Лилл сделал элегантный жест рукой, как бы пытаясь охватить все окружающее их. Он был очень приятный человек, даже красивый, с седой головой. Его одежда темно-синего цвета была очень скромной. Он вздохнул, высоко подняв плечи.
- Вы видите, как сейчас идут дела, леди. Я стараюсь поддерживать единство земли Лиф, выступая против попыток быть втянутыми во всякие опасные события. С тех пор как Кесидри придерживается своих привычек устраивать приемы и развлечения, которые отвлекают его от более опасных занятий, Лиф процветает. Но, к сожалению, здесь не предвидится новых достойных поколений. Сыновья и внуки кайя Зри, которого, как я понимаю, вы не особенно высоко цените, все еще являют собой хоть какую-то, но защиту для Лифа, и будут оставаться таковой еще в течение некоторого времени. Они служат хорошо. В этом зале вы видели все, что достанется будущему.
Моргейн воздержалась от замечаний. Теперь они уже поднимались по ступеням верхней лестницы. Узкое маленькое лицо некоторое время внимательно следило за ними, но быстро отпрянуло в темноту и исчезло.
- Близнецы, - сказал Вейни.
- О, - заметил Лилл, - это Хши и Тлин. Мерзкие типы.
- С очень ловкими руками, - сердито продолжил Вейни.
- Они тоже олицетворяют собой Лиф. Хши играет на арфе, а Тлин поет. Кроме того, они воруют. Не пускайте их в свои комнаты. Я подозреваю, что вы находитесь здесь по милости Тлин. То, что нам известно о случившемся, очень похоже на нее. Она всегда отличалась недостойным поведением... Но оставьте близнецов мне. Я сам позабочусь, чтобы они не причинили вам неприятностей... А как Кесидри вел себя сегодняшней ночью?
- Он, мне кажется, был перевозбужден, - сказала Моргейн, - и скорее всего от того, что ему не часто приходится встречать здесь посторонних людей.
- Да, не много и не при таких обстоятельствах.
Они миновали последние ступени и остановились в коридоре, почти перед дверью их комнаты. Слуги, занятые своим делом, низко поклонились, когда Лилл и Моргейн проходили мимо них.
- Вы хорошо поели? - неожиданно спросил Лилл.
- Да, достаточно хорошо, - ответила она.
- А теперь спите спокойно, леди. Надеюсь, что вас ничто не потревожит. - Он отвесил обычный поклон, как только Моргейн направилась в комнату, но когда Вейни последовал было за ней, Лилл, протянув руку, задержал его.
- Она действительно находится в большой опасности, - сказал он. - Я боюсь, что она сделает что-нибудь необдуманное. Ей нужно уезжать отсюда сегодня же ночью. Я говорю это тебе вполне серьезно. - Лилл наклонился поближе к Вейни и обнял его рукой за плечи, как обычно позволяют себе хозяева в обращении со слугами. - Не доверяйте ни Флис, ни близнецам, не доверяйте никому из людей Кесидри.
- А разве вы не относитесь к ним?
- Я никак не заинтересован в том, чтобы этот замок был разрушен. Но это может случиться, если Моргейн начнет защищаться. Пожалуйста, поверьте мне. Я знаю, что она ищет. Идем со мной, и я покажу тебе это.
Вейни раздумывал, вглядываясь в темные спокойные глаза стоящего рядом с ним странного человека. В них проглядывала какая-то особенная печаль, и еще они излучали магнетизм, который заставлял верить им. Сильные пальцы, сдавившие его плечо, были и дружескими и в то же время настойчивыми и жесткими.
- Нет, - ответил Вейни. Ему было трудно сразу подобрать слова. - Я илин, и я подчиняюсь только ее приказам. Я не могу без разрешения вмешиваться в ее дела.
Он высвободил плечо из-под настойчивой руки, отыскал дрожащей рукой дверь и, не сразу найдя ручку, открыл ее, протиснулся внутрь и тщательно закрыл за собой. Моргейн вопросительно взглянула на него. Ее взгляд выражал некоторую озабоченность. Но он ничего не сказал ей, чувствуя внутреннюю слабость, раздражение от того, что ему хотелось поверить Лиллу, и недовольство от того, что он не мог этого сделать.
- Нам нужно уходить отсюда, - требовательно сказал он наконец. Прямо сейчас.
- Но прежде чем мы это сделаем, мы должны еще кое-что узнать, ответила она. - Пока я нашла всего лишь начала ответов на свои вопросы, и мне необходимо узнать все остальное. Я надеюсь получить полный ответ, если мы останемся.
Спорить с Моргейн было бесполезно. Вейни устроился около небольшого камина с маленькой и очень дымной топкой, который тем не менее все-таки давал тепло и согревал комнату. Он не стал располагаться на кровати, с тем чтобы Моргейн сама могла воспользоваться ей.
Но она не собиралась отдыхать. Он увидел, что она стоит у окна. Она вглядывалась в темноту через щель между приоткрытыми ставнями, от которой в комнате, и без того холодной, возникал дополнительный сквозняк.
- Мне кажется, что люди в этом замке никогда не ложатся спать, заметила она, обращаясь к Вейни, когда он зашевелился, чтобы переменить положение и устроиться поудобней. - Я все время вижу отблески факелов на снегу.
Он что-то пробормотал в ответ и взглянул в ее сторону, когда она отходила от окна, направляясь к кровати. Она сбросила сапоги и парчовую накидку, а все, что она брала с собой в нижний зал, теперь лежало рядом с ней. Затем она сняла легкую кольчугу прекрасной тонкой работы, достойную многих королей минувших лет, и кожаную куртку, постепенно освобождаясь от вооружений, становясь в ездовых бриджах и тонкой батистовой рубашке стройной и женственной. Он отвел глаза и лишь слышал, как она устраивается отдыхать, укрыв ноги парчовой накидкой.
- Ты не должен думать, что как-то ущемлен, - пробормотала она. - Ты вполне можешь занять тут свою половину.
- Но здесь теплее, - ответил он, по-прежнему сидя на жестких камнях и желая только одного: не видеть ее так, как он на самом деле видел ее сейчас. Она имела в виду буквальный смысл своего предложения и ничего больше, и он прекрасно это понимал и не собирался никоим образом ее за это порицать. Он сидел около огня, сжав руки, и пытался свыкнуться с тем, что он илин и должен оставаться им в любой ситуации. Он должен служить Моргейн и сопровождать ее, лежать же безоружным рядом с ней означало подвергать себя опасности.
Его пугало общение с кваджлинами. Он загонял эту мысль как можно глубже, потому что от воспоминаний об этом у него стыла кровь. Понятие кваджл означало смертельно опасный. Поэтому любой, кто родился как обычный порядочный человек, не должен был думать по-иному.
Он тут же вспомнил настойчивость Лилла. Здравый смысл, который читался в глазах этого человека, привлекал Вейни и убеждал, что выход может быть найден. Он все больше сожалел, что не послушался советника Кесидри. Ведь он и сам считал, что больше не было никаких причин, по которым им следовало бы задерживаться в Ра-Лиф. Его лихорадка почти утихла. Он на всякий случай еще раз проверил свою руку после всех медицинских упражнений и нашел, что ее состояние явно улучшается. Вокруг раны еще была небольшая краснота, но опухоль спадала. Он считал, что, несмотря на некоторую слабость, вполне может скакать на лошади. Так что причин для задержки не было, но Моргейн, как ему казалось, хотела чего-то добиться от Кесидри и его сумасшедших приближенных, ее интересовало что-то настолько важное, что она была готова идти на подобный риск, ставя на карту обе их жизни.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
