Кай закатывает глаза.
— О, пожалуйста. Этот парень никогда, никогда не шутит. Серьезно, он самый серьезный человек, которого я когда-либо встречал, и, честно говоря, он чертовски скучный. И ты бы слышала, как он говорит о спорте. Можно смело участвовать в фестивале по храпу. — Он откидывает голову назад и издает храп, подчеркивая свою точку зрения.
Я стараюсь не смеяться, потому что он смеется над Кайлером, и это не должно быть смешно, но сдавленный смешок срывается с моих губ.
Кай усмехается при этом звуке.
— Видишь? В глубине души ты со мной согласна. Ты просто не хочешь это признать.
— Я не согласна с тобой, — я настаиваю. — Кайлер не скучный. Он просто тихий и застенчивый.
Он издает сдавленный булькающий звук, а потом смотрит на меня, разинув рот.
— Кайлер совсем не стеснительный, Иза. Он самый надменный, самоуверенный засранец, которого я когда-либо встречал.
— Он может быть таким для тебя, — говорю я. — Но мне он кажется тихим и милым.
— Опять ошибка. Он не очень хороший. Не тогда, когда ты знаешь его так, как я. — Его черты застывают, когда он раздраженно качает головой. — Моя жизнь была бы намного проще, если бы он уехал подальше в колледж, но нет, он должен был поехать сюда, чтобы каждый день напоминать мне, кто лучший Мейерс.
Хм… Возможно, превращение Кая на сто восемьдесят градусов имело какое-то отношение к его брату.
— Ладно, я понимаю, что ты не фанат своего брата. — Я говорю осторожно, потому что не хочу ранить его чувства, но в то же время мне горько от того, как Кай обошелся со мной в седьмом классе. Хотя Кайлер и не был моим лучшим другом, он всегда был добр ко мне, здоровался со мной в коридорах и всегда заступался за меня, когда меня дразнили. Кай, с другой стороны, проводит большую часть своего времени, дразня меня, и он никогда не извинялся за то, что сказал своему другу, что я преследователь. — Но Кайлер был добр ко мне.
— Я был к тебе добрее, чем он. — Он переминается с ноги на ногу, явно чем-то встревоженный. Может быть, из-за того, как он обращался со мной в прошлом? Я никогда не узнаю, потому что он ничего не скажет об этом вслух. — Может быть, не все время, но определенно больше, чем он.
— А еще ты был жесток ко мне больше, чем он. — Мои руки дрожат, когда я вспоминаю тот день, когда он вырвал мое сердце из груди и растоптал его.
— Большую часть времени я просто дразню тебя. — Его голос немного дрожит, когда он на цыпочках обходит большого уродливого слона в комнате. — И я делаю это только потому, что мне комфортно рядом с тобой, и ты ничего от меня не ждешь. — Он пожимает плечами, одаривая меня небольшой, странно застенчивой улыбкой. — Ты обращаешься со мной как с нормальным парнем. Ты никогда не используешь меня, чтобы добраться до моего брата. — Еще одно пожатие плечами, как будто это все.
Значит, у него определенно есть проблемы с Кайлером. Но теперь, когда я думаю об этом, я не так уж удивлена. Кай всегда жил в тени Кайлера, когда дело касалось спорта, девочек и оценок. Не то чтобы он не был хорош ни в одной из этих вещей. Просто он всегда на шаг отстает от Кайлера, почти идеален, но не совсем.
Но он довольно забавный.
Может быть, мне стоит сказать ему об этом.
Быть с ним вежливее, чем он со мной. Постараться подбодрить его, как раньше.
— Сейчас я тебя остановлю, — говорит он. — Потому что я уже вижу, как ты пытаешься собрать мой образ воедино, а никто не может собрать меня воедино, Иза. Я в полном дерьме. — Он оборачивается и пятится к двери. — И ты все еще должна мне подарок за то, что я отнес твои вещи наверх. Тебе лучше взять его с собой в школу в понедельник, иначе мне придется начать взимать проценты. — Он подмигивает мне, прежде чем повернуться вокруг своей оси и покинуть мою комнату.
Тишина наступает, когда я смотрю на голые стены вокруг меня.
— Это так угнетает, — бормочу я. — Я не смогу смотреть на это в течение следующих девяти месяцев.
В голову мне приходит одна мысль. Та, которая, скорее всего, приведет меня к неприятностям с родителями, но черт с ним. Я уже нахожусь у них в постоянном Списке Ненависти. Кроме того, я так много работала, чтобы стать более уверенной в себе, и не готова спустить все в унитаз, как только вернусь домой.
(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-390', c: 4, b: 390})
Глава 10
Фреска займет некоторое время и потребует гораздо больше красок, чем у меня есть. Кроме того, я не самый фантастический художник, но я знаю кое-кого, кто мог бы мне помочь.
Я беру телефон и звоню Индиго.
— Привет, мне нужна услуга, — говорю я после того, как Индиго отвечает на мой звонок.
Она зевает.
— Блин, Иза, я люблю тебя до смерти, но я прилегла вздремнуть.
— Прости. Я быстро, — плюхаюсь на свою неубранную кровать и смотрю на убогий, скучный потолок. — Мне нужно, чтобы ты забрала меня в понедельник после школы, а потом приехала ко мне домой и помогла нарисовать фреску на моей стене.
Я выбрала понедельник, потому что Ханна будет на профориентации в колледже, по крайней мере, согласно ее календарю. И, скорее всего, моя мама поедет с ней, а это значит, что на какое-то время весь дом будет в моем распоряжении.
— Фреску? — В ее голосе слышится замешательство. — О чем ты говоришь?
Вздохнув, я быстро объясняю ей, что случилось с моей комнатой, пока меня не было. К тому времени, как я заканчиваю, она ругается раз двадцать и называет Линн и Ханну очень изобретательными именами.
— Ты мне поможешь? — спрашиваю я, когда она перестает говорить.
— Конечно, я помогу, — отвечает она все еще на взводе. — Мы обязательно сделаем что-нибудь крутое.
— Вообще-то у меня есть пара идей.
— Хорошо. Нарисуй их, а я посмотрю, что мы можем сделать.
— Потрясающе. И спасибо.
— Без проблем, — говорит она и снова зевает. — Ладно, а теперь мне пора спать, иначе я буду ужасно раздражена, когда ты увидишь меня в понедельник.
Смеясь, я прощаюсь, но не убираю телефон. Мне нужно сделать еще один звонок.
Я набираю номер бабушки Стефи.
— Тебе нужно, чтобы я пришла тебя спасать? — спрашивает она, как только берет трубку.
— Пока нет, но мне нужна услуга. — Я грызу ноготь большого пальца, но заставляю себя остановиться, потому что это испортит мой лак. — Я знаю, ты сказала подождать несколько дней, но я готова поговорить с отцом. Я больше не могу ждать. Мне нужно знать.
— Дорогая, я действительно думаю, что мы должны подождать пару дней. Никогда не знаешь наверняка. Ты можешь передумать и решить подождать, по крайней мере до тех пор, пока не поступишь в колледж и не выберешься из этого дома.
— Кто-то покрасил мою комнату, пока меня не было. — Я с трудом прогоняю комок в горле. — И снял все мои плакаты и рисунки. Все, что было мое в этой комнате, исчезло. Мне нужно знать, что произошло. Это все, что у меня осталось.
— Иза, мне так жаль. Черт побери, твоя семья — кучка придурков, — ругается она. — У тебя все еще есть я, милая. Ты ведь это знаешь, верно? То, что мы не путешествуем, не означает, что мы не можем проводить время вместе.
— Я знаю, но мне действительно нужно это сделать. Найти мою маму… узнать, почему она бросила меня… Мне нужно знать.
Проходят секунды, прежде чем она что-то говорит.
— Хорошо, я позвоню твоему отцу и назначу время, когда мы втроем поужинаем у меня на следующей неделе, — говорит она. — Но нужно придумать, что ему сказать. Мне придется солгать ему, иначе он не придет.
— Скажи ему, что ты нашла что-то от дедушки, что, по-твоему, может ему понравиться, — предлагаю я. — Он всегда питал слабость к дедушке.
— Вообще-то это хорошая идея, но как мне заставить его привести тебя?
— Просто скажи, что хочешь меня видеть. Он не будет возражать. Не тогда, когда Линн будет более чем рада отдохнуть от меня.
— Я чувствую себя такой подлой прямо сейчас, — размышляет она сквозь смех.
