«Обследуя с гидросамолёта прибрежные воды Багамских островов, известный французский археолог — акванавт Ребикоф заметил на дне океана около острова Северный Бимини остатки каких-то строений. Спустившиеся под воду водолазы увидели огромные стены, длина которых превышает сотни метров. Стены состоят из громадных блоков, вес которых, как полагают, около 25 тонн. Археологи считают, что возраст этих находившихся прежде на поверхности земли сооружений достигает восьми-девяти тысяч лет… Археологическая находка в районе Багамского архипелага вновь привлекла внимание учёных к тайне Атлантиды… Быть может, легендарная Атлантида, погрузившаяся на дно океана, находилась в районе Багамских островов».
Тартарен схватил свой саквояж и с азартом воскликнул:
— Едем, медам и месье!..
Его восторженно поддержал Мюнхаузен:
— Не медля ни минуты! Я уверен, что Атлантида погибла, потому что там процветала ложь. И хотел бы в этом лично убедиться. В интересах истины!..
Но Лемюэль Гулливер охладил их обоих, показав на стрелки своего брегета.
И действительно, было поздно. Новый год уже швартовался у причала.
Подошла Ассоль и на сей раз взяла под руку неукротимого Мюнхаузена:
— Прошу к столу.
Мюнхаузен сразу забыл о несостоявшемся новом путешествии в Атлантиду.
— Очаровательная Ассоль! Карл Фридрих Иероним Мюнхаузен к вашим услугам, как и все мои правдивые истории!
Тартарен первый вбежал в салон капитана галиота. Любимец Тараскона восхищённым взором оглядел богатый стол.
— О-о… лангусты, омары, креветки, устрицы, трепанги, суп из акульих плавников! Какой аромат! Салат из морской капусты… Это вам не обломок реи. Медам и месье!.. Новогодний гусь!..
— Вы предпочитаете гуся с запечёнными яблоками или с румяной картошкой, дорогой Тартарен? — полюбопытствовал капитан корвета «Коршун».
— Я предпочитаю есть гуся вдвоём!
— То есть как вдвоём?
Толстяк скромно опустил глаза:
— Очень просто. Я и гусь!..
Надо ли говорить, что гуся отдали на растерзание любимцу Тараскона. Но, впрочем, на камбузе нашлось ещё с полдюжины гусей, так что все остались довольны.
По знаку Артура Грэя матрос Летика открыл пару бочонков с волшебным напитком из лучших плодов Зурбагана. Пора было наполнить кубки. Ведь Новый год уже поднялся на капитанский мостик.
Тут начались праздничные тосты. Капитаны поздравляли мальчиков и девочек, пап и мам, дедушек и бабушек… разумеется, не были забыты юные моряки, путешественники и следопыты. Артур Грэй призывал к новым мечтаниям на палубах кораблей и у походных костров. А Тартарен — с новыми переходами из класса в класс на бриге «Пятёрка».
Прозвучал бой корабельных склянок. Это было ноль часов… ровно! Юнга Новый год стал к штурвалу на триста шестьдесят пять дней. И Артур Грэй пожелал капитанам и всем их друзьям счастливого плаванья.
Где-то вдали прокричали петухи… Очень странно было слышать их голоса в Атлантическом океане.
Тем не менее надо было спешить, и Гулливер приказал свистать всех в библиотеку.
Не дожидаясь прибытия в нашу кают-компанию, Робинзон Крузо, как всегда, произнёс:
— И, как говорится в романах, продолжение следует.
Музыка старого Циммера, из феерии Александра Грина, бежала за нами по волнам, растворяясь в лунном блеске.
И вдруг совершенно неожиданно, как это ещё не бывало никогда, перед нами…
ПРИМЕЧАНИЕ
На этом обрываются записи в вахтенном журнале Клуба знаменитых капитанов за номером два — «Адрес отправителя: Атлантида». Так же, как и в «Диалогах» Платона, — посреди фразы.
Мы всё же не теряем надежды, что впоследствии удастся отыскать конец второй тетради, а возможно, и другие вахтенные журналы Клуба знаменитых капитанов, нам до сих пор неизвестные.
Географический кружок «Алый вымпел»
Наследство старого капитана
Третья клеёнчатая тетрадь
В мире есть много удивительного и таинственного. И надо сказать, что, когда Мария Петровна и её помощница Катюша без пяти семь закрывали библиотеку, капитаны на каждом заседании сталкивались с какой-нибудь загадочной историей. Но даже старейший из них, достопочтенный Робинзон Крузо, украшающий книжные полки уже более двухсот пятидесяти лет, в этот вечер был поражён не менее остальных.
Да, они столкнулись с загадкой, которую почти невозможно было разгадать. Скучное это занятие — заполнять вахтенный журнал, особенно в штормовую погоду, но на сей раз оно показалось необыкновенно увлекательным.
Впрочем, судите сами.
Стоячие бронзовые часы в футляре из красного дерева мелодично прозвенели семь раз. На книжных полках зашелестели страницы.
Раздалась привычная команда капитана корвета «Коршун»:
— Свистать всех наверх!
И мгновенно запели боцманские дудки.
Откликаясь на их зов, из переплётов своих романов начали появляться члены клуба. И, как всегда, первым запел традиционную песенку капитанов наш общий любимец Дик Сэнд. Остальные дружно её подхватили.
В шорохе мышином,В скрипе половицМедленно и чинноСходим со страниц…Встречи час желанныйСумерками скрыт…Все мы капитаны,Каждый — знаменит…
— О, медам и месье, — заметил Тартарен, сбрасывая с округлых плеч клетчатый плед. — Я не вижу в кают-компании барона Мюнхаузена. Может, мы немножко подождём?..
— Ждать Мюнхаузена? — со скептической улыбкой возразил Робинзон Крузо, усаживаясь в кожаное кресло. — Бессмысленное занятие. Кто знает, какие утки увлекли его в новый полёт?.. А быть может, он пересекает океан в чреве кита?
— Всё это в равной степени возможно и невозможно. Давайте начинать! — решительно произнёс Немо, занимая своё место за круглым столом.
Тартарен потянулся через весь стол за председательским молотком из чёрного дерева. Доски стола заскрипели под грузным телом любимца Тараскона. Однако молоток благополучно очутился в его руках, если не обращать внимания на упавшую со стола фарфоровую пепельницу.
— Ну, начнём! — и Тартарен три раза стукнул молотком.
Его остановил недоуменный вопрос Артура Грэя.
— Позвольте, но вы даже не заметили отсутствия капитана Лемюэля Гулливера. Как же можно начинать без него?
— Ну, а если он участвует в бесконечных научных диспутах на летающем острове Лапута? — высказал предположение Немо.
— Всё-таки подождём. Это ведь не Мюнхаузен, а Гулливер. Его аккуратность всем известна. Я уверен, что он скоро явится, — сказал капитан корвета и, любезно улыбнувшись, взял молоток из рук Тартарена.
— Пардон, Василий Фёдорович, я вас не понимаю… Я уже почти открыл заседание. Отнимать молоток у председателя? — удивлённо произнёс Тартарен, всплеснув руками.
Дик Сэнд вскочил со своего места и с юношеским задором воскликнул:
— Давайте, капитаны, вручим председательский молоток тому, кто сможет ответить на какой-нибудь трудный вопрос. Вот, например: кто из вас знаком с флагом молодого африканского государства Гана?
— Молодой человек, — с оттенком превосходства усмехнулся Тартарен, — это известно каждому школьнику. Три полосы — жёлтая, зелёная и красная.
— Вы забыли… в центре флага красуется чёрная звезда, — добавил Артур Грэй.
— Я не забыл! Вы меня просто перебили! Что за манера! — запальчиво ответил тарасконец.
Дик Сэнд воткнул в глобус маленький флажок ганского государства в точке города Аккры.
— Что означает этот флаг? Почему полосы красного, жёлтого и зелёного цвета? И что означает чёрная звезда?
Наступило молчание. Робинзон сосредоточенно набивал трубку. Немо задумчиво глядел на флажок.
— Ну, жёлтый цвет — это пески, — неуверенно произнёс Робинзон.
— Возможно, зелёный цвет — это вода. А красный — солнце на закате, — высказал свои догадки Немо.
— Да, солнце бывает багряным. Но чёрная звезда — в первый раз слышу, — вздохнул Тартарен, с грустью поглядывая на председательский молоток.
— Вы все не угадали, — сказал капитан корвета «Коршун». — Впрочем, тут и нельзя гадать. Такие вещи надо знать твёрдо. Жёлтая полоса — это знак золота, зелёная — цвет бобов какао, красная — память крови, пролитой борцами за свободу Ганы. А чёрная звезда — это символ братского единства всех народов Африки.
Тартарен приподнялся с места и с грустной улыбкой вручил молоток русскому капитану.
Василий Фёдорович постучал три раза по столу и торжественно произнёс:
— Заседание Клуба знаменитых капитанов считаю открытым.
Внезапно раздался резкий стук в дверь. Все насторожились.
