-- Нарушаем, гражданин?!
Владелец Москвичонка дернулся в испуге, выскочил наружу и выжидательно-испуганно уставился на Никитенко. Рыбинспектор «держал паузу», пренебрежительно рассматривая драную фуфайку и сапоги в многочисленных заплатках. Обошел машину:
-- Багажник откроем? Похвастайтесь, какой ущерб нанесли природе, на какую сумму ограбили государство и общество.
-- Не рыбак я. От жены, от тещи на природе переночевать хотел.
-- И орудия браконьерского лова прихватил, чтоб не было скучно?
-- Не мои.
-- Все так говорят. Ну-ка, посчитаем, -- Никитенко начал вытаскивать сети из мешка. — Одна, две, три. Тысяча двести за штуку – три шестьсот, плюс факт появления с орудиями лова на водоеме в нерестовый период -- две тысячи – пять шестьсот. Сколько говоришь, выловил промысловых рыб? Расценки помнишь за голову? Пескарь – пять рублей, плотва – десять, лещ – пятнадцать, карась – двадцать, щука – пятьдесят, судак -- восемьдесят…
-- Я это, -- засуетился мужичок. – Историю вспомнил.
-- Ну?
-- В соседней области рыбинспекторы придумали сети вертолетом собирать. Опускают якорь на тросе, и вдоль реки на бреющем. Сорок минут полета – на якоре километры сетей и полтонны рыбы.
-- Круто! Умеют ребята.
-- А мужички трос под водой натянули и к деревьям привязали. На поминках три баяна порвали, а могилки от плевков блесте…
Никитенко обтер приклад о траву, и повесил карабин на плечо:
-- Сколько ты зарабатываешь?
-- Нисколько, -- мужичок елозил по траве, потирая ушибленную грудь, и, пытаясь подняться, изогнулся заискивающе. – Нет в городе работы, а на биржу не ставят… Где столько денег взять?
-- Ты себя не знаешь, -- хохотнул Никитенко. – Служба судебных приставов выкручивает деньги из неимущих, как воду из половой тряпки, -- быстро и досуха. Распишись-ка вот здесь и здесь. Если в течении месяца не уплатишь десять тысяч, после суда придется платить двадцать. Все понятно? Счастливо оставаться. Орудия лова я конфискую.
Никитенко погрузил сети и лодку в свой багажник и запылил дальше вдоль Вонючки.
Мужичок насмешливо ухмыльнулся, сел за руль и включил двигатель. Москвичонок развернулся и, обернувшись голубым Нисаном, запылил в противоположном направлении.
Никитенко, развалясь в кресле, придерживая руль пальцами правой руки, гнал по извивам прибрежной дороги. Зная каждую выбоинку-колдобинку, каждый поворот-завиток, не боялся держать высокую скорость, что позволяло появляться перед рыбаками неожиданно, быстро, обрушиваться, как снег на голову. Пъянящее и кружащее наслаждение властью над застигнутыми врасплох плебеями. Возможность казнить и миловать, впрочем, вторым Никитенко не злоупотреблял.
Речушка скрылась за стеной высокого тростника, и Никитенко еще добавил газу. Выскочил на взгорок и резко затормозил, укутываясь догнавшим пыльным шлейфом. Рядом с водой громоздился несуразный Козелок ГАЗ-69, и трое не старых мужичков перегружали из лодки в мешок пойманную рыбу.
Застать на месте преступления, захватить «с поличным». Никитенко даже не спешил выбираться из машины, наслаждаясь победой.
-- Ну, -- рыбинспектор держал карабин на согнутом локте. – Кто мне расскажет о голодных детях, о безработице и беззарплатице? –- Рыбаки молчали, и Никитенко начал злиться. -- Вы голодные, ваши дети голодные, а внуки у вас есть? Нету! Государство поручило мне рыбу сберечь для будущего -- для внуков. И я берегу. Ни свет, ни заря вожусь с нарушителями. Дышу сырым речным воздухом. С придурками общаюсь. Сколько объяснять, дегенераты, что рыба в речке и в прочих водоемах района вылавливается мной или для меня.
--А задница не треснет? -- один из рыбаков, крепыш лет тридцати пяти шагнул вперед. -- Сегодня ты рыбинспектор…
-- Сука! – Никитенко радостно озлился, выстрелил в землю перед крепышом и двинулся навстречу. – Я здесь хо… -- Нога скользнула по мокрой траве, и рыбинспектор свалился сначала на колено, не удержался и покатился с крутого откоса прямо на мужчин.
Рыбаки сработали слаженно и деловито. Перевалили на Никитенко ворох мокрых сетей, замотали руки, ноги, опутали, как личинку шелкопряда в шелковый кокон, слегка подтолкнули ногой.
-- Здесь яма от берега, сам докатится.
-- А если не выплывет?
-- Дерьмо не тонет.
Быстро загрузили Козелок. Спихнули в речку Мерс, закинули в воду карабин и уехали.
В речушке извивался, корчился, хлебал воздух пополам с водой представитель государственной рыбной инспекции Никитенко, он же вампир Мнимозина, он же Лесничий.
Рядом медленно-плавно тонула иномарка.
НАЗАД К ПРИРОДЕ
Разъяренный павиан опаснее леопарда, а крик шимпанзе самый жуткий
звук тропического леса, плюс сила, ловкость, всеядность и
начатки интеллекта заставляют считаться со стаей приматов
и хищников, и травоядных. Гордость берет, что мы этим ребятам сродни.
Природа и Мы
Колян очнулся первым, потер, помял лицо ладонями, и, откинувшись на спинку сиденья, захохотал во весь голос. Джульетта и Гульфик с непониманием уставились на брата. Вампиры в Час страха не могут открыть глаз, но все слышат, и прошедшие шестьдесят минут унесли немало их нервных клеток. Сразу после остановки у палисадничка, вокруг машины началась странная возня. Все в салоне помнили о незапертой задней двери и ждали, когда враг (а кому еще нужно крутиться вокруг зачуханного Запорожца?) догадается ее открыть, и тогда смерть, бесславная и окончательная.
Сколько раз обмирали сердца вампиров, когда осторожные шаги направлялись к задней части машины. Вот кто-то тронул ручку, открыл капот, снова закрыл… Облегчение. Снова открыл, начал шарить в багажнике. Закрыл.
А теперь Колян, заикаясь от смеха, пытается что-то втолковать:
-- Запаска.
-- Колян, не томи, -- Гульфик вытер испарину со лба. – Объясни, и поедем нового председателя вам выбирать.
-- На чем ехать, братело? Колеса открутили на хрен. Все, и запаску из багажника вытащили…
-- Значит, -- это были не враги? – хрипловато-томно выговорила Джульетта. — А зачем второй раз багажник открывали?
-- Нет, блин, не враги. Это были друзья, которые, вытащив из багажника запаску, вспомнили об огнетушителе и сумке с инструментами.
Гульфик поежился, и опустил солнцезащитный щиток над стеклом:
-- День начинается, Колян. Звони своему бригадиру, пусть вернут колеса.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
