все лучше, чем продолжать жалеть себя. Тем более что толку с этого никакого.
