В середине апреля 1561 г. таможенники в Грейвсенде арестовали отца Джона Кокса, католического священника, и капеллана сэра Эдварда Уолдегрейва, в прошлом фаворита Марии I. Кокс собирался выехать во Фландрию. При нем нашли четки, требник, немного денег и письма для ссыльных католиков. На допросе у Хью Даррелла, местного мирового судьи, он признался, что вместе еще с пятью священниками он служил мессу в домах сэра Эдварда Уолдегрейва, сэра Томаса Уортона и леди Кэрью. Всех священников впоследствии арестовали и посадили в тюрьму.[236] В конфискованных бумагах обнаружили план заговора, целью которого было посадить на английский трон католика. Заговор основывался на пророчествах колдунов, которые одновременно являлись католическими священниками. По сведениям, полученным из анонимного источника при дворе, прорицатели «вызывали духов, дабы узнать, сколько будет править королева и что будет с верой». Елизавета, по сообщению испанского посла, была убеждена, что они «вызывали духов и вступали в сговор против нее».[237]
Для Сесила все это было эквивалентно очередному католическому заговору, направленному на свержение Елизаветы, и служило веским доказательством того, что католикам доверять нельзя. Сурово допросили даже леди Уолдегрейв; ее спрашивали, что ей известно о приглашении королевы на Тридентский собор; что ей известно о приезде папского нунция, который должен был передать это приглашение; что ей известно о брачных намерениях королевы и о порядке престолонаследия, «если Господь не пошлет ей потомства». Кроме того, леди Уолдегрейв спрашивали, какую помощь она и ее муж оказывали католическим священникам и где она слушала мессу.[238]
Через несколько недель Сесил получил убедительные доказательства того, что существовал католический заговор с целью убийства Елизаветы и восстановления «истинной веры» в Англии. Письмо о скором приезде папского нунция, найденное дома у сэра Эдварда Уолдегрейва, дало Сесилу, который боялся возвращения Англии под крыло Рима и роста влияния католической церкви, возможность заявить, что заключенные, вступив в сговор с испанским послом, замышляли государственный переворот и реставрацию католицизма в Англии. Как Сесил писал Трокмортону, «епископ Аквила [де Квадра] так ловко научился притворяться, будто совершает здесь благие дела, в первую очередь церковные, но время от времени занимается и другим; он стремился как можно быстрее достичь своей цели, дабы мне не удалось вырвать ее с корнем». Сесил намекнул на то, что время арестов было выбрано не случайно: «Когда около месяца назад я распознал влияние Рима, то счел необходимым притупить надежды папистов, раскрыв нескольких служителей мессы и наказав их, о чем вы, не сомневаюсь, уже слышали. Господь свидетель, никому из них я не желаю зла, а наказываю лишь за злодеяния папистов, которые, благодаря снисходительности ее королевского величества, необычайно разрослись численно. Я нахожу, что мои действия послужили во благо».[239]
Сесил достиг именно той цели, какой он добивался. Тайный совет отказал во въезде в страну папскому нунцию Мартинего; переговоры об участии Англии в Тридентском соборе были немедленно прерваны, а надеждам Дадли жениться на Елизавете при поддержке испанцев не суждено было сбыться. Опубликовали и распространяли по всей стране подробный отчет о предполагаемом заговоре с целью убить королеву и восстановить католицизм.[240] Несмотря на то что действия Сесила расстроили замысел Дадли заручиться поддержкой Испании в своем сватовстве, слухи о предстоящей свадьбе королевы и Дадли продолжали беспрепятственно циркулировать все лето. В конце июня Дадли дал в честь королевы еще один банкет и прием на реке. Когда Елизавета, Дадли и де Квадра оказались вместе на одной барке, Дадли предложил: поскольку посол также и священнослужитель, он может тут же, на месте, обвенчать их с королевой. По словам посла, «шутка зашла столь далеко, что лорд Роберт предложил ей: если она хочет, я, как лицо духовного звания, могу совершить над ними брачный обряд, а она, вместо того чтобы возмутиться, ответила, что не уверена, достаточно ли хорошо я говорю по-английски». На предложение Дадли де Квадра ответил: если Елизавета избавится от своих советников-протестантов и восстановит в правах католицизм, он с радостью обвенчает их, где и когда они пожелают.[241] В ноябре 1561 г., в попытке заткнуть рты сплетникам, Елизавета дошла до того, что переоделась камеристкой Кэтрин Кэри, племянницы Кэтрин Ноллис, чтобы посмотреть, как Дадли стреляет в Виндзоре.[242] Кэтрин Кэри, старшая дочь Генри Кэри, лорда Хансдона, троюродного брата королевы, была назначена камер-фрейлиной 30 января предыдущего года и вскоре стала одной из ближайших наперсниц Елизаветы. Через два года она вышла замуж за Чарлза Говарда, сына Уильяма Говарда, позже барона Говарда Эффингемского, 1-го графа Ноттингемского. Говард пользовался тем, что его отец поддерживал Елизавету перед ее восхождением на престол и стал ее верным слугой. Его отправили эмиссаром к французскому двору; он стал хранителем королевского поместья Аутлендс в Суррее. Женитьба на Кэтрин Кэри лишь укрепила его и без того прочные связи с королевой. Кэтрин и Чарлз стали настоящим оплотом елизаветинского двора, они пользовались большой любовью и поддержкой Елизаветы.
В том же месяце, когда королева любовалась стрельбой Дадли, леди Файнс де Клинтон, еще одна статс-дама Елизаветы, помогла ей тайно приехать к Дадли домой на ужин. По сведениям, полученным испанским посланником, Дадли «при ехал из Гринвича в дом графа Пемброка тринадцатого; ходили слухи, что он направляется в собственный дом. Переодетая королева оказалась там на следующий день; она ужинала с ними в обществе адмирала [лорда Клинтона] и его жены.[243]
В то время как при дворе продолжали циркулировать слухи о совместных пирах королевы и Дадли, Кэтрин Грей, протестантка и наследница престола, безрассудно начала тайный роман с Эдвардом Сеймуром, графом Гертфордом, еще одним претендентом на английскую корону.[244] Еще в декабре предыдущего года Кэтрин Грей не поехала на королевскую охоту, сославшись на зубную боль. Именно тогда парочка воспользовалась возможностью и тайно поженилась в покоях графа.[245] По свидетельскому показанию очевидца, Кэтрин и Гертфорд «разоблачились» и «легли в постель в той же комнате, где их обвенчали». Едва оказавшись в постели, они «вступили в тесную плотскую связь».[246]
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
