– Как жаль, что герцога с герцогиней нет дома, чтобы принять вас, – сказала она, пробежав пальцем вдоль шва на юбке. – Они уехали незадолго до вашего прибытия. Отправились на прогулку в парк.
– Да, жаль, что я не угадал со временем, хотя, говоря по правде…
Раздался стук в дверь. Радуясь тому, что их прервали, Элиза наблюдала, как Марч вошел в комнату с чайным подносом в руках. Его появление удивило ее, поскольку она ждала, что он, как обычно, пришлет одну из служанок. Неужели он беспокоится о ней и решил лично выполнить поручение и убедиться, что с ней все в порядке? Подобная заботливость улучшила ей настроение, и широкая благодарная улыбка заиграла на лице девушки.
– О, как это мило! Благодарствую.
– Всегда к вашим услугам, мисс Элиза. – Пожилой мажордом опустил тяжелый поднос, поставив его так, чтобы ей легко было достать. – Еще что-нибудь желаете?
– Полагаю, это все.
– Пожалуйста, звоните не колеблясь, если вдруг вам понадобится что-то еще.
Она уловила выражение его глаз и слегка кивнула, что поняла.
– Конечно, Марч.
Когда он ушел, она занялась фарфоровыми чашками и блюдцами, красивыми серебряными ложками и вилками, моля, чтобы не испортить дело и не пролить чай мимо чашек.
– Сливки, сахар?
– Ни то ни другое. Я предпочитаю просто чай.
– А, конечно, теперь я вспомнила.
Как она могла забыть? Он воистину был самым аскетичным человеком из всех, кого она знала, презирающим земные блага даже больше, чем ее покойная тетя.
В свою чашку Элиза добавила большую ложку сахара и долила щедрую порцию сливок, наслаждаясь этим маленьким вызовом. Потом взяла чайник – при этом дрожь в руке была почти незаметной – и осторожно наполнила обе чашки. Передав кузену его чашку, она предложила ему на выбор пирожные и маленькие сандвичи.
Явно из вежливости он взял один треугольничек с огурцом и маслом и положил к себе на тарелку, затем сделал глоток чая. Был бы Кит здесь, он бы уже съел как минимум три сандвича и нагрузил еще с полдюжины к себе на тарелку, подумала Элиза, про себя улыбнувшись этой мысли. Жаль, что его нет здесь, чтобы забавлять ее своими проделками.
– Вижу, ты больше не в трауре.
Она вскинула голову, услышав эти слова Петтигру. С большим трудом ей удалось подавить в себе желание стушеваться.
– Да, верно. Период траура уже почти закончился, поэтому нет ничего зазорного в том, чтобы носить некоторые темные цвета, такие как этот фиолетовый.
На долгое неловкое мгновение он уставился на нее своими черными, глубоко посаженными глазами.
– Возможно, ты права. Изменившиеся обстоятельства явно пошли тебе на пользу. Я никогда не видел, чтобы ты так хорошо выглядела.
– Благодарю.
– Хотя сомневаюсь, что мама одобрила бы прическу. Она подняла руку и дотронулась пальцами до кончиков локонов.
– Скорее всего нет.
Он отставил свою чашку.
– Но в одном я совершенно уверен: она одобрила бы наше примирение.
– О, ну да, конечно.
– Более того, думаю, она бы хотела видеть нас соединенными.
– Гм-м?.. Что? – «Он сказал «соединенными»?»
– Я рад, что твоих друзей нет дома. Рад, что у нас есть возможность побыть наедине, чтобы я мог открыто сказать тебе о своих чувствах.
Каких чувствах? У Филиппа Петтигру нет чувств, по крайней мере таких, какие бывают у обычных людей.
– Я никогда раньше не говорил об этом из боязни задеть твою нежную душу, но ты всегда занимала в моей жизни особое место. Совершенно особое.
Элиза растерянно смотрела на него.
– Говорят, ты ищешь мужа, спутника жизни, так сказать. Тебе не нужно больше искать. Я знаю тебя, Элиза. Знаю, какой мужчина тебе нужен. Сильный защитник, чтобы вести тебя по жизни, помогать пройти по тернистому жизненному пути. Мужчина твердых убеждений, который удержит тебя от греха и который возьмет на себя разумное и справедливое ведение всех дел, чтобы твоя тонкая женская натура не стала причиной глупого расточительства твоих средств.
Внезапно он поднялся со своего места, прыгнув от кресла, словно лягушка, и, приземлившись на диване с ней рядом, схватил ее за руки.
– Элиза Хэммонд, ты выйдешь за меня? Она отпрянула:
– Нет!
– Нет?
– Помилуй Бог, ты же мой кузен! – Она вырвала у него свои руки или по крайней мере попыталась, поскольку он тут же снова схватил их.
– Какое это имеет значение? Кузены постоянно женятся.
– Но не двоюродные!
Хотя, с другой стороны, осознала она, некоторые двоюродные тоже женятся. Это не противозаконно, в конце концов, но, на ее взгляд, должно бы быть таковым. Брак с ним был бы почти кровосмесительным, не говоря уж об омерзении.
Брр!
Ее заметно передернуло, и она вырвала у него свои руки во второй раз.
– Б-благодарю за оказанную мне честь, но я все равно вынуждена отказать.
– Ты просто поддалась эмоциям и не имела времени как следует обдумать мое предложение.
– Мне не нужно время. Я не выйду за тебя. – Она вскочила на ноги. – А сейчас я должна попросить тебя уйти.
Что-то жесткое появилось у него в лице.
– Пока нет. Ты еще не выслушала все, что я хочу сказать.
– Но я больше ничего не желаю слушать. Уходи, Филипп. Немедленно.
– Да, Филипп, – приказал твердый, такой восхитительно знакомый голос. – Леди сказала вам «нет». Примите ее отказ и уходите.
Взгляд Элизы метнулся к двери и обнаружил Кита, стоящего там, словно ангел-хранитель. Слава небесам!
– Лорд Кристофер, я понятия не имел, что вы дома. А мы с кузиной Элизой как раз обсуждаем некоторые вопросы личного характера. Семейные дела, знаете ли.
Кит вошел в комнату.
– На мой взгляд, это не очень похоже на семейные дела, скорее на предложение о браке. Предложение, которое леди отвергла.
От бессильной злобы глаза Петтигру сделались черными и холодными, как безлунная ночь.
– Это не ваша забота.
– О, еще как моя. Возможно, вы не знаете, но Элиза моя протеже. Я обучаю ее премудростям света, к примеру, как отличить джентльмена от хама. Ваши действия в следующие полминуты покажут, кем являетесь вы.
Руки Петтигру сжались в кулаки, когда он злобно зыркнул на Кита. Внезапно он испустил рычание и выскочил из комнаты.
Элиза почувствовала, как все ее тело обессиленно обмякло, и только теперь осознала, в каком напряжении находилась. Сердце ее быстро колотилось. Кит подошел к ней и успокаивающе обнял за плечи:
– С вами все в порядке?
Не задумываясь она прислонилась к нему, положив ладонь на крепкую твердь его груди. Он катался верхом, отметила она. Его одежда была теплой и пахла лошадьми и потом.
Она закрыла глаза и сделала глубокий вдох, наслаждаясь ощущением.
– Да. Теперь да.
