Как это понимать? Кредо тоталитарного общества – при прославлении конкуренции и отрицании государственного патернализма! Полная несовместимость частей одной идеологии. В какой части этого расщепленного пространства действительно находится сам В. Ю. Сурков?
6.
Любая идеология включает в свою структуру раздел, обозначающий цивилизационный вектор общества. Даже в рамках универсалистской концепции Просвещения признавалось различие цивилизаций («Запад есть Запад, Восток есть Восток»), а уж сейчас, «на поминках по Просвещению», евроцентризм выглядит просто анахронизмом.
И как нелепо на фоне всего происходящего выглядит сегодня восхищение «демократичностью Запада». Для чего В. Ю. Суркову это подобострастие? Подумать только: «И насколько „гвоздями вбиты“ основные ценности демократии гражданам США, Англии, Франции. Их ночью разбуди – они вам начнут рассказывать про права человека и так далее». Да, рассказывать про права человека они мастера – этому должен у них научиться «целый класс агитаторов» «Единой России»?
Проблему с цивилизационным вектором В. Ю. Сурков решает просто – он объявляет: «Россия – это европейская страна… Мы в целом проходили тот же путь, что и другие европейские страны. Если заглянуть в глубь веков, увидим, к примеру, была реформация в западном обществе. Но у нас тоже именно в эту эпоху было знаменитое брожение в Церкви, движение нестяжателей».
Это уже совсем Зазеркалье. Ну ладно Данилевский, Тойнби, Питирим Серокин – наплевать и забыть. Но ведь сам же В. Ю. Сурков ссылается на Бердяева и Ивана Ильина! Их кости возмущенно стучат в гробу. Как это «мы проходили тот же путь»?
Мы шли Крестовым походом на католиков? Запад триста лет изнывал под татарским игом, а потом овладел евразийской империей Чингисхана? Запад пережил нашествия, как Россия нашествие поляков, Наполеона и Гитлера? Россия выполняла «план Маршалла», а Запад – программу МВФ? На Западе была Великая Октябрьская социалистическая революция?
Но даже если он санкционировал, требуется еще согласие самой Западной Европы.
Ничего себе сюрприз! Здравствуйте, я ваша тетя, я приехала к вам навсегда! С XVI века было сказано, что для Европы «русские хуже турок», и с разной степенью политкорректности этот тезис повторяется до сих пор. Никогда Запад в цивилизационном смысле не считал Россию Европой, он ее ненавидел или уважал как особую самобытную цивилизацию – Евразию. Кто и когда в Кремле решил лишить Россию статуса цивилизации? Это ведь не шутка, сгоряча такое не скажут.
Идеология должна заявить те фундаментальные ценности, приверженность к которым консолидирует общество и обеспечит «культурную гегемонию» политическому строю
Да и вчитайтесь в единственный довод, который В. Ю. Сурков приводит в обоснование своего странного тезиса: «В западном обществе была реформация, а у нас тоже что-то было вроде этого – движение нестяжателей». Реформация – это гибель 2/3 населения германских земель, это один миллион сожженных ведьм. Это победа протестантов, положившая начало современной западной цивилизации! Ну можно ли ставить с этим на одну доску маленькую ересь, которую одним ногтем подавил Иосиф Волоцкий!
7.
Идеология должна заявить те фундаментальные ценности, приверженность к которым консолидирует общество и обеспечит «культурную гегемонию» политическому строю.
В. Ю. Сурков назвал три ценности – материальное благосостояние, свобода и справедливость. Содержательным здесь является лишь понятие материального благосостояния. Понятия свободы и справедливости в разных культурах не просто различны, но зачастую противоположно направлены. Поскольку в докладе В. Ю. Суркова слово «конкуренция» (и его производные) встречается 12 раз, а слово «равенство» не встречается ни разу, речь идет о свободе и справедливости «сильных». Весь доклад проникнут ницшеанским духом. Выбросив равенство, В. Ю. Сурков порвал и с европейским Просвещением. Уже Аристотель писал: «Общественная жизнь держится справедливостью, а последняя больше всего сводится к равенству». Аде Токвиль признавал расщепленность буржуазного сознания в таких выражениях: «Мой вкус подсказывает мне: люби свободу, а инстинкт советует: люби равенство».
Идеологическая подкладка под отрицанием равенства – социал-дарвинизм. Заложив его ценности в ту мировоззренческую матрицу, на которой предполагается мобилизовать общество для нового проекта, нынешняя власть отказывается от диалога и поиска компромисса. Видимо, считается, как и во времена ельцинских «Содома и Гоморры», что большинство «слабых» можно будет обмануть или запугать.
Недальновидно!
Однако и ницшеанство у В. Ю. Суркова приземленное, почти ползучее. «Белокурая бестия» отвергала равенство и христианскую «любовь к слабым», но хотя бы горела богоборческой страстью прогресса и совершенства. А тут идеал общества потребления. «Хлеба и зрелищ!» – вот потолок претензий плебеев и люмпенов.
Даже к демократии здесь отношение потребителя: «В демократическом обществе жить все-таки комфортнее». Значит, даешь демократию! «Быть самостоятельной нацией просто выгодно». Значит, даешь независимость! Это – в чистом виде идеология потребителя, homo economicus из среднего класса. Нет, в таком виде мы никакие не наследники Советского Союза! И место наше с такой идеологией – в мировом периферийном загоне.
8.
Идеология, которая призвана обосновать, легитимировать образ будущего и проект перехода к нему, обязана дать оценку предыдущему этапу и настоящему моменту. Здесь В. Ю. Сурков начинает вещать туманно, как даос. Зафиксируем главные положения, оставив пока в стороне вопрос об отношении к советскому строю.
Предыстория настоящего момента, в который и начинается «проект», известна как ельцинизм, «безумные 90-е».
Трактовка этого периода В. Ю. Сурковым прежде всего сводится к тому, что это был «переход на верный путь». Он говорит: «Российский народ сам выбрал такую судьбу – он отказался от той социальной модели, поскольку увидел, что в своих поисках свободы и справедливости он не туда зашел. И он попытался вернуться к демократическим ценностям… Поэтому потеря территорий, потеря населения, потеря огромной части нашей экономики – это жертва, это цена. И невозможно сказать, какая она, большая или маленькая, но это то, что наш народ более или менее осознанно заплатил за выход на верный путь».
Тут, конечно, большая натяжка. Ничего сам российский народ не выбирал, 76% проголосовали за сохранение СССР. Никто и не спрашивал согласия народа на смену общественного строя, на изъятие всех сбережений населения и пр. Другое дело, что народ не был готов организоваться для реального обсуждения проекта Ельцина и волеизъявления, и этим его состоянием воспользовались. Но сейчас речь уже не об этом.
Вопрос в том, почему В. Ю. Сурков считает этот путь «вер ным»? Что хорошего получили народ и страна от этого «выхода на верный путь»? Сам он перечисляет такие формы уплаченной за это благо цены: «Потеря территорий, потеря населения, потеря огромной части нашей экономики – это жертва, это цена». Ничего себе, цена. Разве о ней договаривались? Это обман колоссального масштаба, и называть эту сделку разумной и вер ной – признак ложности всей идеологической конструкции.
Если и «Единая Россия» начнет излагать эту идеологию «примерно так же», ее ждет заведомый крах. Что за дикая идея – явную историческую ошибку называть «выходом на верный путь»!
Но куда же, по мнению самого В. Ю. Суркова, дошла страна по этому «верному пути»?
Тут В. Ю. Сурков дает очень эмоциональную оценку, которая более или менее соответствует общему мнению народа. Он говорит: «Вместо того чтобы двигаться к демократии, мы получили то, что справедливо названо олигархией… Если то, что я описал, есть демократия и если это есть свободное и справедливое общество, то что же такое тогда Содом и что в таком случае Гоморра? Никакой свободы, конечно, не было и в помине. Сейчас многие говорят, что тогда была свобода. Ну разве был свободен нищий человек?»
Слышали мы о странностях нового мышления, но такого наша фантазия предположить не могла. Из нашего вполне благополучного советского дома, где мы жили без нищеты, терроризма и глумящимися над совестью проституцией, педофилией и наркоманией, нас привели в Содом и Гоморру – и говорят, что это для нас и есть верный путь!
9.
Любая идеология может быть воспринята значительным сектором общества лишь в том случае, если она в языке и в логике, принятых в данной общности, отвечает на вопрос: «Как мы дошли до жизни такой?» Иными словами, объяснительная модель идеологии должна быть адекватна типу той рациональности, в рамках которой мыслит паства.
Объяснительная модель идеологии должна быть адекватна типу той рациональности, в рамках которой мыслит паства
