class="p1">Проснулись от холода: мы все спали на раскладушках во дворе, перед зданием полицейского участка, расположенного поодаль от поселка. Наши вооруженные телохранители — Ибрагим, Мохамед и Ахмед поставили свои койки с краю, прикрыв нас с флангов на случай, если забредет из пустыни «царь зверей». Вчерашний вечер пропал для осмотра крепости: после шести часов наступила полнейшая темнота. А сейчас в полшестого утра на фоне светлеющего неба снова перед нами башни Талеха, к которым мы добирались так долго!
Наскоро перекусили изрядно набившими оскомину консервами, запили вчерашним чаем и — вперед!
С нами пошел старейшина поселка, пожилой Исса Хаджи Ахмед, опирающийся на палку.
Прежде всего отправили в Могадишо радиограмму о «взятии» Талеха. Ведь мы в какой-то мере первооткрыватели — до нас никто из советских людей здесь не бывал. Местный радист Хасан Джама отправил наше послание сначала в ближайший районный центр Лас-Анод, а оттуда его передадут дальше, в столицу.
Сначала взобрались на холм, на котором возвышались развалины Дар-Илало — сторожевой башни. Это лишь незначительная часть прежнего сооружения. Основная башня разрушена полностью. Сохранились две конические башни, закругленные сверху. По мнению местных жителей, это были зернохранилища, что весьма сомнительно: засыпанное туда зерно невозможно достать, не разобрав часть башни. На холме сохранились также невысокие стены с бойницами, окружавшие Дар-Илало.
Забрались на самый верх развалин. Исса Хаджи Ахмед с нами. Ау Джама как главный специалист и признанный авторитет по истории восстания сеида Мохаммеда, окидывая взглядом открывшуюся панораму, давал пояснения.
— Слева, около колодца, вы видите кучу камней, она уже начинает зарастать травой. Тут был Давот — Большой дом — башня для гостей, приезжавших к сеиду Мохаммеду.
— Отель, значит. — Все рассмеялись.
— Дальше — шесть гробниц, — продолжал ау Джама. — Ближайшая белая гробница — это усыпальница Абдуллы Хасана, отца сеида Мохаммеда. Левее, чуть дальше — гробница Солдана Нура, одного из ближайших соратников и друзей сеида. Самая дальняя — гробница его матери. Правее — три рядом — гробницы шейхов.
Прямо перед нами находился современный поселок Талех. Дома здесь каменные, в отличие от большинства других поселков, через которые мы проезжали. Некоторые еще недостроены. Несомненно, что строительным материалом служили камни крепостных развалин. Конечно, людям нужны хорошие дома, но будет жаль, если со временем крепостные сооружения исчезнут, как исчез Давот.
— Самое главное сооружение, — продолжал наш специалист, — Силсилат, что означает «Цепочка». Это целая крепость. Со стороны Дар-Илало ее окружают низкие стены; высокие, самые мощные — на противоположной стороне.
— Разумно, — замечает кто-то из нас. — Дар-Илало ведь прикрывает эту сторону.
— В Силсилате жили люди, хранилось оружие, продовольствие. Это было главное укрепление. За ним, правее — развалины Фалата, большого каменного дома, где жила семья сеида Мохаммеда.
Даже развалины производят весьма внушительное впечатление. Судя по фотографиям пятидесятилетней давности, это были грандиозные сооружения. Недаром, когда в 1921 году английские колониальные войска захватили Талех, лондонские газеты писали, что эти сооружения воздвигнуты чуть ли не во времена египетских фараонов. В Лондоне никак не могли поверить, что сомалийские кочевники были способны построить такие укрепления.
— Кто же все-таки строил их?
— Сомалийцы, но под руководством опытных каменщиков, приглашенных сеидом Мохаммедом из Южного Йемена.
— А долго строили?
— Начали в 1913 году, закончили в 1919-м.
А в феврале 1920 года английские самолеты уже сбросили на крепость первые бомбы. Правда, они не причинили большого вреда, тем более что повстанцы встречали самолеты ружейным огнем, и английским летчикам пришлось подниматься выше. Главный урон крепостным сооружениям нанес динамит, которым британские саперы взрывали башни и стены, когда повстанцы сеида Мохаммеда их оставили. Часть сооружений была взорвана уже в конце тридцатых годов. На фотографиях, сделанных английским исследователем Макфадиеном в 1937 году, видно, что главные башни Дар-Илало и основная часть Давота были еще целы. Английской колониальной администрации, заправлявшей в Сомалиленде, они чем-то помешали. Тот же Макфадиен писал, что Силсилат поражает отсутствием ворот. Действительно, это замкнутая цепь стен и башен. Сейчас в некоторых местах стены разрушены до основания, и тем не менее ясно, что проходов не было и здесь. И все же ворота есть, вернее, были. В нескольких метрах от ближнего к Дар-Илало угла Силсилата к сравнительно низким стенам с внутренней стороны примыкает высокое сооружение в форме буквы Г. Оно, вероятно, и было крепостными воротами, которые перед осадой Талеха в 1920 году были заложены наглухо. Странно, что Макфадиен в свое время этого не заметил.
Силсилат — главная крепость Талеха
У стен Силсилата мы, к нашему удивлению, увидели… лошадь. Сейчас сомалийские лошади — низкорослые и необычайно выносливые и неприхотливые — стали редкостью. А во времена восстания большая часть повстанцев воевала на лошадях, и это давало им возможность совершать молниеносные налеты на английские войска. В лагере повстанцев были тысячные табуны лошадей. В наемных отрядах колонизаторов лошадей почти не было, что весьма удручало английское командование.
Никто так и не смог толком нам объяснить, почему в северных районах Сомали, после того как восстание здесь было подавлено, лошади исчезли.
Нам очень хотелось побыть в Талехе подольше. Здесь было что посмотреть, но неумолимое время гнало пас вперед: приближался месяц рамадан, когда путешествовать гораздо сложнее, и наступал праздник — вторая годовщина революции 21 октября 1969 года. Дай сезон дождей уже начинался, о чем мы получили первое предупреждение накануне, когда на подступах к Талеху попали под проливной дождь. Однако отъезд пришлось отложить часа на два из-за импровизированной пресс-конференции о жизни в Советском Союзе. Жители поселка (его мужская половина; представительницы прекрасного пола, нарядившиеся в яркие, красочные одежды, держались поодаль) забросали нас вопросами. Вопросы носили весьма конкретный характер и свидетельствовали о том, что, хотя это была первая встреча с советскими людьми, талехцы кое-что уже знали о Советском Союзе. Переводил наши ответы с английского языка на сомалийский пятнадцатилетний Махмуд, который приехал домой на каникулы из школы-интерната в ближайшем районном центре Лас-Анод. Видно было, что он не просто переводил, но и кое-что на ходу объяснял, и вроде бы правильно.
Снова в путь! Делаем последние снимки Талеха и отправляемся в Бохотлех. По дороге наши вездеходы дважды с большим трудом преодолевают раскисшие после дождя участки дороги. Машины идут в объезд, по целине, объезжая низины, затопленные водой. Во время одной из вынужденных остановок, когда водители пешком пошли искать объезд, ау Джама и наш попутчик, чиновник из Лас-Анода, сумели даже искупаться в каком-то рву с дождевой водой. После водной процедуры чиновник расстелил небольшой коврик и,
