– Нет, – отрезал Элиен.
Ему не было жаль трех медных авров. Его плащ, изумрудный плащ, нарезанный ленточками во время поединка с Эллатом, стоил, к примеру, в пятьсот раз больше. Элиен был равнодушен к деньгам. Зато неравнодушен к хамству.
– Как же так? – не желал отступаться стердогаст. – Ты не желаешь дать мне три медных авра? А ведь я могу взять и запросто заключить тебя, мальчик, под стражу. Как тебе такое?
– Никак.
Элиен легонько хлопнул Крума по бокам. Но в толчее не удавалось двигаться быстро. Не удавалось двигаться вообще. Элиен спешился и, расталкивая толпу, начал медленно удаляться с места едва ли приятного общения, ведя Крума под уздцы.
Человек, жаждущий трех медных авров, продолжал следовать за ним.
– Три медных авра, и я, возможно, пожалею тебя, мальчик.
Элиен обернулся к вымогателю. Тот был выше его на голову и старше на десяток лет. И все-таки это не давало ему никакого права называть Элиена “мальчиком”.
– Послушай, брат, мне недосуг пререкаться с тобой, – старательно выговаривая каждое слово, сообщил ему Элиен. – Иди себе подобру-поздорову.
Элиен двигался к выходу со скоростью улитки, пробирающейся сквозь стог сена Базарная площадь стала изрядно раздражать его своей разноголосой суетностью.
– Э нет, не годится отказывать Эрпореду! – Стердогаст стал поперек дороги и положил руку на плечо Элиена – Ты вздумал мне перечить, не даешь мне денег и вдобавок не очень любезен. За это тебя следует очистить от выступающих частей.
Элиен с отвращением вдохнул глоток воздуха, смешанный со зловонием, исходящим от Эрпореда. Чеснок, гнилые зубы и дубленая кожа…
Элиен стряхнул руку стердогаста со своего плеча. Драться на базарной площади – занятие для низкородных. Он усвоил это с детства и не хотел отступать от своих принципов.
Поэтому, несмотря на то, что назвавшийся Эрпоредом был ему крайне неприятен, Элиен все же был полон решимости окончить дело миром. Возможно даже, в самом деле придется поделиться с ним презренными медяками.
– Не стоит, – сказал Элиен и достал монеты. – Возьми. – Он протянул их Эрпореду.
Монеты лежали на его ладони, словно милостыня. Маленькие, жалкие, потертые. Во взгляде Элиена были лишь жалость и презрение.
Эрпоред понял чувства Элиена как нельзя лучше. Он ударил снизу по его раскрытой ладони. Авры упали в пыль. Упали под ноги, под копыта, упали невостребованными.
– Ты же сам просил их, отчего поступаешь столь странно? – Элиен был невозмутим.
– Не твое дело, мальчик. Я – стердогаст и должен оберегать порядок в Тардере. Немедленно отвечай, кто ты и зачем сюда прибыл. По тебе уже плачут стены нашей тюрьмы. Слышишь, как они плачут?
Эрпоред живо переключился с роли базарного вымогателя на роль блюстителя закона. На войне из таких, как Эрпоред, получаются отменные мародеры.
– Я не обязан держать перед тобой отчет, – отвечал Элиен. – Не хочешь брать денег – ты их больше не получишь.
Он снова вскочил в седло и направил коня в образовавшийся ненадолго просвет между телегами, груженными овощами и грудами расписных глиняных тарелок.
Можно было назвать это позорным бегством. Можно было назвать сдержанностью. Элиену было все равно.
Но отделаться от Эрпореда оказалось не так-то просто. У самого выхода с базарной площади он таки настиг Элиена. Похоже, намерения его стали более серьезными. Он все время оглядывался на двух стоящих поодаль молодчиков и делал им всяческие знаки, желая, видимо, впечатлить Элиена.
– Мальчик, наш разговор еще не окончен! – гаркнул Эрпоред. – Во-первых, мне очень нравится твой кошелек, а во-вторых, твой меч. И в-третьих, моим друзьям Тамме и Тимару – вон они стоят у колодца – очень интересно, какой парашей наполнена твоя голова. Ее содержимое может представлять опасность для нашего государства, – многозначительно заключил Эрпоред, подняв указательный палец.
Больше всего он был сейчас похож на юродствующего шута, которому господин приказал изобразить Эррихпу или на худой конец Эстарту.
“И вот его, Эрпореда, и его приятелей, я еще недавно жалел у Леворго, пытаясь хотя бы отчасти оправдать трусость Неферналлама тем обстоятельством, что их жизни будут сохранены для блага Ре-Тара. Не стоило. Их жизни не стоят тех трех авров, что были с меня спрошены”, – подумал Элиен, не останавливаясь.
– Кому говорят, мальчонка? Оглох, что ли?! – Эрпоред стал потихоньку свирепеть и наливаться желчью, не желая мириться с невозмутимостью северянина, одетого в глухую броню безразличия.
– Скажи, отчего ты называешь меня мальчиком? – поинтересовался Элиен, глядя на Эрпореда в упор.
– Да потому что ты не бреешь бороды, потому что у тебя меч Эллата, потому что я знаю, каким образом он тебе достался.
– Каким? – Такой поворот разговора был для Элиена неожиданностью. Ему даже стало немного интересно.
– Ты, можно подумать, сам не знаешь. Эллат любит таких, как ты, – ладных безбородых красавчиков. Они заменяют ему жен, которых у него, как известно, нет и никогда не было, – торжествовал Эрпоред, будто дотошный историк, раскопавший в архивах уникальную любовную переписку двух особ царского достоинства.
Пока Элиен размышлял над предложенной версией своих взаимоотношений с Эллатом, Эрпоред жестом подозвал своих компаньонов к месту событий. Те незамедлительно явились, ухмыляющиеся и трусоватые.
– Ладно, я не нанимался объяснять тебе, что почем, слезай с коня и пошли куда скажу. Меч мне, сарнод мне. И попробуй только пискнуть, – перейдя на шепот, заключил Эрпоред.
Элиену стало совсем уже скучно, и он твердо сказал:
– Хватит!
Меч Эллата выпорхнул из ножен. Его острие начертило на нагруднике Эрпореда тот самый знак Тета, которым не так давно Мудрый Пес Харрены поприветствовал сына Тремгора. Знак Тета означал, что, имей Элиен намерение отсечь Эрпореду голову, он сделал бы это без сожаления.
А проворство, проявленное Элиеном в обращении с мечом, свидетельствовало о том, что голова Эрпореда была бы отсечена не только без сожаления, но и без малейшего труда. Последнего обстоятельства Эрпоред не понял.
– Ах ты, гаденыш! – взревел он.
Сразу же появились зрители. Толпа сгустилась на некотором удалении от дерущихся, образовав кривоватое полукружие.
Какой-то доброхот взял жеребца Элиена под уздцы и отвел в сторону. Тимар и Тамма тоже почли за лучшее оказаться на безопасном расстоянии от своего главаря и его молодого, но, видать, опытного противника.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
