— Или желаешь чего-то еще? — уточнил он, не вкладывая в свой вопрос какого-то конкретного смысла.
— Чего-то еще? — двусмысленно переспросила Бетани. — А ты считаешь, уже пора?
— Вообще-то я имел в виду десерт к чаю, — рассмеялся Эйдан Восс.
— На твое усмотрение, — ответила ему Бет и вышла в холл.
Минималистский современный интерьер, выполненный в традиционных для него кремовых, бежевых и коричневых тонах перемежался с несвойственными ему объектами колониального дизайна, которые на самом деле были трофеями, прибывшими из многочисленных археологических экспедиций. В результате получился очень интересный, нескучный, колоритный замес, что с первого взгляда привлекло гостью.
Бетани проследовала мимо гостиной, нашла кабинет своего возлюбленного, и заглянула в него. В кабинете было почти все то же, что она видела в директорском офисе в музее: скопление разнообразных предметов из разных концов света и эпох.
Бетани закрыла дверь и пошла дальше. А дальше была только спальня.
Она приоткрыла дверь, заглянула и ахнула, и было от чего. Эта комната в корне отличалась от всего, что она видела в остальных уголках квартиры любимого. Здесь не было и намека на застарелость. А была большая кровать, покрытая шоколадного цвета шелковым покрывалом с классическими вензелями золотом, высокое кованое изголовье, насыщенного тона текстильные обои, тяжелая драпировка на окнах, барочная кушетка возле одного из них, пара банкеток, шелковый ворсистый ковер с благородным орнаментом, бра на стенах по обе стороны от постели, а под ними низкие прикроватные тумбочки темного дерева. Одним словом: великолепие, к которому Бетани при всей ее изощренности готова не была. И никакого напоминания об археологии.
Она вошла в гостиную с ошеломленным выражением лица. Эйдан уже ждал ее там, накрыв журнальный столик для чаепития.
Бетани плавно присела возле него на диван, зажала его лицо между ладонями и страстно поцеловала. После этого принялась тянуть чай так, словно ничего не произошло, а воображение уже рисовало сказочную ночь в чудо-спальне. Эйдан оказался еще замечательнее, чем она могла предположить. Бетани обожала подобные подарки судьбы.
Мужчина удивился, но также решил хранить молчание, заменяя болтовню чаем, ароматным и насыщенным, как он любил.
— Красивое место, — проговорила Бетани, глядя на простирающийся за окном вечерний Мельбурн.
— Тебе здесь нравится? — спросил Эйдан.
— У тебя очень примечательная квартира, — кивнула она.
— Примечательная? — переспросил он с улыбкой.
— Да, интересная, не такая, как у всех, в чем-то даже неожиданная, — добавила Бет.
— И в чем же? — заинтересованно осведомился он.
— Сочетанием не сочетаемого, — таким мнением ограничилась Бетани.
— А! Вот ты о чем. Это квартира моих родителей. Я здесь, как ты понимаешь, совсем недавно хозяйничаю. Отвожу постепенно дорогие их сердцу вещи в их дом за городом. Расчищаю место для себя. Пока удалось сладить с одной-единственной комнатой.
— Я даже знаю, с какой, — чувственно прошептала молодая женщина.
— Да? И с какой же? — молниеносно включился в ее игру Эйдан.
— Хочешь знать? Пойдем, покажу! — потянула его за руку Бетани.
— Я еще чай не допил, — бестрепетно отказался от такого заманчивого предложения хозяин квартиры.
Бетани озадаченно уставилась на него, чем немало его позабавила.
— Ладно, я пошутил! — разразился он хохотом. — Пойдем.
Бетани не спешила ответить словом и действием. Сказывалась легкая обида.
Но Эйдан осторожно взял ее за руку и привлек к себе со словами:
— Сколько можно ждать, милая?
— Как тебе удается быть рыцарем и чудовищем одновременно? — слабым голосом спросила Бетани.
— Наверное, таков мой единственный талант, дорогая, — шутливо отозвался Эйдан. — Прости, если веду себя порой по-глупому. То, как все происходит у нас с тобой, для меня в новинку. Ты такая раскрепощенная, уверенная в себе женщина, слишком уверенная, если уж говорить начистоту.
— И поэтому ты делаешь все возможное, чтобы заставить меня усомниться в себе? — спросила Бетани.
— Ты сама любишь рискованные игры, не так ли? Считай, что это заразно…
— Хочешь поиграть? — хитро проговорила она.
Они остановились на пороге спальни Эйдана.
Хозяин включил приглушенное ночное освещение. В полумраке изысканная обстановка комнаты смотрелась еще роскошнее.
Бетани внимательно осмотрелась и поразилась тому, что никак не ожидала обнаружить нечто подобное в квартире своего непредсказуемого возлюбленного.
— Не желаешь прилечь? — спросил ее мужчина.
Бетани прошла к постели и присела на край. Она все еще поражалась. Казалось, что настроение меняется кардинально, атмосфера царящего великолепия и благородства проникает под кожу, управляет сознанием. В этом новом для нее мире чувственной элегантности хотелось говорить шепотом, двигаться плавно, доходить до самой сердцевины наслаждения, без суеты, без спешки. Чудилось, что даже время остановилось в этих стенах, обессилев.
Бетани прикрыла глаза и вдохнула густой аромат драпировок.
Взявшись плавно за каблучок, она сняла сначала одну туфельку, затем другую.
Эйдан сел на банкетку, что стояла у двери. Он решил наблюдать за возлюбленной.
Бетани завела руки назад и расстегнула молнию платья, взялась за плечи и опустила края платья, обнажив грудь в полупрозрачном кружеве. Белая кожа под черным кружевом смотрелась изумительно на фоне ажурной ковки изголовья. Бетани видела свое великолепное отражение в овале зеркала в массивной бронзовой раме в патине напротив кровати.
Освободившись от платья, она забралась с ногами на кровать. Расстегнула бюстгальтер, не глядя, отбросила его от себя грациозным жестом, легла на постель, положив щеку на муаровую подушку, и улыбнулась Эйдану уголками рта.
Он вбирал ее глазами.
Красивые груди золотились в тусклом свете, талия казалась еще тоньше, а полукружья ягодиц призывно отливали глянцем.
Ноги, полусогнутые в коленях, медленно приподнялись. Бетани легла на спину, зацепила тонкими пальцами кружевную кромку трусиков и приподняла бедра над постелью. Высвободила одну ногу, затем другую, послала трусики вслед за верхом и замерла, недвусмысленно разведя бедра.
Затем женщина запрокинула голову и изогнула спину, имитируя кошачью пластику. И выходило это у нее отменно.
Смотрелась она естественно, как если бы находилась в комнате одна. Эйдан медлил вторгаться в ее совершенное одиночество. Он продолжал наблюдать, ожидая, когда она явственно его позовет. А пока следил взглядом по узким стопам, тонким щиколоткам, длинным ногам, красиво согнутым в коленях, по гладким и тугим бедрам к нежному карминному лону.
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});
