С трудом переведя дыхание, и снова нащупав спасительную пачку сигарет, прижатую к покрытому искусственным загаром бедру, Эмма отвела Шайану в сторонку.
Правда, честно, насколько сильно ты этого ХОЧЕШЬ?
– И снова в зале ожидания, – скажет на следующий день роскошная Кили, прибывшая на съемки своего сюжета, – все жаждущие славы приготовили песню, и боже мой! Ничто не может помешать им спеть ее!
Шайана, которую поместили в другую группу жаждущих славы, по просьбе Эммы спела «I Am Woman». Когда она закончила, стоящие вокруг нее люди по просьбе сотрудников шоу зааплодировали.
Когда тщательно спланированное импровизированное представление было окончено, Эмма снова заняла место за камерой, чтобы выкрикивать вопросы.
– Шайана, как много это значит для тебя? – спросила она.
– Эмма, для меня это самое важное событие, – ответила Шайана.
– Без «Эммы», Шайана. Не говори «Эмма».
– А почему?
– Потому что меня здесь нет.
На лице Шайаны отразилась тень сомнения.
– Я не понимаю.
– Меня здесь нет. Здесь Кили.
– Кили здесь?
Стоящих вокруг людей охватило внезапное возбуждение. Кили здесь? Настоящая прекрасная блондинка Кили с телевидения? Пока что толпа была жестоко разочарована, не увидев никого из шоу, даже Родни, а теперь вдруг оказалось, что в здании находится роскошная ведущая.
– Кили здесь!! – Слух за одну секунду облетел весь Зал Е3.
– Нет! – крикнула Эмма. – Кили здесь нет.
– А ты сказала, что есть! – крикнул в ответ злой голос.
– Да, – согласилась Шайана, – ты мне это сказала.
– Слушай, я просто хочу сказать, что на настоящем шоу вопросы буду задавать не я. Их будет задавать Кили.
– Значит, она здесь?
– НЕТ! Нет, ее здесь нет… Просто мы запишем ее позже и… – Трент снова закричал ей в наушник, что время заканчивается. – Слушай, Шайана, просто говори то, что я тебя прошу говорить, ладно? Просто повторяй за мной.
– Конечно.
– Хорошо. Поехали… «Я так сильно хочу этого».
– Я так сильно хочу этого.
– Громче. «Я так СИЛЬНО хочу этого!»
– Я так СИЛЬНО хочу этого!
– Отлично. Теперь своими словами. Ну же, скажи, скажи мне то, что думаешь. Не забывай, сколько внимания судьи уделяют страсти и настойчивости, давай же, правда, честно, скажи, как сильно ты этого ХОЧЕШЬ?
И Шайана рассказала миру, как сильно она этого хочет. Что это единственное, чего она хочет в жизни. Что Господь создал ее для этого и что это самое важное для нее. Самое-самое важное. Это ее мечта. Шайану не нужно было долго уговаривать. С легкой подачи Эммы на ее глазах показались слезы.
– Все думают, что я никто, – сказала Шайана. – И я собираюсь доказать им, что я личность.
– Да. Да, я уверена, что ты личность, Шайана, – сказала Эмма, крепко держась одной рукой за пачку сигарет на бедре, словно боясь, что если отпустит ее, то может сорваться и крикнуть: «Нет, ты не личность, Шайана, ты нисколько, нисколько не личность, с твоими полными отчаяния глазами и неплохим голосом. Ты не личность, ты такая же, как все. Поэтому беги, детка! Беги, пока мы не разбили тебе сердце».
Снова подсчеты
Квазар присел рядом с принцем на то место, где раньше сидела Шайана.
– Квазар, чувак, – радостно представился Квазар.
– Принц Уэльский, – ответил его королевское высочество.
– Надо же, принц Уэльский. Круто! Значит, ты из Уэльса?
– Ну, вообще-то нет, нет… не обязательно быть из Уэльса, чтобы быть принцем Уэльским. Разве это не поразительно? Так же, как и то, что моя мать – королева Австралии. Я всегда смеюсь, когда думаю об этом, потому что она совершенно не похожа ни на одного из австралийцев, каких я когда-либо встречал. Очень милые люди, слов нет. Такие простые. Вам так не кажется?
Квазар широко улыбнулся.
– О, чувак, я врубился, – сказал он. – Ты тут лепишь эту мульку насчет двойников. Круто! Отпад! Вот это да! Ты из агентства, чувак?
– Ну, нет, я так не думаю. Я вроде как сам сюда пришел.
– Чувак, да ты спятил! В этом бизнесе двойников полно бабла, и вечеринки, и «поющие телеграммы». У меня есть девка, которая как Дженнифер Лопес, вааще не похожа, тока титьки такие же здоровые, так у нее все равно бабла как грязи!
Принц, очевидно, понятия не имел о том, о чем говорил его собеседник, но десятилетия опыта одностороннего общения, во время которого он улыбался и кивал, научили его менять тактику, а не углубляться в суть дела.
– Просто необходимо быть предельно осторожным, – часто повторял он жене. – Стоит только заговорить о полимерах или спросить, что такое этот хип-хоп, и разговор не закончится целую вечность.
Принц огляделся, прежде чем заметить:
– Вы устроили отличное шоу перед камерами, молодой человек.
– Ну, нужно ж шевелиться, чувак, верно? – ответил Квазар, широко ухмыльнувшись. – Думаю, мы уже тут, в смысле, мы ведь прошли, а это нелегко. Ты врубаешься, о чем я?
– Хм, не вполне, нет.
– Они нас снимают, да? Типа, ну, знаешь, наш первый день и все такое.
– Да? – спросил принц. – Но это ведь и является целью работы, снять процесс отбора, – или, возможно, я чего-то не понимаю.
– Чувак, ты только прикинь. Нас ведь сотни, да? И мы здесь все на прослушивание собрались, да? Но они снимают только нескольких человек из очереди, да?
На расстоянии нескольких метров от себя они увидели Шайану. Ее поставили перед небольшой группой конкурсантов, и на этот раз она пела «Will You Love Me Tomorrow», а стоящие вокруг нее дружелюбно аплодировали ей в соответствии с инструкцией.
– Вероятно, это неизбежно, что они смогут снять только нескольких из нас, мистер Квазар, – вежливо заметил принц. – Они не смогут ведь снять всех, здесь должно быть сотен пять человек. Можно предположить, что они снимают, сколько хватает времени.
– Ты свихнулся, чувак! Ты о чем базаришь? – ухмыльнулся. Квазар. – Ты чё, шоу не видел?
– Хм, ну, вообще-то нет… Я думал, у меня есть диск, но оказалось, что это шоу «Х-фактор».
– Ты где был, чувак! То шоу так устарело! Шоу «Номер один» такое крутое, а ты его не видел?
– Я знаю, это ужасно с моей стороны, верно? Я такой болван. Очевидно, его повторяли на «ЮК Голд». Я попросил своего личного помощника записать один эпизод, но он не лучше меня разобрался с нашей системой «Скай Плюс», а от моей благоверной тоже толку нет, она говорит, будь ее воля, она завтра же запретила бы телевидение.
– Ну, если ты его не видел, чувак, тебе стоит знать, что всех, кто проходит до «поп-школы», показывают в очереди! Мы видим их с самого начала. Типа как в прошлом году, парень, который выиграл в финале, мать его, был на первом шоу! Он был в толпе и говорил, что собирается надрать Кельвину зад, правильно? Хотя всего лишь стоял в очереди на первое прослушивание!
– Хм… Не уверен, что я вполне понимаю вашу мысль, мистер Квазар. Хотя мысль ли это? В смысле, какое значение, есть ли она вообще…
– Это и есть мысль, чувак! Они снимают не всех в толпе, врубился? Они даже не выбирают каждого пятидесятого. Да и как это сделать, чувак? Мы бы здесь сидели до самой смерти! Но, когда Кельвин и Берилл и этот другой чувак выбирают людей, которые пройдут в следующий тур, этих ребят уже видели в очереди, так? Они в кадре с того момента, как на парковку въезжают! В самый первый день! Подумай об этом, чувак. Откуда им знать, что их нужно снимать, если они их уже не выбрали? Нас выбрали! Мы отлично выглядим!
Принц Уэльский получил дорогое образование в частной школе, а затем учился в Кембридже, а Квазар бросил школу в шестнадцать, не доучившись до аттестата, чтобы стать исполнителем экзотических танцев. Но именно Квазар сумел все подсчитать.
Грэм и Милли на парковке
– Дорога к славе не бывает легкой. Но для некоторых она гораздо труднее, чем для остальных. Грэм и Милли – двое молодых певцов, у которых есть мечта. Ничего в этом нет особенного, можете сказать вы, но есть одно но. Грэм слеп от рождения.
Именно это будет говорить Кили через несколько месяцев и в нескольких сотнях миль отсюда по магистрали М6, в студии звукозаписи в Сохо, озвучивая истории для третьего эпизода.
А тем временем сопутствующие кадры еще предстояло отснять, и это было делом Эммы и ее маленькой бригады. Поставив галочку напротив имени Шайаны на планшете, она забрала Грэма и Миллисент из той группы, где сидели принц, Шайана и Квазар, и попросила их вернуться на парковку.
– Зачем? – спросил Грэм.
– Мы бы хотели снять то, как вы подъезжаете.
– Но мы уже приехали. Мы здесь уже три часа.
– Я знаю, но мы этого не видели… В смысле, не присутствовали, – сказала Эмма, вдруг испытав смущение, присущее некоторым зрячим людям, которые используют слово «видеть» в разговоре со слепыми.
Грэм и Миллисент послушно вернулись с Эммой и ее съемочной бригадой на парковку перед выставочным центром. Оказавшись на улице, Эмма тут же вытащила пачку сигарет, чуть не оторвав в спешке крышку. Вся бригада занималась тем же; работа у них была ужасно нервная.
