А гений поначалу на нее внимания не обращал, видимо соблюдая нравственные принципы соседства, и все старания, намеки агентессы оказывались незамеченными, либо Алхимик научен был тщательно таить свои чувства. И вообще, Корсакову чудилось, что он подкрадывается к жар-птице: одно неосторожное движение – и поминай как звали.
Так оно и случилось…
Марат ничуть не сомневался: операция планировалась верно, не раз прорабатывалась старыми экспертами из службы безопасности, которые зубы съели на подобных играх. Подъезд и прилегающая к дому территория были увешаны камерами слежения, о которых гений не подозревал; одну удалось спустить к нему в квартиру через отверстие в железобетонных перекрытиях; рядом с люстрой на его кухне, в вентиляции, стояли специальные газоанализаторы. Корсаков сам наблюдал за Алхимиком во время его чудотворств, и хоть и смутно – люстра ослепляла видеоглаз, – но видел, куда примерно тот прячет материалы и оборудование, видел, как колдует возле тигельной печи, плавит монеты, варит серебро, отливает гребни, которые потом раздаривает девушкам в подземном переходе. Руководство все настойчивее предлагало проникнуть в квартиру, когда объект поет в переходе, и взять образцы химреагентов, а главное – топлива, однако Корсаков, единственный владевший ситуацией, отговаривал, продолжая досконально отслеживать его технологии. С помощью одной только камеры сделать это было невозможно, а входить в жилище, конечно, опасно: Алхимик вел себя очень осторожно, реагировал на любое изменение обстановки. Его квартирной хозяйке заплатили хорошие деньги, чтобы она, в очередной раз получая квартплату, внесла и поставила на кухонный стол керамическую вазу с вмонтированным управляемым видеоглазом большого разрешения. Объект сразу же ее заметил и, даже не рассматривая, убрал в нижний шкаф с глухими дверцами. В следующий раз камеру вмонтировали в горшок с кактусом в надежде, что он поставит цветок на кухне, – он поставил в гостиной и задернул занавеской.
Каждая счастливица, получившая от гения гребень, также была отслежена, досконально проверена по связям, образу жизни, допрошена с подпиской о неразглашении, и одна из них, поклонница певческого таланта гения, даже завербована в службу наружного наблюдения. Еще десяток агентов водили объект всюду, не выпуская из виду ни на минуту, изучая его пристрастия, увлечения и знакомства. Было ощущение, будто Алхимик, как оставшийся без связи разведчик, усиленно ищет выхода на контакт, о чем Корсаков тоже писал в отчетах и предлагал проработать вопросы – кто он такой? Откуда появился? Где и у кого учился? То есть установить прошлое объекта, чтобы разобраться в настоящем и определить его потенциал. Но руководство по-прежнему требовало наблюдать за технологическими тонкостями и не отвлекаться на побочные направления. Мало того, Смотрящий все настойчивее понуждал выбрать подходящий момент и негласно проникнуть в квартиру гения, чтобы взять образцы топлива, сваренных гением драгметаллов и наконец-то установить камеру в таком месте, откуда можно наблюдать за всеми его манипуляциями. Корсаков чуял опасность такой затеи, оттягивал сроки насколько мог, пока не получил приказ в течение двух дней представить образцы ученым. Иначе, мол, этим займутся люди Филина, старики из зоны Д, а тебе придется вернуться в личную охрану.
Эту операцию готовили наскоро, опосредованно, через агентуру. Спровоцировали задержание Алхимика милицией метро, чтобы получить дополнительное время, заранее взяли ключи у квартирной хозяйки и сделали копии. Войти оказалось не проблемой, частицы серебра и золота выскребли из керамических литейных сосудов, стоящих в шкафу, а на поиски топлива ушло три с половиной часа! Искали тайники в мебели, стенах и полу, причем соблюдая осторожность: прежде чем взять в руки любую вещь, надо было запомнить ее местоположение, нельзя было трогать паркет, обои, вынимать подоконники, переставлять и двигать шкафы, путать книги на полках.
Нашли совершенно случайно, там, куда не раз заглядывали, – в шкафчике в прихожей, почти у двери! Но все равно до конца не были уверены, оно это или нет: никто вещества такого не видел, в руках не держал и толком не знал, как следует с ним обращаться. На кадрах, снятых камерой из кухонной люстры, было видно, что сам Алхимик работает в перчатках, все химикаты берет стеклянной ложечкой или лопаточкой, коих под руками у проводивших обыск не было, и затем отвешивает на аптекарских весах. Поэтому, раскрыв капсулу, Корсаков вытряс в пластиковый пакетик всего шесть гранул: не исключено, что гений вел строгий, поштучный учет, потому как всего-то зерен было около сотни. Времени, чтобы вмонтировать видеокамеры в мебель или стены уже не оставалось, квартиру и так покидали спешно, допустив обидную оплошность, о которой Корсаков вспомнил позже, – забыли закрыть дверь на кухню.
Впоследствии, когда отсматривали видеоматериалы, стало ясно: Алхимик это заметил, после чего тщательно обследовал свою лабораторию, но вроде бы больше его ничто не насторожило.
О промахе стало известно позже, а тогда, заполучив образец топлива, Корсаков тотчас же поехал в Осколково. По дороге он дважды извлекал пакетик с зернами и пытался их рассмотреть – ничего особенного, похожи на красноватую гранитную крошку, которой стали посыпать обледенелые тротуары зимой, чтобы не скользили прохожие. И опять возникало сомнение – то ли взяли?
Когда он во второй раз прятал пакетик во внутренний карман пиджака, ощутил, что тот вроде бы стал теплым, однако особого внимания не обратил.
Аналитическая группа Церковера уже ждала топливо, поэтому на крыльце встречал сам начальник разведслужбы Филин, пожалуй, впервые заметивший Корсакова – за руку поздоровался. После чего забрал пакетики с образцами и исчез в недрах лабораторного корпуса, где помещались ученые и молодые гении-фабриканты. Оскол все еще интриговал и держал своих людей особняком; впрочем, Марат как исполнитель не хотел вникать в алхимические тонкости – ему было достаточно оперативной работы, которую он, по сути, осваивал заново.
Об успехе немедленно было доложено Сторчаку, который приехал в Осколково, чтобы лично поздравить своего бывшего начальника охраны. Супервизор был главным куратором технопарка, осуществлял стратегическое руководство, влезал во все оперативные дела Корсакова и добывал деньги для развития, контактируя с Братьями Холиками. Оскол официально был провозглашен президентом, однако занимался строительством и одновременно исполнял обязанности научного руководителя, хотя к науке никакого отношения не имел. Это не мешало ему управлять своей аналитической группой и развивать фабрику гениев, пока что создавая полуфабрикат из двух десятков молодых людей, собранных по университетам. Вчерашние студенты-вундеркинды запахивали старую и сеяли новую кукурузу, кто умел управлять сельхозтехникой, и больше орудовали лопатами вместе с гастарбайтерами, нежели занимались наукой, что относилось к издержкам становления.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
